Страница 41 из 128
— Говоришь, здесь редко кто бывает? — иронично спрашиваю я, стаскивая сапоги.
— Естественно, я послал сюда человека, чтобы прибраться. И привезти продукты, — словно это нормально, отзывается Стас. — Не мог же я притащить тебя в засранный дом.
Он помогает снять мне куртку и только потом раздевается сам. Я смотрю на стеклянные стены, за которыми ничего не видно, кроме темноты, и мне становится неуютно. А ведь нас-то прекрасно видно, вдруг кто-нибудь следит и всё такое?
Видимо, Стас замечает мой встревоженный взгляд: подходит к какой-то панели и нажимает парочку кнопок: на стены проворно опускаются жалюзи (или что-то вроде них), скрывая нас от внешнего мира. Ладно, так гораздо уютнее.
— Можешь пока осмотреться, — предлагает парень. — Я проверю, что есть в холодильнике.
— Ага, — улыбаюсь.
Стас скользит по моей талии рукой, проходя мимо, и приятная дрожь пронзает все внутренности. Почему-то немного нервничаю: мы здесь совсем одни, находимся в какой-то глуши вдали от цивилизации и…
В смысле, блин? Я сто раз оставалась со Стасом один на один и ничего не происходило, а сейчас что? Может быть, всё это слишком… по-особенному? Или… Что, если Стас привёз меня сюда, чтобы… Чтобы что?
Смотрю в сторону парня, проверяющего холодильник, и всё внутри меня перекручивается. Так, Ира. Хватит накручивать себя. Это просто сюрприз, обычный вечер. Никто никого сегодня трахать не собирается.
Тогда почему я так глупо улыбаюсь?
— А сюрприз, это, типа, крутой особняк и всё такое? — громко спрашиваю я, проходя в гостиную.
Электронный камин выключен, полки над ним забиты книгами: я скольжу пальцами по обложкам, будто пытаясь наощупь найти нечто особенное. Странная смесь произведений: парочка любовных романов, книги по маркетингу, Шекспир, фантастика и даже учебник судоводителя-любителя. Интересно, кто у них в семье управляет катером?
— Нет! — отзывается в ответ Стас.
Осматривать здесь нечего: дом будто новый, не считая парочки картин, книг и дисков. Ни фотографий, ни вещей, ничего. Сюда действительно редко кто приезжает.
Не найдя ничего интересного, я присаживаюсь на диван и решаю посмотреть телевизор, но он не работает. Наверное, из-за погоды.
Ладно, зато у нас есть куча дисков с фильмами.
Проверяю сотовый: связи всё ещё нет. Мы здесь совсем отрезаны от внешнего мира, и я не знаю, хорошо это или нет. С одной стороны, тревожно, ведь я ни разу не оказывалась в таких условиях, но с другой… Нас тут никто не потревожит.
Свет неожиданно гаснет, на кухне что-то падет, и я напрягаюсь. Что за…
— Генератор сдох, — доносится голос Стаса. — Из-за погоды, наверное.
Парень появляется в поле моего зрения, подсвечивая путь телефоном.
— Оставайся дома, я проверю.
— Ага.
Стас накидывает пальто и надевает ботинки, а после выходит на улицу, оставляя меня в темноте совсем одну. Надеюсь, парень всё починит, а то уж слишком здесь жутковато…
Ложь 26.1. Ира
TeZATalks — Love
Ложь 26.1. Ира
Я кусаю губу.
Тишина вокруг превращается в плотную массу подрагивающего желе, а я его просто ненавижу. Стаса нет долго, по крайней мере мне так кажется: я включаю на телефоне фонарик и поднимаюсь на ноги, осторожно добираясь до двери. Вижу лестницу и ради любопытства мне вдруг хочется подняться на второй этаж, чтобы проверить, что же там такое. Отбросив глупые мысли, осматриваюсь.
Я одна в огромном пустом доме, погрязшем во мраке. Почти как в фильмах ужасов.
Выходить вслед за Стасом не хочу: там холодно и противно, а я ещё не до конца согрелась. Парень не маленький, чтобы за него переживать. Запустит генератор и вернётся в дом, я ведь понятия не имею, сколько времени для этого нужно.
Подсветив себе путь, я захожу на кухню и скольжу взглядом по столам. Бутылки с моим любимым пивом, фрукты и что-то неразобранное в пакетах на полу. Стас знает, что я терпеть не могу вино и шампанское, особенно шампанское.
В этот момент я думаю о том, что слишком уж мы помешаны на алкоголе. Грустим — пьём, радуемся — пьём. Злимся — тоже пьём. Не жизнь, а сплошной бухлопоезд.
Это и смешно и отвратительно одновременно.
Я подхожу к столу, в надежде найти что-нибудь вкусненькое, кладу сотовый на столешницу и открываю холодильник. Лампочка не горит. Зато в свете сотового различаю пакет с виноградом и нагло достаю ништяки, пока Стас не вернулся и не отобрал. А то он любитель делать всё по сценарию.
Надо где-нибудь достать тарелку… Кладу виноград на стол, бегло осматриюсь.
Помыть виноград я вряд ли смогу без генератора, так что…
— И что это мы тут делаем?
Крепкие руки стискивают мою талию: я взвизгиваю и разворачиваюсь лицом к парню.
— Не слышала, как ты вошёл, — смеюсь.
Парень делает шаг вперёд, и мне приходится повиснуть на его шее. Я прикусываю губу, Стас улыбается. Его крепкие руки притягивают меня ещё ближе, и с томным вздохом наши губы наконец встречаются в поцелуе.
Его пальцы скользят по моей талии выше и зарываются в волосах, стискивая их и оттягивая назад, чтобы моё лицо поднялось вверх. Мне почти больно. Я тихо стону, и Стас ловит моё дыхание, не собираясь останавливаться.
— Я так понимаю, генератор ты не починил? — мурлычу я.
— Не-а, — легко толкает меня, а потом подхватывает под ноги и усаживает на столешницу, нагло пристраиваясь между моими ногами. — Но так же романтичнее.
Неожиданный жар скользит внизу живота, распространяясь по всему телу и останавливаясь на самой макушке. Говорят, бабочки обитают в животе, но мои неистово суетятся в груди, сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны подобно смерчу.
И в момент, когда Стас вновь впивается в мои губы, обжигая своим нетерпеливым дыханием, я понимаю, что готова. Готова полностью отдаться в руки человеку, которого до безумия люблю.
Поверить трудно, насколько сильно такое банальное чувство влюблённости может выпотрошить твои принципы и заставить делать то, чего ты всю жизнь страшился. Близости с кем-то. И не важно, секс этот или поцелуй, сам факт того, что я смогла подпустить к себе Скворецкого внушает и ужас, и восхищение.
— Хочу показать тебе кое-что, — шепчет парень, хватая мои щёки руками, будто единственное, что может его остановить. — Пошли…
Не хочу никуда идти и ни на что смотреть, но Стас проворно хватает меня за талию и ставит на пол словно куклу. Остаётся лишь перевести дыхание и позволить Скворецкому увести меня подальше от соблазнительного стола. Мы молча поднимаемся по лестнице на второй этаж и идём по просторному коридору. Вокруг темно, и лишь крепкая рука не позволяет замереть на месте.
Три ступеньки вниз, и вот мы уже останавливаемся посреди комнаты/коридора/непонятно-чего, окружённые плотной пеленой мрака, пропускающей редкие очертания предметов. Понятия не имею, что парень собирается показать при таком «офигенно-крутом» освещении, но, надеюсь, телефон он захватил, ибо свой я оставила на кухне рядом с манящим виноградом.
— Туда, — Стас подталкивает меня чуть в сторону — его крепкая ладонь прижимается к моей пояснице, заставляя пробудиться очередную волну мурашек.
Неуверенно делаю несколько шагов в указанном направлении и только остановившись понимаю, что меня подвели к огромному окну. Там, внизу, за пеленой разбушевавшейся погоды я вижу яркие огни. Как новогодняя ёлка, усыпанная гирляндами, они мигают, пытаясь пробраться сквозь дождь, неистово барабанящий по стеклам.
— Ого. Ты же сказал, что генератор накрылся…
Только и могу выдавить я, не в силах оторвать взгляд от сверкающей надписи: «Ира, я люблю тебя».
— Типа того, — обнимает меня за талию со спины. — Это мелочи из того, что я мог сделать. Не знаю, как ещё сказать, насколько ты мне дорога.
Это он про признание? И почему так сильно бьётся сердце? Наверное, мне нужно что-то сказать, ответить, тоже поведать о своих чувствах, но я только и могу, что пялиться в окно на светящуюся надпись, обрамленную в красное сердце. В отличие от букв, оно светится слишком уж кроваво.