Страница 12 из 31
Большая часть проституток начинала деятельность исключительно из отчаяния. В 1913 году Уильям Баулер, сержант полиции Чикаго с тринадцатилетним стажем, четыре года прослуживший в Дамбе, дал показания следственной комиссии сената штата Иллинойс:
– Сержант, будьте добры, назовите главную причину падения девушек?
– Нищета.
– Вы уверены?
– Естественно. Можно назвать с десяток разных причин, списать все на любовь к определенному виду одежды, грешить на несчастную любовь, свадьбы, разводы, греческие рестораны и кафе, и так далее. Однако, если присмотреться, становится ясно, дело просто в нищете.
Одна журналистка была вынуждена переехать в комнату с арендной платой $2 и устроиться на работу в универмаг. Девушка работала шесть дней в неделю, с понедельника по субботу с 08.15 до 18.35. На работе старалась незаметно облокачиваться на прилавок, потому что боль в ногах была невыносимой. Девушка пыталась выжить на $6 и 50 центов в неделю. Завтрака за 15 центов хватало на час, по истечении которого она снова чувствовала мучительный голод. То же касалось обеда, ценой от 14 до 17 центов, и ужина. По воскресеньям она считала недельные расходы. Даже с чаевыми в 15 центов ей не хватало 11 центов. «Чтобы как-то держаться на плаву, – писала она, – приходилось обходиться без ужина за 20 центов в воскресенье. Для бедной женщины питаться крекерами с молоком – дело обыденное. Хотелось купить газету, но денег не оставалось».
В таких условиях никого не нужно было усыплять и заманивать – сами шли. Проанализировав сведения, полученные из 805 страниц показаний и вещественных доказательств, следственная комиссия пришла к выводу, что «Бедность является основной причиной… проституции. К сожалению, не признавать это – значит врать себе».
Воспользовавшись ситуацией, Колозимо и Ван Бевер начали устанавливать первые связи с сутенерами в других городах: Нью-Йорке, Сент-Луисе и Милуоки. Между городами был налажен обмен проститутками. Это было грамотным бизнес-решением, гарантировавшим постоянные поступления в бордели новых девушек, каждую из которых можно было продать за $400.
Деньги текли рекой. Успех Колозимо привлек внимание мародеров из банды Black Hand, придерживавшихся одной и той же тактики. Преуспевающему итальянцу приходило письмо. В нем был контур руки, закрашенный черными чернилами. Рисунок мог быть дополнен изображениями черепа, костей, наложенных одна на другую в форме креста, собственно крестами, ножами. Требуемая сумма приводила в отчаяние. Не обходилось и без угроз семье, имуществу или всему сразу. Письмо могло быть выдержано в высоком слоге в лучших традициях Старого Света:
«Достопочтимый мистер Сильвани! Смеем надеяться, наша скромная просьба не произведет слишком сильное впечатление. Если Вам дорога жизнь, будьте, пожалуйста, любезны прислать $2000. Покорнейше прошу оставить деньги у Вашей двери в течение четырех дней. Даем честное слово, от Вашей семьи не останется ни следа, если денег в условленном месте не окажется. На этом откланиваемся».
Но чаще угрозы были прямыми и неприкрытыми, учитывающими все возможные последствия, которые могут наступить для жертвы:
«У вас водятся деньги. Мне нужнa $1000. Положите эту сумму купюрами $100 в конверт под тротуарную доску на северо-восточном углу 69-й улицы и Юклид-авеню сегодня вечером. Если оставите деньги в указанном месте, будете жить. Если нет, умрете. Если обратитесь в полицию, я убью вас, когда освобожусь. Полиция может спасти ваши деньги, но не спасет жизнь».
Еще одно письмо от Black Hand заканчивалось следующими словами: «Даже если уедете из города, вам не избежать самой жестокой мести». Некоторые смельчаки игнорировали письма от Black Hand. Это, как правило, приводило к разрушению жилищ и предприятий и массовым убийствам. В какой-то момент письма от Black Hand приобрели особый вес, отношение к ним начало меняться. По разным показаниям, от сорока до шестидесяти независимых банд, выдававших себя за банду Black Hand, за тридцать лет убили в США свыше четырехсот человек.
Так продолжалось, пока федеральные власти не догадались внести поправки в закон о неприкосновенности почтовых вложений.
Большая часть жертв копила деньги честным путем – усердно работая и экономя. У них не было возможности дать отпор, но встречались исключения. Колозимо, например, совершенно спокойно убивал членов банды Black Hand, осмеливавшихся угрожать. Тем не менее отсутствие целостности, анонимность и вездесущность банды Black Hand делало любые попытки противостоять бессмысленными. Нельзя убить того, чье местоположение неизвестно. Колозимо делал все, что в его силах: устанавливал различные ловушки, одного рэкетира пристрелил лично, а за другим послал людей, вооруженных дробовиками. В 1909 году он был вынужден обратиться за помощью.
У жены Колозимо был двоюродный брат по имени Джон Торрио, живший в Бруклине, влиятельный и обладавший дурной славой. Газеты звали его Маленьким Джоном и Кошмарным Джоном. Оба прозвища были ему к лицу, но, кроме газет, нигде не использовались. Торрио был слишком прямолинеен и груб, что исключало возможность фамильярничать, раздавая клички. Изредка его называли Джей Ти по первым буквам имени и фамилии. По прибытии в Чикаго Торрио быстро и эффективно решил проблему Колозимо с бандой Black Hand.
У Колозимо требовали $25 000. Когда Колозимо проигнорировал рэкетиров, сумма выросла вдвое. Торрио вступил в переговоры и сделал вид, что принимает условия. Передача денег должна была произойти в полночь, под мостом у железной дороги. На место прибыл экипаж, в котором вместе с Торрио было двое головорезов Колозимо, Джои д’Андреа и Мак Фитцпатрик. Из тени вышли бандиты из Black Hand. Стрелок Торрио открыл огонь, убил двоих и смертельно ранил третьего. Его сил хватило, чтобы попросить полицию передать его «другу», Большому Джиму, прийти попрощаться. Бандит обозвал Колозимо Чертовым предателем. Коллегия присяжных при коронере заключила, что троих нарушителей убил уже привычный и ожидаемый неизвестный.
Драма охладила энтузиазм других любителей легкой наживы поиграть с Колозимо.
Колозимо хотел, чтобы Торрио остался, Торрио тоже. Положение в Манхэттене было неблагоприятным; ирландцы по-прежнему держали бруклинские причалы в руках. Торрио, с его талантами, заслуживал большего. В возрасте двадцати семи лет Торрио начал карьеру в качестве управляющего борделя Колозимо в Дамбе, под названием Saratoga на 21-й улице.
От управляющего Saratoga Торрио дошел до управляющего всеми делами Колозимо. Теперь ему как старшему лейтенанту причиталась часть общего дохода. С позволения непосредственного начальника Торрио открыл свои заведения – бар и бордель недалеко от Виктории. Управляющим борделя Торрио назначил двоюродного брата Рокко Венилло, который предпочитал кличку Рокси Ванилла и утверждал, что был боевиком в Монтане.
Но возникли проблемы. В 1912 году на мэра Гаррисона сильно надавил окружной прокурор, поддерживаемый группой неутомимых реформаторов. Мэр был вынужден сформировать полицию нравов в количестве пятнадцати человек, во главе с офицером национальной гвардии Иллинойса, майором Метеллом Лукуллом Цицероном Фанкхаузером.
Неподкупный Фанкхаузер подошел к делу с фанатизмом. При нем фильмы подвергались жесткой цензуре, атмосфера благопристойности насаждалась насильственно. Хотя номинально Фанкхаузер числился вторым заместителем комиссара полиции, его полномочия выходили за рамки полицейских. За полгода отряд, под пристальным надзором Фанкхаузера, арестовал около трехсот пятидесяти проституток, сутенеров, игроков и владельцев разных заведений. Питейные заведения с плохой репутацией были закрыты.
Несмотря на все старания, Фанкхаузер практически не получал поддержки от полиции и прокуратуры. Начальник районного отдела полиции, непосредственный партнер Кофлина и Кенны, капитан Майкл Райан, вел с ним открытую активную борьбу: например, оповещал владельцев заведений перед каждым рейдом полиции нравов. В конце концов Майкл Райан добился отстранения Фанкхаузера от дел. Как бы то ни было, Торрио, поняв, что эта деятельность вызывает преследования (пусть даже и слабые), приступил к реализации идеи, занимавшей его уже давно. В те времена регистрировалось большое количество автомобилей: в 1912 году было зарегистрировано в два раза больше машин, чем в 1910-м, а в 1915 году вдвое больше, чем в 1912-м. Общее количество автовладельцев по состоянию на 1915 год составляло 2 309 666. Торрио понял, что придорожные заведения, имевшие огромный бизнес-потенциал, придутся по нраву множеству рабочих из фабричных и шахтерских городов, окружавших Чикаго, вроде Гарри и Хаммонда. Много таких городов располагалось и рядом с границами штата Индиана.