Крылья

Парень даже расстроился, что не смог сказать ничего дельного и, опустив голову, начал макать печенье в чай, хмуря брови. Меня же все происходящее вдруг заставило улыбаться. Наверно, это все нервное, раз меня почему-то веселит весь прошедший день, события которого я медленно прокручиваю в своей голове. Лица своих подчиненных, которые искренне верят в сатану в нашем офисе. Дурацкий буклет с пошлыми картинками. Да те же бигуди утром. И Фред сейчас, который, похоже, искренне пытается мне помочь, пусть и помощь-то эта мне совсем не нужна. Меня устраивает моя жизнь, и я не хочу ее менять, хотя такие вот веселые деньки добавляют ярких красок в серую повседневность.

- Чего лыбу давишь? – спрашивает Фред, заметив, что я едва сдерживаю смех. Правда, он быстро отпускает меня, уступая место привычному спокойствию, свойственному человеку, у которого совсем мало поводов для улыбок в жизни. И на смену ему приходит осознание того, что жизнь-то моя, по сути, ужасна. Когда я в последний раз искренне улыбался? Радовался чему-то? Тратил впустую время, попивая чай и вспоминая что-то смешное?

- Ничего, - отвечаю я, допивая чай и убирая чашку в раковину. Такие, далеко не радужные мысли, заставляют меня впадать в какое-то уныние. Но не признаваться же в этом Фреду, который так и норовит влезть в мою голову, чтобы потом тыкать в меня пальцем и голосить, что он был прав. Что проще застрелиться, чем жить так, как я, и что мне на самом деле не помешала бы чья-то помощь. Чтобы кто-нибудь протянул мне руку и вытащил из той темной ямы, в которую я сам себя загнал.

- Вспомнил, - щелкает пальцами Фред, когда я уже оказываюсь на пороге кухни. – Я хотел сказать о Патриции. Ты сильно обидел ее. И давно уже обижал. Если ты не хочешь иметь с ней серьезных отношений, то лучше так и скажи. Женщины, они ведь такие. Накрутят себе в голове идеальную жизнь, романтику и все такое, а потом рыдают ночами в подушку, от того, что все их мечты разбиваются о головы таких вот сволочей, как ты. Без обид, по мне, так ты ничего так, не сволочь, но и до идеала тебе далеко. Это я так, к слову.

Не зная, как отреагировать на такие слова, я тупо киваю, а потом бреду в свою комнату и долго лежу в постели, не в силах уснуть. Дверь комнаты я подпер тумбочкой на тот случай, если Фреду взбредет в голову вновь менять мой имидж или разрисовывать лицо несмываемым маркером. Но вскоре я слышу его тихие шаги, а затем скрип дивана. Значит, парень все-таки решил не доставать меня, что не может не радовать. Вскоре из гостиной слышится храп, поэтому я переворачиваюсь на бок и накрываю лицо подушкой, но уснуть все равно не могу. Не знаю, что именно мне мешает – чувство вины или что-то другое, но в скором времени я беру телефон и пишу короткое сообщение Патриции. Всего одно слово: «Извини». Ответ мне так и не приходит, ни спустя минуту, ни спустя пять. А потом я, наконец, засыпаю.

========== Глава 4 ==========

- Подъем, подъем, кто спит, того убьем! – звонкий голос Фреда вырывает меня из видений о пышногрудых блондинках, которые уже почти согласны были выполнить три моих желания. Скрипнув зубами от досады, я пытаюсь уцепиться за остатки сна, но надоедливый ангел, ухитряясь стучать поварешкой по кастрюле, стягивает с меня одеяло. Ни мольбы оставить меня в покое, ни угрозы вышвырнуть его прочь из моей квартиры на Фреда не действуют. Его даже не волнует, что сейчас пять утра, а по окну крупными каплями барабанит дождь. Ангел полон решимости вытащить меня из постели и… А вот что следует за «и», он говорить отказывается. Лишь кидает на кровать какой-то пакет с ворохом одежды.

- И что это значит? – удивляюсь я, вытаскивая из пакета спортивную кофту. Но Фред уже выскользнул за дверь, так что ответ я получаю, только когда оказываюсь при полном параде в холле.

- Итак, отныне мы будем жить по новым правилам, - с самым серьезным лицом говорит Фред, подняв вверх указательный палец. – Правило первое – будь в форме! Что? Да ты посмотри на себя, у тебя вон живот уже отвис, да и не помешало бы задницу подкачать. Тебе уже тридцать, ты не можешь питаться всем подряд и иметь хорошую фигуру. Дряхлеешь ты, старик.

Пожалуй, именно желание придушить наглого парня гонит меня вперед по улице, залитой проливным дождем. Между пальцев на ногах неприятно хлюпает вода – кроссовки вымокли в первые же минуты, как только мы с Фредом очутились на улице. Редкие прохожие, кутающиеся в куртки и пытающиеся укрыться от мерзкой погоды под чересчур большими черными зонтами, смотрят на меня, как на идиота, и я с трудом подавляю желание послать их всех к черту. Я же, блин, пытаюсь быть в форме. Жаль только, что в моем городе мало кто бегает по утрам.

По закону подлости, как только наша пробежка заканчивается, перестает идти дождь. Из-за серых туч появляются первые солнечные лучи, освещая залитые водой улицы, а я чувствую себя выжатой мочалкой, шагая к дому. В отличие от меня, Фред даже не запыхался и держится вполне спокойно. Правда, на крыльце дома он ухитрился споткнуться, из-за чего я не смог сдержать злорадного смешка и был вознагражден неодобрительным взглядом своей соседки. Той самой, которая испугалась моего вида в бигуди. Старая грымза перекрестилась, пропуская меня вперед, а потом начала шептать себе что-то под нос. Если б я только знал латынь, то понял бы, что она пыталась отправить мою душу в ад.

- Кофе, - хриплю я, когда мы, наконец, оказываемся в моей квартире. Краем глаза я даже замечаю, что соседка нарисовала на двери своей квартиры больший красный крест, словно надеясь, что он защитит ее дом от злых сил. Не многовато ли всякого зла стало витать вокруг меня?

- Сдурел что ли? – изумленно восклицает Фред, подавая мне стакан с чем-то зеленым. Похоже на сопли, да и пахнет мерзко. – У тебя диета, и кофе ты будешь пить только в обед. Не больше одной чашки в день.

- Тебе не кажется, что ты обнаглел? – начинаю злиться я, даже не думая притрагиваться к этой странной бурде. – Может, третье покушение на мою жизнь организуешь именно ты? Судя по всему, ты смерти моей хочешь, раз вытащил меня в пять утра на улицу, а теперь втюхиваешь вот это вот. Сам пей.

- Значит так, - неожиданно грозно начинает Фред, для пущего эффекта хлопнув по столу кулаком. – Или ты делаешь все, что я говорю, или в скором времени скопытишься от очередного криворукого киллера. Ты что, не понимаешь, что все это серьезно? Что речь идет о твоей жизни? Перестань думать о своей долбанной работе, от нее нет никакого толка. Она не спасет тебя, а наоборот, погубит. Ты бы лучше поразмыслил о том, кто пытается тебя убить, дятел. А теперь пей, пока я не выложил на твою страничку в фейсбук фотки, где ты спишь, пуская слюну на подушку.

- Но у меня нет странички в фейсбуке, - ошалело отвечаю я, почему-то запоминая из всей речи парня лишь последние слова.

- Теперь есть, - невозмутимо отзывается Фред. И что можно в таком случае сказать?

Непонятная зеленая бурда на деле оказывается каким-то подобием на отвар из капусты, причем с самой капустой. На вкус эта жидкая каша настолько отвратительна, что меня тут же начинает тошнить. Фред не сводит меня глаз, пока я давлюсь, мысленно подсчитывая шаги до туалета и надеясь, что в случае чего успею до него добежать. К счастью, ангел в скором времени получает от кого-то сообщение на свой мобильник, а потому быстро удаляется из квартиры, крикнув напоследок, что будет ждать меня в офисе.

- На том свете тебя ждут, повар хренов, - хриплю я едва слышно, выливая остатки зеленой бурды в раковину и тщательно ополаскивая рот. Мне кажется, что даже половина упавковки мятной жвачки не спасает меня от того жуткого капустного запаха, который преследует меня до самого офиса. Вместе с мыслями об очередном покушении на мою жизнь. В чем-то Фред был прав, хотя даже не в чем-то, а во всем. Я действительно не отношусь ко всему происходящему серьезно. Кажется, мой адвокат должен был попытатья разобраться с тем неизвестным, который в меня стрелял, но от него давненько ничего не было слышно. Интересно, это плохо?