Страница 32 из 41
Сперва Диктарев был уверен, что желание Владимира уйти из отряда было решением, принятым в состоянии аффекта, и пройдет по его выздоровлении. Однако когда спустя всего неделю, несмотря на все запреты и рекомендации врача, Царев потребовал выписку и пришел в отдел, командир понял, что он ошибся. Судя по спокойному и решительному выражению лица стало ясно что он только укрепился в своем решении.
- Володь, - Кирилл смотрел на бывшего товарища, протягивающего рапорт, - ты поступаешь не обдуманно. С корочкой тебе будет безопасней. - Царев даже не шелохнулся. - Я не приму его… слушай, давай я просто отстраню тебя от работы на пару месяцев, в связи с травмой. Ты сможешь спокойно делать свои дела, в крайнем случае, если не отпустит, напишешь рапорт позже. Я тебя очень прошу, ради своего ребенка.
- Не нужен мне ни этот ребенок, ни его мать.- Ответил мужчина, но рука, держащая бумагу опустилась.- Ладно, возможно вы правы, оставшись в органах, я смогу убить больше этих мудаков.
- Я не это…- но мужчина, сделав вид что не замечает недовольство командира, перебил Диктарева.
- У меня есть к вам одна просьба. Свое жилье у меня за городом, съёмную квартиру я оставил, когда съехался с Мариной, и хозяйка уже сдала ее другим. Сдайте мне Сенину квартиру.- Кирилл пристально смотрел на собеседника, пытаясь прочесть его эмоции. Но во взгляде Владимира была лишь тьма. Диктатор вздохнул, он не мог ему отказать, знал что Сеня хотела бы этого.
- Хорошо,- кивнул командир,- если ты обещаешь не бросать отдел, вернуться через какое-то время и не хоронить себя заживо. Если обещаешь, квартира твоя, живи там сколько захочешь. Идёт?
- Идёт.- Мужчины пожали руки.
- Вот и хорошо. Документы на отпуск я подготовлю завтра,- Кирилл немного порывшись в ящике стола извлек связку ключей.- Поехали, мне нужно кое-что оттуда забрать и я уеду, а ты можешь оставаться там. Но помни, что ты обещал.
- Я никогда ничего не забываю.
***
Как только дверь квартиры открылась, Владимир почувствовал знакомый запах. Сердце больно щемило, переполняющий душу гнев кое-как глушил ее, но не мог стереть совсем. Кирилл прошел на кухню, что-то взял, потом заглянул в ванную.
- Это пожалуй можно выбросить, странно, откуда вторая.- Владимир несколько секунд тупо смотрел на две зубные щетки в руке Кирилла, горло сдавило спазмом, стало трудно дышать.
- Вторая моя,- с трудом прохрипел мужчина, вырывая щетки из рук Диктатора.- Не надо ничего выкидывать, пусть хоть они стоят вместе.- Не обращая внимания на недоумевающий взгляд мужчины, Царь прошел в ванную и поставил щетки обратно в стакан. Желая избавиться от этого сочувственного выражения на лице командира, Владимир ушел в спальню.
Кирилл понимал боль Царева и разделял ее. Диктарев всем сердцем любил Сеню, ее потеря больно ранила его. Но знание того, что она, в своей недолгой жизни, все же испытала настоящую любовь немного утешало. Хотя Кириллу было горестно осознавать, что отношения между Малой и ее избранником были совсем непростыми, он радовался, и испытывал стыд за эту радость, что Владимир так страдает. Нет, Диктарев ни в чем не винил Владимира, просто мысль о том, что Ксюшин возлюбленный так преданно любит ее, давала надежду, что она погибла не напрасно. Смерть в бою, защищая любимого человека, что для воина может быть почетней? От размышлений мужчину отвлек звук, похожий на рев раненого зверя. Диктатор испуганно рванул на звук, но затормозил в дверях. Царь стоял на коленях у кровати глядя на лежащую на ней куртку, дрожа всем телом, сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Командир шагнул внутрь, открыл было рот, но слова застряли в горле, когда он увидел слезы, катящиеся по этому суровому, скупому на эмоции лицу. Кирилл положил руку на плечо товарища, тот поднял глаза. Ярость и гнев ушли, остались лишь боль и отчаяние.
Владимир не мог оторвать взгляд от своей куртки, бережно сложенной у изголовья кровати вместо подушки, сброшенной на пол. Это была та самая ветровка, которую он бросил в лесу после их бурного секса. Сеня отстирала ее и хранила в память о нем… о них. Когда рука Сениного опекуна легла на плечо мужчины, он вздрогнул и взглянул на человека, разделяющего его боль.
- Каким идиотом я был,- прошептал Царь,- я должен был запретить ей… не отпускать…
- Запретить? Сене? Никто, никогда на моей памяти не мог ей ничего запрещать.
- Я мог, но я предал ее доверие, отверг ее любовь из трусости, я боялся той силы и глубины ее чувств, боялся что она погубит меня. Теперь я сполна заплачу за свою трусость, поделом мне. Я обещал и не буду искать смерти, но буду рад ей.
***
- Что? Опять? Кирюх, да ты издеваешься! Я не могу просто так закрывать глаза на эти трупы. К тому же посмотри на что они похожи! Тут какой-то новый Чикатило поработал, наш эксперт говорит что практически все раны были нанесены жертвам при жизни. То-есть их пытали! Пытали! Понимаешь?
- Не говори со мной как с одним из своих лаборантов. Велика потеря! Мы этих ублюдков годами пытаемся прижать, а они каждый раз отмазываются, этот парень, кто бы он ни был, сделал миру одолжение.
- Кирюх, ты офигел… хотя о чем это я, ты, помнится тоже не без грешка. Но такое, это…
- К тому же девки, которых эти ублюдки хотели отправить в бардели на восток, вовсе не считают парня преступником.
- Да, тут не поспоришь.
- Сань, прошу, оставь это… а если я скажу, что знаю кто это… что этот человек под моей протекцией…
- Знаешь что, если ты знаешь что-то об этом расчленителе, не говори мне ничего, в таком случае мне это не интересно. Я не хочу становится твоим врагом, но и быть соучастником в таком деле мне тоже не улыбается. Раз этот парень твой, уверен, что он сработал чисто, и наши парни не найдут никаких зацепок. Пусть люди работают, а мы не будем им мешать, ладно? Но слушай, надеюсь это скоро прекратится, а то ведь у нас могут начаться серьезные неприятности.