Страница 26 из 33
Это понятно: средневековые алхимики зачастую прибегали к магии.
Алхимик и чернокнижник, якшающийся с Дьяволом и его приспешниками, — являлись практически синонимами.
Святой не может быть алхимиком!..
Этот принцип немного позже распространился и на ученых — особенно с мировым именем.
Из школьных учебников мы знаем, что Джордано Бруно — выдающийся ученый.
За концепцию о бесконечности Вселенной и бесчисленном множестве миров был признан еретиком и сожжен на костре…
Все верно, Бруно сожгли.
Но на самом деле страдальцем от науки он стал совсем по иной причине.
Бруно интересовался алхимией.
Напомню: в те годы алхимией называлось все — от химии до поисков философского камня.
Свои химические опыты и открытия Бруно изложил в ряде трактатов.
Была среди них и книга «Великое искусство».
Так вот, венецианский дворянин Мочаниго прочитал этот трактат и решил, что столь знающий человек наверняка владеет секретом трансмутации.
Златолюбец пригласил Бруно к себе погостить и поработать.
Ученые во все времена испытывают нехватку средств — как на жизнь, так и на исследования.
Бруно согласился и несколько лет проводил в особняке Мочаниго химические исследования.
В конце концов дворянин потерял терпение и напрямую стал требовать, чтобы Бруно научил его делать золото из неблагородных металлов.
Ученый ответил отказом.
По принципу: и сам бы рад, но не умею, я специалист в другой области…
Когда дворянин поставил вопрос ребром, Бруно собрал вещи и решил вернуться во Франфуркт.
Тогда-то Мочаниго и написал обширный донос в инквизицию, обвиняя Бруно во всех грехах — ереси, чернокнижии, контактах с Дьяволом…
А до того, как инквизиция примет решение об аресте, уговорил Бруно погостить еще немного.
Вскоре ученый оказался в застенках инквизиции.
Семь лет он томился в венецианских и римских тюрьмах.
Семь лет пытками и истязаниями из Бруно выколачивали признания.
Вовсе не о связи с Дьяволом…
Зачем?
Чтобы казнить Бруно как опасного еретика, было достаточно ознакомиться с его трактатами.
Да еще найти пару свидетелей, которые дали бы против Бруно обвиняющие показания.
В годы сталинских репрессий следователям было достаточно анонимного доноса, целиком высосанного из пальца, чтобы расстрелять человека или отправить в лагеря…
Методы работы у средневековых инквизиторов и следователей НКВД были схожи.
Так что на самом деле инквизиторы потратили на ученого столько времени лишь потому, что отцы церкви тоже были не прочь узнать рецепт философского камня…
Джордано Бруно и под самыми страшными пытками не мог поведать то, чего и сам не знал.
В конце концов, инквизиторы потеряли терпение, и 17 февраля 1600 года ученый был сожжен в Риме на площади Цветов.
Повторяю: Бруно на самом деле погубил интерес к алхимии[69].
Глава тридцать первая
ТАЙНАЯ ВЕРА НЬЮТОНА И ЛЕЙБНИЦА
Кто будет сомневаться в авторитете Исаака Ньютона (1643–1727)?
Это великий математик и физик.
О законе всемирного тяготения знают даже двоечники…
Так вот, старательно замалчивается тот факт, что сэр Исаак тоже интересовался алхимией.
Он верил в существование философского камня и много лет отдал его поискам[70].
Однажды Ньютон и другой известный британский ученый — Роберт Бойль — даже внесли в парламент Англии закон, запрещающий распространять сведения о трансмутации металлов.
Иначе трансмутацией займутся все, кому не лень, и в экономике начнется хаос…
Его настольной книгой в лучшие годы был трактат алхимика Филалета «Открытые врата в палаты короля», изданный в 1655 году.
Экземпляр, зачитанный до дыр и исчерканный пометками великого ученого, был в 1936 года продан наследниками ученого и сейчас хранится в Британском музее…
Справедливости ради отмечу, что Ньютона в идее философского камня больше интересовало не практическое использование (превращение металлов в золото, эликсир жизни…), а исследование феномена самой трансмутации.
Об этом аспекте его научной деятельности предпочитают не говорить.
Иногда только упоминают интерес Ньютона к «Апокалипсису».
Да и то — в последние десятилетия жизни, когда он практически отошел от научной деятельности…
Кто из современных химиков будет оспаривать авторитет Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716 гг.), немецкого философа, математика, физика и языковеда?
Никто.
Великий ученый, внесший огромный вклад в мировую науку…
И в то же время он тоже не сомневался в возможности трансмутации.
Лейбниц написал немало писем Софии Шарлотте, второй жене прусского короля Фридриха I (1657–1713).
Фридрих I был большой покровитель искусств и наук.
Он основал университет в Галле, Академию наук в Берлине…
Лично встречался со многими выдающимися алхимиками…
Так вот, часть писем, в которых Лейбниц расспрашивал жену короля о встречах с учеными, опубликована.
А есть и другие письма.
В которых философ конкретно интересуется встречами с алхимиками и просит описать алхимические опыты, свидетелями которых была сама София.
И более того, не скрывает своих убеждений…
Эти письма хранятся в архиве.
Почему?
Догадаться нетрудно: чтоб не портили репутацию — серьезный ученый не должен верить в реальность алхимических доктрин…
Глава тридцать вторая
ГЕЛЬВЕЦИЙ, ВАН ГЕЛЬМОНТ… И ДРУГИЕ ОЧЕВИДЦЫ
Еще один пример связан с именами двух врачей, чей научный авторитет столь велик, что их невозможно заподозрить в мистификации или в том, что они стали жертвами обмана.
Один из них Гельвеций, ученый, личный врач принца Вильгельма Оранского.
Второй — Ян Баптист ван Гельмонт (1579–1644), крупный бельгийский врач и химик, обогативший науку термином «газ».
С обоими приключилась история, заставившая не просто поверить в существование философского камня.
Они даже держали его в руках и смогли лично проверить на деле!
Каждого из них посетил таинственный незнакомец и показал некое вещество, являющееся, по словам визитера, тем самым философским камнем, о котором все говорят, но никто не видел.
В 1618 году к ван Гельмонту пришел неизвестный — лет сорока, невысокий, склонный к полноте…
Завел разговор о герметике.
Ученый, относившийся к герметическим наукам и, в частности, к алхимии, скептически, тут же прервал собеседника.
Незнакомец спросил:
— А не хотите ли вы увидеть трансмутацию?
И высыпал из коробочки на стол несколько крупинок.
В своей книге «Заря медицины» Гельмонт описал порошок трансмутации как очень тяжелый, цвета шафрана.
Объяснив, что надо делать, неизвестный ушел, и больше ученый его никогда не видел.
Слуга положил в тигель свинец, расплавил.
Затем бросил крупинки, облепленные воском.
Началась какая-то реакция.
Когда она закончилась, тигель залили водой.
Внутри вместо свинца лежало золото…
В память об этом событии Гельмонт назвал своего сына Меркурием.
Когда сын ученого вырос, он тоже занялся наукой.
Хотя главным считал другое — защиту алхимии от материалистов.
Именно переписка Меркурия ван Гельмонта с Лейбницем окончательно убедила последнего в том, что трансмутация — это реальность, а не миф.
Почти через полвека, в 1666 году, в голландском городе Гаага произошла очень похожая история.
69
Жертвами мракобесов становились и ученые, которые алхимией как таковой вообще не интересовались.
Одна из таких жертв — французский химик Жан Барилло.
Его казнили только за то, что у него была своя собственная химическая лаборатория…
70
Найти не удалось.
Зато Ньютону удалось открыть особый сплав, из которого до сих пор изготавливаются зеркала телескопов.