Страница 5 из 27
Иван дошел до калитки, толкнул ее – калитка оказалась открытой, и никаких следов вокруг. Открывшись, она прорыла ровный след в снегу. Сразу за калиткой начинался лес. Иван посмотрел на скамеечку, рядом с которой, припорошенная снегом, стояла трехлитровая банка, приспособленная под пепельницу, и вдруг что-то защипало в глазах. Он подумал, как часто Петрович сидел тут, курил и любовался дикой природой. Сглотнул, вдохнул, взял себя в руки. Сфотографировал скамейку и банку. Посмотрел на окурки. «Camel» – те самые, что курил Петрович.
Вопрос со способом проникновения в дом оставался открытым. Иван подумал: «Хорошо, хоть ночь выдалась ясная, оставила весь снег нетронутым. Такой снег – лучший друг оперативника. Если что, потом даже одного следа будет достаточно, чтобы схватить тебя и отправить в ад. Если этот след есть – они его найдут».
И, словно в ответ на его мысли, что-то холодное упало ему на лицо. Иван поднял голову и матюгнулся. На щеках осели холодные снежинки. Еще лучше. Только снега не хватало. Иван встрепенулся и принялся фотографировать все подряд. Когда он вернулся к дому, усталый Алексей протянул ему пачку сигарет. Иван закурил.
– В отделении сказали, что выслали два наряда, но черт их знает, где они.
– «Скорая»?
– «Скорая» застряла в сугробе в Верейках, чего-то их там на обочину понесло. В общем, сказали, что передали вызов другим бригадам, но пока чтоб не ждали.
– Почему-то я совсем не удивлен, – хмыкнул Иван и сплюнул на снег.
3
Они приехали только после полуночи. Технически – тридцать первого декабря, через четыре с лишним часа после вызова пожарных. Зато сразу кортежем – на двух «буханках» с беззвучно мигающими огнями сигнализации, одном микроавтобусе и одном легковом автомобиле. Люди в форме, с автоматами наперевес, выражения лиц – словно собираются у всех тут проверить «документики». Смесь вежливости и презрения, когда в слове «уважаемый» может скрываться оскорбление. Конечно, они уже знали о том, что на месте преступления находится сотрудник полиции из Москвы. Знали – и не одобряли.
Эксперты в количестве трех человек, невыспавшиеся и злые, выбрались из микроавтобуса и, не обращая ни на кого внимания, начали доставать свое оборудование. Один из полицейских отделился от толпы и пошел в сторону «Форда». Иван спокойно курил в своей машине.
– Эй, уважаемый, – невысокий полицейский в форме и с автоматом наперевес склонился к открытому окну. – На минуточку.
Иван вышел из машины и поежился. После тепла машины холод ощущался особенно сильно. И хотелось спать. Эх, сколько еще времени понадобится, прежде чем он сможет выбраться отсюда и нормально обдумать все! Иван принял поданную офицером руку.
– Доброй ночи. – Иван где-то слышал, что изначально традиция обмениваться рукопожатиями возникла на американском Диком Западе, и жест этот должен был показать незнакомцу, что в вашей правой руке нет пистолета. То есть что вы не намереваетесь стрелять – по крайней мере, не прямо сейчас.
– Доброй, доброй, – ответил Иван и скосил взгляд на погоны. Капитан. Хорошо. Всегда лучше иметь дело с тем, кто младше по званию, особенно когда ты не в своем районе.
– Значит, в гости приехали, уважаемый?
Иван подумал: «Значит, ни представлений, ни прелюдий. Вот так, с места в карьер?» Он улыбнулся, но холодно, одними губами, и проговорил, как под запись на допросе:
– Я приехал в гости, по приглашению коллеги. Планировал остаться на Новый год. Свидетели нужны? А то я найду, я не гордый.
– Да брось ты, – скривился капитан. – Все ж свои.
Иван еле сдержался, чтобы не ответить, что «к своим» не обращаются «уважаемый», но сдержался. Капитан только приехал на адрес, еще даже не был внутри, в доме.
– Ну, свои так свои. Надо поторопиться, а то снег тут все загубит, – сказал Иван.
Капитан посмотрел на него долгим взглядом, словно прикидывая, не легче ли ему избавиться как-то от ненужного коллеги, но затем кивнул.
– Версии есть?
– У меня нет, не особо. А у вас? – полюбопытствовал Иван.
Тут все было без сюрпризов, капитан тут же выдал версию об ограблении. После информации, что в сейфе, возможно, лежали деньги, предположение выросло в уверенность.
– Решили обнести дом, – уверенно сказал он. – А чего, места глухие, на помощь зови – не дозовешься. Легкая добыча. Связали и обокрали. Сейчас такие звери пошли. Не люди, а нелюди. А он, как я понял, пьян был и вряд ли оказал бы сопротивление.
– Не настолько он был пьян, – нахмурился Иван.
Капитан поморщился.
– А ты откуда знаешь, насколько он был пьян? Ты же после приехал… как ты сам сказал.
– Я звонил Морозову в восемнадцать часов тридцать шесть минут. Можете проверить мой телефон. Только я вас заверяю: Петрович был в порядке. Вполне мог оказать сопротивление.
– Ну, мало ли… – недовольно отмахнулся капитан.
– А в восемь часов ровно в пожарную часть поступил вызов, – наседал Иван. – То есть меньше чем через полтора часа после моего звонка. Вызвавший вас сосед сказал, что дом полыхает. Понимаете, полыхает. Я уточнил у пожарных: чтобы такой вот дом заполыхал, тоже нужно время. Дом построен добротно, из хороших материалов, а прогорел так, что крыша проломилась. Значит, если говорить грубо, с момента моего звонка, когда хозяин был полностью в порядке, до момента, когда было кончено, прошло менее часа? И потом, деньги из сейфа пропали, но сумка с кошельком лежит в машине. Там, между прочим, тоже деньги и документы. И остальное все на месте. Ружья, техника – телевизор, телефон, планшет. Ничего не пропало, все сгорело.
– И что? – прищурил и без того маленькие глазки капитан. – Что вы хотите сказать?
– Только одно: не стоит делать поспешных выводов.
Иван замолчал. Он не знал, что именно хотел сказать. Что, возможно, вообще ничего не пропало? Что не факт, что это вообще было ограбление? Что было что-то категорически неправильное в том, как именно умер подполковник Андрей Морозов.
– Не будем спешить с выводами, – ответил капитан, явно не желая расставаться с версией о домашней краже, вышедшей из-под контроля. – С соседом, который вызвал пожарных, говорили? – спросил он, начиная заполнять бумаги на капоте «буханки». Снег таял на руках, и приходилось трясти ручку, чтобы чернила не замерзали.
Иван разозлился – не на капитана, а на систему, выстроенную так, что кратчайший путь между точками «А» и «Б» не в том, чтобы докопаться до правды, а в том, чтобы подложить к делу соответствующий отчет. Несмотря на обилие возможных улик, дело уже распадалось, и он начинал бояться, что ничего не удастся раскрыть по горячим следам. Тем более что горячими их сложно было назвать – только не на таком морозе. Впрочем, эксперты, матерясь и злясь, что их не вызвали раньше, уже разложили свои линейки-маркеры, принялись измерять, фотографировать, посыпать порошками и собирать материалы, упаковывать их в промаркированные пакетики. От одного эксперта-криминалиста пользы было больше, чем от десяти оперативников.
– Я могу поговорить. В порядке помощи коллегам, – ответил Иван, зная, что ушлый капитан предпочел бы, чтоб Иван убрался восвояси.
Предложение капитана не порадовало, и последовавший вопрос вызвал у Ивана холодную улыбку.
– У вас есть при себе документы?
Иван достал удостоверение и развернул перед лицом капитана, но в руки не дал. Тот склонил голову, прочитал все внимательно, а затем кивнул, отвернулся, смахнул снег с планшета и прицепил под прищепку лист опроса свидетелей.
– А у вас самого-то как с документами? – аккуратно поинтересовался Иван из чистой вредности.
Теперь уже капитан хмыкнул, но достал свое удостоверение. Дмитрий Павлович Ком, районное управление МВД, следственный отдел Тверской области.
– Пойдет?
– Вполне. Дмитрий Павлович, нужно отработать и другие версии, помимо ограбления.
– Отработаем, – заверил его капитан Ком самым сладким тоном. – Если, конечно, возникнет необходимость.