Страница 87 из 128
Я думал, что вытурить наглых прогнивших акционеров будет просто, но я ещё никогда так не ошибался. Катерина, рыжая тварь, прогрызает дырку в моей черепушке и съедает мозги подобно деликатесу. Она бесится, и гнев её перерастает в совсем не детские игры.
Но самое отвратительное — Марк, настойчиво предлагающий убрать Власову раз и навсегда. Вот только под «убрать» подразумевается вовсе не вернуть её в долю или откупиться деньгами. Марк Рыков хочет подстроить её смерть. И, боюсь, что в этом случае окончательное решение будет уж точно не за мной.
Из-за Екатерины мы потеряли три крупных договора, а вмести с ними немаленькую часть прибыли, но на этом женщина останавливаться не собирается. Переговоры ни к чему не приводят — деньги ей не нужны, она хочет насладиться местью. Неужели её так сильно расстроила потеря доли в «Бигарро»? Я же выплатил ей хорошую компенсацию, даже больше, чем требовалось. Может быть, здесь нечто большее?
Внутри меня что-то щёлкает, и я хватаю сотовый, перед этим небрежно поставив на стол кружку. Сон как рукой снимает, и как я раньше об этом не додумался?
Я набираю номер Олега и пытаюсь унять бьющееся сердце, но чем дольше помощник не берёт трубку, тем сильнее меня накрывают сомнения. Идея, конечно, рабочая, но довольно-таки бредовая. Хотя…
— Да, Стас.
— Найди мне всю информацию, кусаемую Власовой. Всё, что сможешь найти. Прошлое, увлечения, друзья, — без приветствия прошу. — Больше всего меня интересует её связь с моим отцом. И проверь, навещала ли она его в больнице.
— Думаешь, она нападает на тебя по каким-то личным причинам, не связанным с компанией? — задумчиво спрашивает Олег.
— Возможно. А, может быть, я ошибаюсь. Но в любом случае проверь.
— Хорошо, займусь этим.
— Спасибо. Увидимся.
Отключаюсь первым.
Нет, точно бредовая идея. Но… Несмотря на скверный характер, Власова эффектная и привлекательная женщина, а я сомневаюсь, что отец всегда был примерным семьянином. Даже если он спал с Екатериной в тайне от матери, что вероятнее всего, это ведь не повод рушить компанию. Да, она была главным спонсором «Бигарро» и, скорее всего, откажись я от компании, стала бы её владельцем. Может быть, папа обещал ей долю покрупнее? А тут появляюсь я и рушу все её планы…
Это всего лишь догадки, но одна безумнее другой. В любом случае данную проблему нужно решать и как можно скорее.
В любом случае сейчас суетиться бесполезно, так что я собираюсь провести выходной дома и отдохнуть: отключаю сотовый, заказываю на дом еду и отправляюсь на свидание с телевизором. Вырубает меня практически сразу, и просыпаюсь я только под вечер от настойчивого звонка в
Мне требуется время, чтобы окончательно сбросить пелену сна, — пока голова разрывается от звонкой трели, я замечаю на журнальном столике папку и записку. Прежде чем открыть гостю, хватаю бумажку и бегло просматриваю её.
«Не хотел тебя будить, оставил документы на столе. Олег».
Оперативно. И как он в квартиру попал? Охрана что ли впустила?
Трель резко прекращается, и я слышу скрежет ключа в замочной скважине. Не понял…
Смяв записку, бросаю её на столешницу и направляюсь в коридор, в это же время входная дверь открывается и в квартиру заходит Ольханская.
Девушка недовольно осматривает меня с ног до головы, и я невольно смотрю на своё отражение в зеркало. Помятая футболка, взъерошенные волосы, вот-вот норовящие слипнуться глаза. Выгляжу я не очень, да и чувствую себя после дневного сна тоже.
Ира же наоборот бодрячком: конский хвост, простенькая серая футболка с бордовой кофточкой, джинсы. Я скрещиваю на груди руки, наблюдая за тем, как Ольханская разувается.
— Набегалась? — наконец-то спрашиваю я. — Ты хоть понимаешь, как я волновался?
— Ага, — бурчит себе под нос. — Я была у отца, и он тебе об этом говорил.
Она не в духе, но я не понимаю, в чем причина. В любом случае злиться сейчас должен именно я, но почему-то у меня такое чувство, что я где-то провинился.
Ира небрежно толкает кроссовки в угол и решительно проходит на кухню, не удостоив меня даже взглядом.
— Серьёзно? — иду следом. — А сказать об этом? Не? Нахрена надо было меняться с кем-то одеждой и сбегать от охраны? Ты же прекрасно понимаешь, что с тобой может случиться всё что угодно! Как будто не знаешь, на что способны мои конкуренты!
Ира достаёт из шкафа кружку, дверцу захлопывает куда сильнее, чем положено.
— Как будто ты бы меня отпустил! — вскидывает руками, смотря прямо мне в глаза. — Мне осточертела эта опека и твоя сраная охрана. Дима за мной чуть ли не в туалет ходит! Мне нужно личное пространство.
— Ты потеряла своё личное пространство, когда согласилась официально объявить о наших отношениях, — раздражённо огрызаюсь, не успевая прикусить язык.
Знаю ведь, что лишь сильнее нарываюсь. Агрессия в ответ на агрессию к спокойствию никогда не приводит. Ольханская бросает в меня яростный взгляд, и кружка в её руке начинает опасливо подрагивать.
Я уже готовлюсь уклоняться от летящей в меня посуды, но вместо этого Ира вдруг спрашивает:
— Почему ты не рассказал мне про бабушку?
— О чём ты? — непонимающе качаю головой, и мурашки вдруг скользят по спине от холодного непроницаемого взгляда моей невесты.
Мне кажется, я ни разу не видел её в таком состоянии.
— Я знаю, — спокойно говорит Ольханская, — что за пару месяцев до её смерти, мне звонили из больницы. Предупреждали о её ухудшающемся состоянии, сказали, что ей осталось совсем недолго, — пауза. — Трубку взял ты.
Ира прожигает меня ядовитым взглядом, ожидая моего ответа, но проблема в том, что он её не устроит. А врать я не намерен, потому что в моей голове и без того куча дерьма, и вытащить из него правдоподобную ложь всего за пару секунд я сейчас точно не смогу.
— Потому что я решил, что тебе не обязательно об знать, — спокойно отвечаю.
Да, я ответил на звонок из больницы, и в тот момент я прекрасно понимал, что для Иры это важно. Вот только я уже проходил через что-то подобное: мой отец до сих пор в коме, и понимание того, что в какой-то момент он умрёт, — это червяк в сочном яблоке. Со временем он уничтожит тебя изнутри. Ожидание чьей-то смерти куда ужаснее, чем её внезапное наступление.
Я смирился с этим, поэтому разорвал все чувства и ложные надежды по отношении к отцу. То же самое должна была сделать и Ира.
— Что? — она, видимо, ожидала другого ответа.
Может быть, хотела, чтобы я отнекивался, мол, ничего про это не знаю, что ни из какой больницы никто не звонил. А, может, ждала извинений.
— Прости, — без сожаления. — Но я не хотел, чтобы ты мучилась, зная, что твоя бабушка скоро умрет. Это как пластырь, нужно сразу отрывать.
— Что ты… Какого… — девушка кривится и с такой силой ставит кружку на стол, что я думаю, она вот-вот разобьётся вдребезги. — Ты вообще нормальный человек?! — злится пуще прежнего. — Я как будто не знала, что он в любом случае умер! А вместо того, чтобы провести с ней больше времени, ты возил меня в сраные рестораны, курорты и заставлял веселиться! Ты хоть понимаешь, что я после всего этого чувствую?!
— Я хотел, как лучше, — пытаюсь успокоить.
Делаю шаг навстречу к Ольханской, но замираю под её предупреждающим взглядом.
— Ты соврал мне! — продолжает парировать. — Ты знал, что для меня это важно и всё равно соврал! О чём ещё ты умалчиваешь?!
Я внимательно вглядываюсь в разозлённую девушку и изо всех сил пытаюсь держать себя в руках. Не хватало ещё разболтать в пылу ссоры то, что ей совершенно не обязательно знать. Да, я не говорю ей много важных вещей, которые в первую очередь касаются компании, но ради её же безопасности.
— Я ни о чем не умалчиваю, — спокойно тяну я, поднимая руки, словно говоря, что сдаюсь. — Теперь ты под прицелом половины России, и кто-нибудь запросто может насолить мне через тебя. Поэтому у тебя есть охрана, и ты не должна так просто сбегать. Ты прекрасно знала, на что шла, когда согласилась официально объявить о наших отношениях.