Страница 79 из 128
Это человек, который никак не мог здесь оказаться. Тот, кто вечно появляется в моменты моего отчаяния и не задумываясь протягивает руку помощи. Парень, чьего внимания я, особенно та, во что я превратилась, не заслуживаю.
— Надеюсь, ты не собиралась прыгать? — насмешливо спрашивает он.
Я чувствую, как по щеке скользит горячая слеза, и удивлённо смахиваю её. Я не могла заплакать с самой смерти бабушки, тогда почему сейчас…
Пытаюсь назвать его по имени, но язык не слушается, в горле застревает комок, и вообще, кажется, я давным-давно позабывала, как его зовут.
— Костя? — бормочу я, лихорадочно, осматривая его.
Лёгкая щетина, растрёпанные светло-русые волосы, синие глаза. Шрам на скуле, которого раньше не было.
— Он самый, — довольно лыбится. — Обнимемся или так и будешь пялиться как на призрака?
Я шумно выдыхаю, делая неуверенный шаг вперёд: парень ловко вешает шлем на руль и, перепрыгнув через ограждение, вовремя оказывается рядом, потому что босые ноги, кажется, решают меня подвести. Попав в крепкие объятия Кости Назарова, я не выдерживаю: плотина рушится, позволяя потоку воды смыть всю мою боль и отчаяние, накопившееся за последние годы, и я плачу.
Я реву в жилетку когда-то хорошего друга, которого нагло предала, заставив исчезнуть почти на четыре года. Я задыхаюсь от собственной никчёмности, несправедливости и бессилия, не в силах поверить в происходящее.
Интересно, это безумие в моей жизни когда-нибудь закончится?
— Садись, шавки Стаса нас быстро найдут, если продолжим торчать здесь.
Я отстраняюсь, пытаясь успокоиться и стереть с лица слезы. Наверное, выгляжу ужасно: макияжу точно конец.
Парень надевает шлем и седлает байк, ждёт, пока я соизволю присоединиться к нему, но перспектива уехать чёрт знает куда с Назаровым кажется мне ещё большим безумием, чем происходящее до этого.
Но я недолго думаю: всё равно деваться некуда: либо меня найдёт охрана Стаса, либо кто похуже, а Косте я хотя бы могу доверять.
Плюнув на всё, неумело перебираюсь через ограждение к мотоциклу. Забравшись на байк, крепко обнимаю парня со спины: железный конь ревёт, прежде чем сдвинуться с места, а я зажмуриваюсь и позволяю призраку из прошлого увезти меня чёрт знает куда.
Ложь 51. Ира
«Мы выливаем холодный душ опровержений». Йозеф Геббельс
ZVVL–CHVRCHES
Ложь 51. Ира
Нет сна отвратительнее на свете, чем удушающая реальность, не позволяющая избавиться от затянувшегося кошмара. Не в силах проснуться, обречённая на скитания в своих собственных мыслях, медленно сходящая с ума в бесконечной пустыне чувств, я уже давно сбиваюсь с пути и отчаиваюсь найти нужную дорогу, пока на моём пути не появляется спаситель и не показывает правильное направление.
И я цепляюсь за него ногтями, впиваюсь в плоть зубами, словно изголодавшийся бедняга, нашедший оазис посреди бесконечных песков, жадно впитываю в себя подобно сухой губки. И мне тошно от осознания безразличия к скорее всего паникующему Стасу, наверное, уже объявившего меня в розыск, грустно и одновременно противно: сейчас я не хочу видеть своего жениха, боюсь встретиться с ним лицом к лицу и…
И что?
Байк резко наклоняется вправо, и я сильнее обнимаю Костю, чтобы не свалиться и не превратиться в лепешку. Ветер настолько сильный, что у меня нет ни единой возможности следить за дорогой, поэтому приходится уткнуться лицом в спину парня и зажмуриться.
Холодно. В тонком платье тело немеет, ног почти не чувствую. Дорога кажется бесконечной, но мне не хочется, чтобы она заканчивалась. Ещё рано, слишком рано: проблемы и глупые мысли, накопившиеся за последние годы, не успевают выветриться.
Но в какой-то момент мотоцикл сбавляет скорость и плавно тормозит — кажется, тело в конец покрывается льдом, потому что я не сразу нахожу в себе силы отпустить Назарова.
— Ир, — его голос далёкий, но тёплый, он возвращает меня в реальность и заставляет отстраниться.
Не говоря ни слова, я коротко выдыхаю и кое-как слезаю с железного коня. Обнимаю себя руками, осматриваюсь, начинаю мелко дрожать от холода и тереться левой ногой о правую, чтобы согреться.
Темно. Редкие фонари и свет в окнах девятиэтажки освещают площадку возле дома и вереницу спящих машин. Понятия не имею, где мы находимся и что это за район, но точно не там, где раньше жил Костя.
На мои плечи опускается куртка: я вздрагиваю и с благодарностью смотрю на Назарова. Пока я изучала окрестности, он уже успел отогнать байк с дороги о припарковать недалеко от подъезда, а теперь уверенно направляется к дому. Я спешу за ним, сильнее натягиваю на плечи куртку, чтобы согреться.
Внутри меня невероятная бездна сомнения. Я понятия не имею, что мне делать и что за чертовщина со мной происходит, но позволяю ногам вести меня вслед за Костей. Мы поднимаемся на «не помню какой этаж», возможно, на шестой или седьмой, признаться, на действия парня я совершенно не смотрела, ибо ужасалась собственной физиономией в зеркале. Макияж размазан, волосы взъерошены, взгляд потерянный, губы дрожат то ли от холода, то ли от эмоций. Выгляжу отвратительно.
Квартира, в которую меня приводит Костя, расположена слева от дверей лифта, единственная с этой стороны. Внутри темно, и, пока парень возится с ключом, я мнусь в коридоре, наблюдая за силуэтом спутника.
Поверить не могу, что это Назаров. Он неожиданно исчез и так же внезапно вернулся, и теперь происходящее кажется каким-то безумным сном. Может быть, я сошла с ума? Двинулась из-за смерти бабушки и навалившихся на плечи противоречивых переживаний. Или мне в клубе что-то подмешали, и теперь я ловлю глюки.
Щёлкает выключатель, загорается свет, и я щурюсь. Это действительно Костя, он не смотрит на меня: бросает на тумбочку ключи, снимает кеды. Всячески избегает встречаться со мной взглядом.
— Ванная там, — открывает дверь справа, проходя мимо неё. — Иди, согрейся, я вещи принесу.
Молчу. Небольшой узкий коридор с парочкой дверей справа перерастает в, кажется, студию. Проверять не хочу: когда парень исчезает из виду, захожу в ванную и прикрываю дверь. Медлю, всё-таки запираюсь.
Кости нет долго: за это время я успеваю набрать ванну, раздеться и забраться в горячую воду. Как же хорошо! Такое чувство, что мне только и нужно было попариться, чтобы привести мысли в порядок. Немножко придя в себя, я осматриваюсь: обычная ванная, минимум баночек, вообще ничего лишнего: сразу видно, что переехали сюда совсем недавно.
Тихий стук в дверь.
— Я оставлю вещи на полу. Мойся сколько хочешь.
— Спасибо, — голос хриплый, вовсе не мой.
Костя ничего не отвечает, уходит, а мне требуется очень много времени, чтобы согреться и прийти в себя после недавнего срыва. Вода становится прохладной, когда я всё-таки решаю выбраться из её объятий и встретиться лицом к лицу с прошлым.
Сначала мою голову, затем использую мужской гель для душа, чтобы смыть пот и грязь с тела. Провожу ладонью по запотевшему зеркалу, чтобы оценить масштаб катастрофы, и принимаюсь за лицо. Лишь когда более-менее привожу себя в порядок, осторожно выглядываю в коридор: Кости не видно. Слышу работающий телевизор и приятный запах жареных яиц. Живот предательски скручивается — я поспешно хватаю с пола стопку чистых вещей и прячусь в ванной.
Спортивные серые штаны Назарова держатся на мне лишь благодаря завязкам, широкая футболка настолько длинная, что я могла бы и не надевать штаны. Но заболеть мне сейчас хочется в последнюю очередь. Последний штрих: полотенце на голове.
Ну, вот и всё. Теперь можно и поговорить.
Я выхожу в коридор и иду на запах еды.
Это действительно студия: квартира по форме напоминает флаг: узкий коридор перерастает в просторную комнату. Кровать огорожена перегородками, дальше у стены кухня и барные столы. Телевизор справа, небольшой диванчик. Шкаф. Вещей здесь немного, в углу коробки.
Костя стоит спиной ко мне. Сначала я думаю, что он готовит, но потом понимаю: смотрит в ноутбук. Он резко закрывает крышку, оборачиваясь, и я удивляюсь, как парень смог меня услышать. Я ведь шла на носочках и за шумом телевизора меня почти невозможно было заметить.