Страница 20 из 21
Славянский «Скотий бог» и камни
Эти строки невольно приходят на ум, когда думаешь о том, как оживился в наше время интерес к древностям, особенно к истории Руси и истории других славянских народов. В последние десятилетия развивается направление исследований, связанное с языческим прошлым Руси. Тему эту разрабатывают некоторые учёные – представители разных специальностей, а также любители-энтузиасты. Они ездят в экспедиции, изучают памятники культуры, в том числе древние святилища, культовые камни и другие до сих пор мало исследованные или вновь открытые объекты. Эта деятельность, безусловно, требует хорошей подготовки: знания истории, археологии, исторической географии, этнографии и филологии – для того, чтобы выводы авторов были хорошо аргументированы.
♦ (Мы не касаемся здесь движения неоязычников, которые пытаются возродить языческие обряды, присваивают себе древнерусские дохристианские имена и т. п. – это своеобразная новая религия или же игра наподобие реконструкции исторических событий).
Современные исследователи, разумеется, работают не на пустом месте. В их распоряжении находятся исторические документы, в том числе летописи, а также более сложный материал: данные мифологии и фольклора, которые тоже могут быть использованы в качестве дополнительного источника для реконструкции древнего состояния традиционной культуры народа – но обязательно с критическим подходом и всесторонним обоснованием предлагаемых гипотез.
В историографии вопроса, о котором далее пойдёт речь, мы насчитаем много славных имён предшественников современных учёных. Один только XIX век дал нам в наследство труды таких замечательных учёных, как И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, А.Ф. Гильфердинг, В.И. Даль, Вс. Ф. Миллер, Н.И. Надеждин, М.П. Погодин, А.А. Потебня, И.И. Срезневский, А.И. Соболевский и многие другие. Особенно стоит отметить А.Н. Афанасьева, яркого представителя мифологической школы, чей поистине эпохальный труд «Поэтические воззрения славян на природу» [Афанасьев, 1994] оказал и продолжает оказывать большое влияние на культурологов.
В ХХ–XXI вв. культурологические исследования славянских народов успешно продолжались и развивались в трудах таких известных филологов и историков, как Вяч. Вс. Иванов, Б.А. Рыбаков, В.В. Седов, Н.И. Толстой, С.М. Толстая, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский, Р.О. Якобсон и др.
В некоторых названиях камней-валунов отражаются имена древних языческих божеств. Как правило, исследователи-поисковики отмечают петронимы, связанные с богами славянского пантеона: Перуном, Волосом (Велесом), Мокошью и др.: Перунов камень, Велесов камень, камень Даждьбог и т. п. В частности, подобных названий много в Белоруссии [Карабаноў и др., 2011].
Особенно «повезло» в этом смысле богу Волосу, покровителю домашнего скота, или «скотьему богу». На культовых камнях, посвящённых Волосу, стоит остановиться более подробно, тем более что в летописях и в народных преданиях, сохранившихся в различных областях России, Белоруссии и Украины, сообщается о целом ряде святилищ и каменных изваяний этого бога, существовавших в древности [Золотов, 1985].
Многие исследователи связывают образ славянского Велеса с ещё более архаичным мифологическим образом Чёрного Бога, который в паре с Белым Богом создал землю. Этот миф о двух богах (называемых в разных языках по-разному) известен не только славянам, но и финно-угорским, тюркским и другим народам [Платов, 2009: 34].
Прежде всего: что в настоящее время известно о самом боге Волосе, и каково происхождение и значение этого древнего имени?
Волос, наряду с Перуном, был одним из самых важных богов восточных славян. Он упоминается в летописных источниках, церковных уставах, поучениях духовных лиц, в договорах русских с греками начиная с Х в., а также в более поздних документах. Волоса почитали как в Южной Руси, так и в Северной. В Новгороде на улице Волосовой, по преданию, стоял кумир Волосов, а позже была построена церковь cв. Власия: этот святой, покровитель скота, заменил в христианстве языческого бога Волоса. Имя древнего бога сохранилось и в названии Волосова Никольского монастыря близ Владимира. В то же время известен был идол бога Велеса в Ростове, который был сокрушён cв. Авраамием Ростовским в XII в. А в «Слове о полку Игореве», памятнике XII в., упоминается вещий Боян, Велесов внук. Имя Велес встречается и в апокрифе «Хождение Богородицы по мукам» (XII или XIII в.) [Фаминцын, 2012: 31].
Место Волоса ~ Велеса в народной культуре было подробно изучено Вяч. Вс. Ивановым и В.Н. Топоровым в книге «Исследования в области славянских древностей» [Иванов, Топоров, 1974], Т.В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Ивановым в капитальной монографии «Индоевропейский язык и индоевропейцы» [Гамкрелидзе, Иванов, 1984]. Ядро этой концепции – так называемый «основной миф», выявляемый авторами в системе индоевропейской мифологии, в частности в славянской и балтийской. «Основной миф», реконструированный по данным ряда языков индоевропейской семьи, предполагает постоянную борьбу Громовержца (славянский Перун) с его Противником (славянский Волос, или Змей). При этом оба главных славянских бога – Перун и Волос – связаны с камнем, но по-разному. Если Перун связан с «верхом» (горой, скалой, «каменным небом») и мечет громовые, или каменные, стрелы (в народном представлении так называются белемниты – окаменевшие останки ископаемых ракообразных), то Волос олицетворяет собой «низ»: он прячется под камнем, в который ударяет молния Перуна; он является хтоническим персонажем, то есть связан с подземным миром, с загробным царством [Иванов, Топоров, 1974].
В указанных работах определяются следующие основные функции бога Волоса, связывающие его: 1. с миром мёртвых; 2. со скотом, шерстью, волосом; 3. с культом медведя; 4. с золотом; 5. с волотами – великанами; 6. с волхвами-скоморохами; 7. с обозначением власти.
Многие слова из этого круга лексики восходят к индоевропейской праформе *ṷel-, первоначальные значения которой: 1. ‘пастбище, луг', 2. ‘раздирать, убивать'. Этот корень в индоевропейских языках развил другие значения: ‘обиталище мёртвых' → ‘бог мёртвых' → ‘смерть' и т. п. Отсюда и древнеисландская Вальгалла ‘жилище мёртвых, павших на поле боя'; и литовское vėlės ‘души мёртвых', Veliuonà ‘бог мёртвых'; латышское Veļu laiks ‘обряд поминовения мёртвых', а также древнерусское Велесъ и др. [Гамкрелидзе, Иванов, 1984, I: 425; II: 824].
Концепция «основного мифа» была поддержана целым рядом учёных и получила дальнейшее развитие. Однако некоторые положения этой концепции подверглись критике. Так, Б.А. Рыбаков в монографии «Язычество древних славян» [Рыбаков, 1981], принимая в принципе противопоставление в мифе Громовержца и его Противника, считает неправомерным отождествление Противника с Велесом и Змеем Горынычем. Велес, как покровитель скотоводства, был более архаичным божеством, чем Перун: культ Велеса уходит в глубокую охотничью древность (неолит или ранняя стадия бронзового века в его северном варианте).
Поддерживая положения о связи Велеса с культом медведя и культом мёртвых, Б.А. Рыбаков строит собственную развёрнутую концепцию эволюции образа Велеса: «В эпоху вооружённого расселения северных индоевропейцев-скотоводов к архаичному Велесу прибавился Перун, но это не создавало конфликтной ситуации: Велес оберегал и умножал стада, принадлежащие племени, а Перун вдохновлял на захват чужих стад и новых пастбищ <…> Воздействие постепенно возраставшего земледелия могло сказаться лишь в одном: архаичная связь Велеса с убитым, мёртвым зверем, возникшая в охотничью пору, теперь осмысливалась шире – как мир мёртвых вообще. Умершие предки предавались земле; в сознании древних пахарей предки содействовали плодородию и урожаю. Угощение «дзядов» на кладбище или за домашним столом носит аграрно-магический характер. Вполне допустимо, что именно по этой причине, в связи с культом предков, Велес и в земледельческом обществе сохранил связь с миром мёртвых» [Там же: 425]. О том же говорит и обычай русских крестьян XIX в. оставлять на поле после жатвы последнюю горсть колосьев «Волосу на бородку», а последний сноп, увозимый с омертвелого поля, назывался «дедом», «стариком», «бабой». Эти обрядовые действия также объясняют связь Велеса с миром предков.