Страница 3 из 103
— Пришла в себя? — Старческий голос дрожал и сипел. И запах от оборотня шел смрадный, гнилостный, с привкусом мокрой шерсти. Телега под нами скакала на ухабах, и все это вместе, тряска и вонь… У меня ком к горлу подступил. Я постаралась дышать глубже. Куда там, рот сковывало заклятие артефакта. Замычала, пытаясь не задохнуться от разносящегося по телеге смрада.
— Слабенькая ты какая–то… — Оборотень посмотрел на меня с сомнением. — Ну да какая есть. Главное, чтобы дело свое знала, — и смолк, что–то бормоча в грязную бороду.
Слава самарийским богам, северный ветер, пробравшийся сквозь ветви деревьев, сбил запах деда в другую сторону. Я облегченно прикрыла глаза.
«Свое дело, — крутилось в голове, — что имел в виду старикан?»
— Вот и приехали. — Телега остановилась у поляны. Вровень с границей шавар. Нехорошая граница, то и дело здесь стычки происходят. Неспокойные соседи. Темные. Оборотни, вампиры, дроу. Сторонятся простые люди шаварских земель. А с началом войны вовсе ненавидят, хотя те влекут их необычным и магическим. Когда–то у каждой расы была своя страна, своя земля, но пришли первородные, и темные подчинились, объединились в единое государство. По мне, так все одно — нечисть!
Люди — не нечисть. Преклонить голову и отдать себя воле первородных не захотели. Пытались отстоять свое право жить на своей земле. Иметь собственные земли и законы в них устанавливать тоже собственные, а не первородные.
У меня губы задрожали от мысли, сколько крови пролилось во имя Самарии. С призывом: «Не отдадим Симирал нечисти!» — шли в бой опытные боевики, колдуны, ведьмы и… гибли. Мы старались не пропустить на свою землю всю ту чернь, что тянулась со всех уголков мира через Шаварию. Но чем яростнее мы сопротивлялись, тем, казалось, сильнее становился враг. И если бы не сила артефакторов, то уже давно бы сгинули люди под властью чуждой. Сильнейшие амулеты висели на латах наших воинов, спасая от смертоносных стрел дроу, от укусов вампиров и оборотней. Во все уголки направлялись колдуны в поисках древних артефактов. Рисковали жизнями, но доставали.
Но и нечисть становилась сильнее.
Самарийцы знали почему. И пытались создать могущественнейший по силе артефакт, способный запечатать тех, кто давал силу и повелевал темными.
Первородные. Драконы.
Лошадка пошла медленнее. Чуть меньше стало подкидывать на кочках телегу. Мы приблизились к границе. Я скользнула взглядом по разделяющей наши земли реке. Дрожащая гладь, темная, будто и сама наглоталась черни, что находится за ней. Обожженные заклятиями шаварских колдунов и огнем драконов деревья.
Где–то здесь и ведьма пала, на место которой я должна была направиться в Симирал.
Подавила вздох.
Теперь уж и думать боюсь, что лучше: умереть высосанной досуха ведовским заклятием в бою или попасть во вражеский стан. Странные дела творятся. Не прошло и суток со смерти Розалии, как еще одну ведьму украли. Не для того ли, чтобы показательно сжечь на границе? Меня пот прошиб. Может, и Розалию вот так же вывезли. Я начала судорожно биться в телеге, пытаясь освободиться.
Старик посмотрел на меня брезгливо.
— Ишь разбуйствовалась. Чуешь чего?
«Ага, смерть!»
— Успокойся, недолго осталось до города. Там передам тебя правителю и буду спокоен.
Я замерла, значит все–таки убивать меня прямо здесь не будут. Но зачем правителю людская ведьма? Разве у них своих магов и колдунов не хватает?
Старик откашлялся, громко сплюнул.
— Тпру, каурая. Стой, говорю, глухая, — погрозил лошаденке сухоньким кулаком. Трость снова появилась в сморщенных руках. Дед спрыгнул с телеги, провел артефактом перед лошадью. От моих глаз не укрылось, как дрожат его пальцы. И борода тряслась с такой силой… Да никакой ты не артефактор. У тебя же сил даже на то, чтобы обратиться, нет. Ты просто очень старый оборотень с колдовскими навыками. Вон как тебе трудно с силой клюки–то справиться. Небось, последние силы вытягивает…
Старик согнулся в кашле. Отхаркнул. Начал слова говорить. Было слышно, как тяжело дается ему артефакторский заговор. Непривычно для колдовского говора. Но все же сказал. Вспыхнуло поле перед рекой голубым, открывая портал. Задрожали горелые деревца, опаливаемые магическим огнем. Старик, едва ногами передвигая, в повозку воротился. Ударил лошадь кнутом. Та медленно вошла в открытые магией воротца. А у меня словно камень на шее повис. С тоской смотрела на исчезающий в голубом мареве лес. Это был еще мой лес. И так глухо и больно на душе стало. И страшно… Перед телегой появились ворота столицы шаваров — Шевана. Когда–то, во времена мира, я была в этом городе, прекрасном и величественном. До сих пор ходили легенды о шаварских памятниках архитектуры и скульптуры. Некоторые из них, говорили, строили лесные эльфы и горные гномы.
Я подавила вздох, смотря на монументальные здания. Не радовали глаз прекрасные дома и позолоченные ниши балконов. Летом они были увиты плющом, сейчас же листья опали, подготавливая стебли к долгой зиме, и было в этом что–то тоскливое и безрадостное. Изящные статуи и удивительные по красоте барельефы домов смотрели мне вслед с замершей грустью. Слишком красивое, слишком нечеловеческое, пронзенное мертвецким холодом искусство земли шаварской. Бесчувственностью и равнодушием тянет от серых статуй. Льдом по позвоночнику пробивает от вида фонтана — страшного зверя в немом рыке. И глаза его из синего камня будто следят за мной. Попалась ведьма! Я уткнулась в подстилку телеги и старалась собраться с силами. Как только меня отпустит заклятие, сразу же ударю всей магией, на которую способна, и попробую сбежать.
Знойка елозила в сумке, пытаясь выбраться. Я мысленно пыталась успокоить ящерку, и она словно услышала. Замерла, прислушиваясь к моему неровному дыханию.