Страница 37 из 128
Негромко цокаю, отворачиваясь. Как же Скворецкий надоел со своим поступлением. Хочет, спровадить меня в какой-нибудь колледж или универ после школы, при чём постоянно твердит, что готов оплатить обучение. А мне не нужны его деньги. Я должна сама добиться всего в этой жизни, а не пользоваться чьим-то положением.
— Мы же это уже обсуждали, — раздражаюсь.
— Я не хочу, чтобы моя девушка горбатилась за гроши в каких-нибудь забегаловках, — злится? — Ир, - дёргает за руку, заставляя посмотреть на себя. — Я серьёзно. До лета осталось совсем чуть-чуть. Уже пора определиться с поступлением.
Спокойно смотрю на Стаса, пытаясь отыскать в глубине его глаз нечто неправильное или недоступное для меня, но совсем не замечаю, как начинаю тонуть в них. Одно лишь слово парня, и я готова растаять подобно мороженому в жаркий душный день.
— Ты же знаешь, как я отношусь к подобному, — устало бормочу. — Не хочу, чтобы ты платил за меня. Я и так, можно сказать, за твой счёт в последнее время живу.
— Это… — пытается скрыть раздражение. — Это совсем не страшно, Ир. Принять чью-то помощь.
— Давай поговорим об этом в другой раз. Времени ещё навалом.
Он вздыхает, перекидывает руку через мою шею и притягивает к себе, настойчиво впиваясь в губы поцелуем, и я забываю про школу, экзамены и всё остальное, что ждёт впереди. Какая разница, когда любимые обжигающие губы в такой опасной близости от твоей души, настойчивые руки скользят по бедру, и единственное желание, впивающееся в голову: забить на всё и умчаться в закат.
Даже не замечаю, как машина останавливается, а, может быть, просто не хочу обращать на это внимания. Жар распространяется по телу, дыхание сбивается. Хочется сорвать с себя одежду и насладиться прохладой или же, наоборот, сгореть в пламени обжигающей страсти.
— У меня для тебя сюрприз, — шепчет Стас мне в губы. — Вечером.
— М… — мурлычу. — Что за сюрприз?
— Не скажу, — в последний раз целует. — Тебе пора. Увидимся позже.
Накуксившись, поправляю одежду и, не сказав ни слова, выбираюсь из авто. На улице прохладно, но я в буквальном смысле горю. На дворе апрель, но снег ещё не спал. Лежит грязными кусками подобно редким волосам на лысой голове старика. Укутавшись в шарф, перехожу дорогу. Слышу позади звуки уезжающей машины Стаса, еле сдерживаюсь, чтобы не обернуться.
Скворецкий всегда высаживает меня чуть дальше от школы, чтобы никто не увидел, как я выхожу из дорогой тачки. Не поверю, что никто ни разу меня не заметил, но пока что в школе слухов не слышно, поэтому волноваться не о чем.
Вечером меня ждёт сюрприз, так что пора спрятать глупую улыбку и отправиться на занятия, а после проторчать на работе допоздна. Подработки — единственное, что Стас не смог у меня отнять.
Когда я переступаю порог школы и направляюсь в сторону раздевалок, жар окончательно испаряется, мысли приходят в норму, и теперь я могу нормально соображать. Хотя, нет. Вру. Зря мне Стас сказал про сюрприз. Теперь буду до конца дня гадать, что же это такое. Не смогу сосредоточиться, начну глупо улыбаться, кто-нибудь что-нибудь заподозрит. Чёрт. Он мне так мстит что ли?
За своими мыслями не замечаю, как добираюсь до класса, сажусь за последнюю парту и прячусь за учебником. Избавиться от мыслей о поцелуях и предстоящем сюрпризе не получается, и это бесит. Единственное в моей жизни, что я не могу держать под контролем: всё, что касается Скворецкого. Невыносимо. И в то же время чертовски приятно.
Может быть, Стас устроит романтический ужин? Или сводит меня куда-нибудь… но это вряд ли. Нам не стоит появляться вместе в общественных местах. Удивляюсь, что СМИ до сих пор не прознало про нас, а то бы направо и налево кричало об интрижки Стаса с простой смертной.
Наверное, это всё-таки ужин. Меня заберёт водитель, подбросит до квартиры Скворецкого, и мы снова проведём вместе вечер. Поедим пиццу, посмотрим фильм. Может быть, случится нечто большее…
Боже, Ира! Хватит думать о всякой ерунде!
Пока меня одолевают терзания на счёт вечера, я совсем не замечаю нарастающий шум в классе. Звонка ещё нет, а для нашего коллектива нормально устраивать дебаты и разборки на переменах, но в этот раз всё как-то иначе. Я замечаю это в самый последний момент: хищник подкрадывается так близко, что бежать уже бесполезно. Его тень нависает надо мной, а острые клыки блестят, так и норовя вонзиться в плоть.
Она заходит в класс как обычно. Красивая, идеальная. Белая жилетка из меха, сапожки на каблуках. Волосы уложены в безупречную причёску, глаза чуть подкрашены. Розовый лак на ногтях, симпатичная сумочка на плече. Она улыбается. Здоровается с кем-то. Направляется прямо ко мне, а затем останавливается. Я смотрю на неё исподлобья, не в силах проверить, что глаза меня не обманывают. Сколько её не было? Полгода? Больше? Меньше? Меньше. Точно меньше. А такое чувство, что виделись мы в прошлой жизни.
— Привет, Ира.
Её голос спокойный, будто бы ничего и не произошло. Будто бы мы не расставались, а между нами не происходило то безумное месиво несправедливости.
Я медленно выпрямляюсь, откидываясь на спинку стула.
— Элли? — только и могу выдавить.
Она улыбается чуть шире и уходит. Садится на два ряда левее, оставляя меня барахтаться в неописуемом ужасе и почему-то в чувстве вины. Она уже родила? Кого? Когда? Я думала, Макеева уехала куда-нибудь за границу и больше не собирается возвращаться: это ведь в её стиле. Зачем же она ушла с домашнего обучения и решила прийти в школу? Какого чёрта происходит?
Ложь 24. Стас
«Она со мной навсегда», — подумал Генерал и испугался: он боялся лживых слов «всегда», «навсегда», «никогда». Навсегда человек только умирает». Леонид Владимирович Шебаршин. КГБ шутит…
Maroon 5 — Lucky Strike
Ложь 24. Стас
— Мне нужен план проекта, а не это дерьмо!
Бросаю на стол бесполезные бумаги с макетами и предварительными разработками — те скользят по гладкой поверхности, с трудом умудряясь не разлететься в разные стороны. Директора напряжённо сидят на своих местах, не в силах выдавить ни слова, а выражения их лиц бесят только сильнее. Все как под копирку. Так обычно смотрят на человека, которого не уважают, но по каким-то причинам обязаны ему подчиняться. Конечно, какой-то мальчишка смеет критиковать их «усердную» работу.
Сидеть больше нет сил, и я поднимаюсь на ноги.
— У нас сроки, а никто из вас так и не предоставил мне результат! Вы хотя бы статистику компании смотрите? — раздражённо выхватываю из рук Даши листок с диаграммой и показываю его присутствующим. — Продажи падают, акции дешевеют. Несколько клиентов ушли к нашим конкурентам из-за вашей дерьмовой работы!
Экран моего сотового неожиданно загорается, отвлекая от злостной тирады. Мобильник лежит на столе, а я стою достаточно близко, чтобы разглядеть всплывшее сообщение. «Элли в школе».
Мысли тут же путаются, превращаясь в неистовый комок переплетённых проводов. Я забываю, где нахожусь, что от меня хотят и кто я вообще такой.
Экран гаснет, а я всё ещё пялюсь на телефон, ожидая продолжения банкета, но на этом новости от Иры заканчиваются.
Элли вернулась в школу? Что за черт происходит?
— Мы делаем всё, что можем… — подаёт голос директор отдела продаж, заставляя меня оторвать взгляд от сотового и вскинуть голову.
— Всё, что можете? — спокойно переспрашиваю я, а после не выдерживаю и срываюсь на крик. — А надо делать гораздо лучше!
Никто не ожидает от меня подобной реакции, но у меня и без них день не задался, так что тратить время на сюсюканье с подчинёнными я не намерен.
— Чтобы завтра у меня на столе лежали проекты для следующего сезона. И про отчеты не забудьте! В первую очередь, это касается Вас, Алексей Михайлович, — бросаю взгляд на директора маркетингового отдела.
Тот лишь коротко кивает. У меня такое чувство, что он единственный, кто воспринимает меня всерьёз, а это не есть хорошо. Я главный, я их начальник, я здесь закон. Если понадобится, могу всех уволить и нанять новых сотрудников. Кстати, отличная идея. Отец совсем их распустил, вреда больше, чем пользы.