Одиссея

— Да. Мы уже на курсе. Через час сверюсь еще раз.

— Это хорошо. Одно непонятно: как эти придурки решили бежать без тебя? Нашли в каком-то журнале карту этого региона?

— Зачем? С них вполне достаточно и школьного курса географии. Сам загляни в себя — увидишь и карту, и координатную сетку, с параллелями и меридианами. Как и более или менее значимые острова.

— Заглядывал. И видел. Но все одно промахнуться мимо небольшого острова достаточно просто. Неточность в измерениях, океанское течение — и привет.

— Трудно возразить. Сам по десять раз перепроверяю координаты. Тем более что первая наша цель и вовсе, считай, на уровне моря, только пальмы, если что, и приметим.

— Ничего, русский. Как ни странно это звучит, но я в тебя верю. Кстати, как ведет себя твой кустарный компас?

— Да нормально ведет. Вон, исправно пялится на север.

Так в разговорах ни о чем и прошел день. Голубое небо, яркое солнце, спокойный океан. Правда, какое-то течение все же присутствовало, как и снос лодки легким ветерком. Иного объяснения тому, что при каждом измерении координат, проводимом раз в час, приходилось вносить изменения в курс, попросту не было. О возможности ошибок в вычислениях самого Дмитрия ни ему, ни кому другому думать не хотелось.

Ближе к вечеру среди членов своеобразного экипажа началось волнение. Оба мотора работали вполне исправно, лодка уверенно рассекала прозрачную изумрудную гладь, выдерживая средний ход. Но земля все еще не появлялась. Поползли перешептывания, четверо гражданских, как прежде в порту, начали коситься на Нефедова, вселяя в него чувство неуверенности. Что если он и впрямь ошибся?

А тут еще и злорадный смех Егора, который вдруг начал бесноваться. С диким хохотом и ненавистью он кричал о том, что он обратится раньше, чем они подохнут в этих безбрежных водах. Они будут вынуждены его убить, и это будет легкая смерть, чего им он не желает. Впрочем, долго куражиться ему не позволил Лацис. Переместившись поближе, он без затей врезал ему по челюсти. Потом обратился ко всем.

— Не терпится оказаться на острове и почувствовать под собой твердую землю? Отлично. Значит, нужно помочь моторам. Ветер, к сожалению, не попутный, парусами нормально пользоваться мы не умеем. Но ведь у нас есть весла. Это не досужие рассуждения, а приказ. Разойтись по местам, весла в уключины. Касается всех, кроме русского. Ты садись на руль.

Н-да. Ну помощь от весел, откровенно говоря, так себе. Никакая, в общем-то. Однако смысл в этом непременно был. Просто единственный из гражданских, кто мог понять суть происходящего, это Егор, отслуживший по призыву. Но он сейчас в отключке. Дмитрий так и вспомнил своего ротного старшину и его присказку: «Мне не нужно чисто, мне не нужно быстро, мне нужно, солдат, чтобы ты задолбался».

Впрочем, справедливости ради Лацис также уселся за свое весло. Только спереди, чтобы иметь возможность контролировать экипаж и не позволять никому отлынивать. Модификантам оставалось только горестно вздохнуть и тоже вооружиться веслами.

Был ли от этого толк, Дмитрий так и не понял. Но никакого видимого эффекта, за исключением дисциплинарного, он в этом не заметил. А вот если увеличить обороты двигателей, то скорость возрастет. К сожалению, одновременно с этим увеличится и расход топлива. Бензина вроде бы взяли с запасом, но судя по выписываемым ими зигзагам, лучше бы его все же поберечь. С другой стороны, если они не увидят землю засветло, то ночью уж точно проскочат мимо.

К счастью, не случилось. Остров они увидели примерно за час до заката. Спасибо высоким кокосовым пальмам и легкой Джулии, забравшейся на мачту по приставной алюминиевой лестнице. Есть у них определенные проблемы со стоячим такелажем. С другой стороны, и лодка не корабль. Да и из них кораблестроители так себе. Никакие, в общем-то.

Н-да. Как и штурман из Дмитрия. Потому что чесали они прямиком мимо цели, оставив ее справа. Пришлось поворачивать и, дабы успеть засветло, выжимать из движков все, на что они способны. Иначе опустится ночь, а на острове маяков нет. Как, впрочем, и самого обычного огонька, потому что он необитаемый. Во всяком случае, из того, что о нем знал Дмитрий.

Так и получилось. К небольшому атоллу, представляющему собой колечко из песчаных банок диаметром меньше километра, с уютной лагуной внутри, они подошли с первыми сумерками. Пальмы росли только на одном крохотном островке, длиной чуть больше сотни и шириной едва ли пятьдесят метров. Рядом с ним нашелся и проход в лагуну. Правда, все было за то, что в отлив доступ в нее будет перекрыт. Ну да сейчас получилось пройти без проблем. Правда, это с учетом высокой посадки их плавсредства.

Так себе укрытие. Случись шторм, и песчаная банка будет слабой защитой. Высокая океанская волна наверняка перехлестнет через эту преграду. Но с другой стороны, того ада, что снаружи, тут все же не будет. И шансы на то, что их лодка уцелеет, далеко не нулевые. Хотя… Одну лодку у них уже унесло. Впрочем, лучше все же надеяться на лучшее.

Высадившись на берег, устроились на ночлег. Палатки весят и занимают места совсем немного, зато предоставляют массу удобств. Как и вспененные коврики. Так что выспались от души, а потом провели в тиши еще двое суток.

При этом пусть все и были возмущены действиями Лациса, но за Егором следили со всем вниманием. Сержант же, по простоте душевной и как следует главному воинскому начальнику, гонял арестанта в хвост и в гриву. Ну чисто надсмотрщик за рабами. Дмитрию даже показалось, что прибалт старается ткнуть носом арестанта в каждый угол.

На следующий день еще и приборку на лодке затеял, вкупе с инвентаризацией, мотивируя это необходимостью. А так как остальные вчера махали веслами и управляли судном, заниматься этим предстояло тому, кто всю дорогу бездельничал. Иными словами, Егору. Себе сержант послабление сделал, распределив надзор за работающим между модификантами.

К обеду все имущество лодки было пересчитано, переложено и проверено на предмет целостности. Заодно глянули, как себя повела сама лодка. Дмитрий не без гордости отметил, что не обнаружилось даже маломальской течи. С одной стороны, оно конечно, океан был тихим. Но с другой, озерной гладью тут и не пахнет. В мире ведь все относительно. Как и понятие тихой воды.

Питались в отдельно устроенной палатке, куда попадали только после санобработки. Вонь от химии там стояла несусветная. Нефедова хватало только на то, чтобы наскоро затолкать в себя еду, состоящую из консервов, пополнить запас воды во фляге и убраться подобру-поздорову. Бульон из разогретой тушенки наливать в термос он категорически отказывался. Признаться, от него уже начинало подташнивать. У остальных же были только фляги под воду.

К исходу вторых суток Лацис с явным облегчением избавился от респиратора, вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух. Правда, при этом продолжал оставаться в смешной шапочке из фольги под кепкой. Вирус к возможности добраться до нейросети не имел никакого отношения. И если с одной проблемой они вроде бы справились, то как обстоят дела со второй, совершенно непонятно.

Островитяне переглянулись и неуверенно последовали его примеру. Причем даже модификанты. Одно дело, когда перед тобой стоит враг и от тебя хоть что-то зависит. Даже если тебя засыпают градом снарядов. И совсем другое — когда ты ничего не можешь поделать, только уйти в глухую оборону и молиться, чтобы она выстояла.

— Джулия, красавица, а достань-ка там пару бутылочек виски, — от души потянувшись, попросил сержант.

— Типа, место женщины на кухне и в качестве прислуги? — сдергивая с лица маску, с вызовом произнесла Джулия.

— Типа, из женских рук даже яд приятен, — пожав плечами, возразил Лацис.

— Сам себя обслужишь, сержант.

Надо же. Не иначе как почувствовала, что все самое страшное уже позади, впереди их ожидает цивилизация, а значит, можно вспомнить и о прежних замашках. Еще эдак с вызовом посмотрела на Дмитрия — мол, я помню, чем тебе обязана, и мы обязательно еще сочтемся.