Крылья

- Спасибо скажи, образина бестолковая! – гневается Фред, снова поднимая руку. От изумления я хрипло выдавливаю нечто, отдаленно похожее на «спасибо», чем вызываю на лице Патрицию легкую улыбку. Словно бы не заметив, как я корчусь, потирая ушибленный затылок, женщина удаляется из кабинета.

- Да ты совсем что ли? – тут же рычу я. – Сейчас я тебе…

- А ну цыц! – шикает Фред, на всякий случай, отскакивая от меня в сторону. – Пей кофе и не возмущайся. Давай, я серьезно. С хорошим манерами, я гляжу, у тебя тоже напряженка. Да ты просто самый никчемный человек! За что ты мне достался?

- А ты самый никчемный ангел хранитель, - в ответ огрызаюсь я, все-таки хватая кофе и аппетитную булочку. С наслаждением вгрызаюсь в мягкое тесто и прихлебываю горячий напиток, невольно замечая, что у него немного странный привкус. Отдает каким-то лекарством, судя по запаху. Или у меня после больницы начались вкусовые галлюцинации? Тем не менее, голод берет свое, так что я съедаю все, что принесла мне Патриция, и допиваю кофе до последней капли. Как позже выясняется – зря.

***

- Кажется, я немного переборщил с успокоительным, - задумчиво произносит Фред, нарушая тишину, повисшую в кабинете.

Вот уже третий час я чувствую себя каким-то овощем. Аддерли, который влетел в мой кабинет, размахивая своим сотовым и крича, что еще один партнер разорвал с нами контракт, застывает, как вкопанный, когда ловит на себе мой равнодушный взгляд. Мне хочется просто сидеть и смотреть в одну точку, хотя я заставляю себя выдавить: «Это печально. Мы скоро можем разориться. Зайди позже». Аддерли в немом шоке открывает и закрывает рот, словно рыба, выброшенная волной на берег. А я что? Я продолжаю смотреть куда-то вперед, и в голове нет ни единой мысли. Мне хочется придушить Фреда, но это желание настолько тусклое и слабое, что я быстро о нем забываю.

- Зайду позже, - наконец, хрипит Аддерли, уходя из кабинета и громко хлопая дверью. Я ловлю на себе немного смущенный взгляд Фреда, но не могу даже возмутиться по поводу всей этой ситуации. Все кажется мне таким далеким и неважным, что я позволяю себе расслабиться в кресле, вертя в руках карандаш.

- Вот, кстати, пока успокоительное еще не отпустило тебя, - начинает Фред, задумчиво почесывая затылок. – Я поцарапал твою машину. Случайно. Правда, случайно. А еще я был у тебя дома. Там был такой бардак, что я позволил себе немного прибраться… И, в общем, случайно постирал твои белые рубашки с черными носками. Зато какой там теперь красивый узор, ты бы только видел!

Я знаю, что должен воткнуть карандаш в глаз ангелу, который принялся уверять меня, что и тостер мне напрочь был не нужен. Как и телевизор, который «все равно не показывал нужные каналы». Этот парень умудрился испортить весь мой сегодняшний день, выставив меня дураком в кафе и накачав лошадиной дозой успокоительного. Разгромил мою квартиру, притом я даже был не в курсе, что он там был. И теперь сидит передо мной, весь такой невиноватый и спокойный, рассуждает о том, что у нас с ним, якобы, много важных дел и все такое. А я лишь продолжаю смотреть куда-то прямо, и без конца задаюсь одним-единственным вопросом – во что я влип на этот раз?

========== Глава 3 ==========

Действие успокоительного заканчивается лишь под утро следующего дня. Возможно, именно по этой причине Фред остался ночевать в моей квартире, включив в себе функцию Золушки и расчистив тот кавардак, который обычно творился кругом. Разбросанные вещи, кипы бумаг тут и там, старые газеты, которые давно уже пора выбросить, коробки из-под пиццы… Мне все равно, что творится у меня дома, потому что большую часть времени меня здесь не бывает. Гостей я не вожу, семьи у меня нет, так к чему тратить время на уборку? Главное, что в моем офисе всегда идеальный порядок, а мой кабинет и вовсе сияет. А вот Фред, похоже, просто в ужасе, раз полночи провел со шваброй и веником, гоняя по полу пыль из одного угла в другой. Еще он, кажется, испортил стиральную машинку, потому что утром, едва только я опустил ноги с кровати на пол, ощутил прикосновения ледяной мыльной воды к своим пяткам. Как оказалось, неудачливый ангел затопил не только мою квартиру, но еще и соседку, которая и разбудила меня громким стуком в дверь.

- Да чтоб тебя разорвало! – выругался я, шлепая по воде к двери, пока Фред щемился где-то за моей спиной в ужасающего вида фартуке, повязанного на потертые джинсы. Где он только откопал это ядерного цвета безумие?!

- Господи помилуй! – выпалила соседка, старушка лет ста, если не больше вообще, едва я открыл дверь и вышел на порог. Она выпучила свои и без того огромные глаза, которые заставляли меня частенько сравнить женщину с мухой, а потом перекрестилась.

- Пришлите мне чек на ремонт, я оплачу, - бурчу я, пока соседка открывает и закрывает рот, с каким-то непонятным ужасом взирая на меня. – Ну что еще? – не утерпел я, когда женщина стала тыкать в меня пальцем. Обозвав меня Сатаной, старушка вдруг резво помчалась обратно в свою квартиру, а я лишь задумчиво почесал затылок, пытаясь понять, когда у этой ненормальной успел обостриться маразм. Правда, едва мои пальцы касаются головы, как я издаю вопль и бегу в ванную. То, что я вижу в зеркале, едва не заставляет меня поседеть. Хотя лучше уж сверкать белесыми прядками, чем выпутывать остатки своих волос из ярко-оранжевых бигуди, которыми моя голова почему-то довольно щедро усыпана.

- Я подумал, что тебе пора сменить имидж, - пискнул Фред, по-быстрому ретируясь из моей квартиры. Я успел лишь запустить в него бутылочку шампуня, но, к несчастью, она врезалась в дверной косяк и рухнула на затопленный пол.

Жуткие кудряшки, делающие меня похожим на чокнутого клоуна без грима, не хотят исчезать ни под каким предлогом. Даже когда я сую голову под струю воды, некоторые прядки упорно продолжают виться, чем доводят меня до белого каления. Приходится обильно поливать волосы гелем для укладки, а потом убирать их назад расческой. Такая прическа совсем мне не идет – лицо сразу удлиняется, открывая широкий лоб, но вот Патриция считает иначе. Едва я переступаю порог офиса, талдыча в телефон, чтобы бригада рабочих как можно скорее занялась восстановлением моей полуразрушенной квартиры, как секретарша кидается мне навстречу, даже застопорившись на месте, увидав мой новый «имидж».

- Почему ты никогда раньше так не делал? – игривым голоском спрашивает Патриция, протягивая руки, чтобы поправить мне галстук. Она частенько так делает, только вот за закрытыми дверьми кабинета, когда мы остаемся вдвоем. Хотя… обычно она его снимает, а не поправляет, но сейчас мне становится немного неловко. Женщина давно уже намекает на то, чтобы вынести наши отношения из моего кабинета и поставить всех перед фактом – у нас с ней, якобы, все серьезно. А мне это совсем не нужно, хоть и сказать об этом язык не поворачивается. Поэтому я убираю телефон в карман, осторожно отстраняюсь от женщины, брови которой тут же сдвигаются к переносице, и бегу в свой кабинет, делая вид, будто у меня много неотложных дел.

- И что это было? – тут же встречает меня Фред, сидящий в моем кресле. – Я все видел. А ты плохой мальчик, - он взмахивает рукой, в которой держит черную плетку. Бесполезно делать вид, будто я понятия не имею, что эта вещица делает в моем кабинете.

- Что было что? – хмурюсь я.

- Эта женщина, Патриция, да? Патриция, - Фред произносит ее имя медленно, словно пробуя на вкус. – Имя странное, а сама тетка ничего так. Почему ты не подпускаешь ее к себе ближе? Секс, знаешь ли, не накормит тебя домашней едой и не выслушает, когда у тебя будет трудный день, и ты захочешь просто с кем-нибудь поговорить.

- Много ты в этом понимаешь, - кривлюсь я, не желая обсуждать с Фредом подобные темы. Это мое личное дело, кого подпускать к себе, а кого – нет.

Робкий стук в дверь не дает Фреду, открывшему рот, начать читать мне морали. Я тут же спихиваю парня со своего кресла, хватаю какие-то бумаги со стола и делаю вид, будто очень увлечен их содержимым.