Результат испытательного срока

Я совсем потерял ориентир во времени, мне казалось, что прошло его черт знает, как много. Уже собирался долбить кулаком в металическую дверь, как раздался звук поворота ключа в замочной скважине.

— Баринов на выход! — выкрикнул все тот же пухляк- лейтенант.

Проходим мимо кабинета оформлявшего задержание капитана, доходим до конца коридора, поворачиваем направо.

Арина. Натянутая как струна, глаза испуганные. Стоит рядом с серьезным Димкой Самохиным. Увидела меня, руками всплеснула и побежала навстречу. Сгреб в объятья самую прекрасную в Мире женщину.

— Я… Я ждала, папа домой отвез, вещи Ксюшины собрала, поехала к маме, в два решилась тебе позвонить, ты недоступен. Вспомнила, что с Верой номерами телефонов обменивалась, набралась наглости, позвонила ей. Она оказывается, в этот момент искала мой номер, собиралась звонить, сказать, что к Дмитрию на работу прорвалась Наташа Волкова, сообщила, якобы тебя забрали в полицию за драку. Она все видела. Кость. Я чуть с ума не сошла.

Не хочу выпускать ее из объятий. Вдыхаю запах волос.

— Арин, Ксюша сильно расстроилась?

— Она мой разговор с Верой подслушала, упросила меня взять ее с собой, тебя спасать. Вера с моей мамой, Ксюшей и мальчиками, ждут на улице.

— Арин, который сейчас час? Мы не опаздываем?

— Нет, ну что ты сейчас без четверти три, у нас еще целая куча времени.

— Ясно. Арин. Я хотел красиво. Правда. В каком нибудь интересном месте. И кольца с собой нет. Арин, выходи за меня замуж…..

Арина чуть отстранилась, подняла голову, смотрит на меня широко распахнутыми глазами. На щеках румянец заиграл.

Вроде взрослый мужик, а волнуюсь, как мальчишка. Кажется я облажался.

С предложением. Неподходящее время и место выбрал.

— Арин…

— Я согласна. Только со свадьбой спешить не станем и пока говорить никому не будем. — выдохнув, Арина прикусывает губу.

Следом за ней выдыхаю я, с облегчением. Мне бы сейчас поцеловать жену будущую, а нельзя. Сам виноват, не мог потерпеть с предложением, сделать его в более подходящем месте.

— Я так-то все слышал. Значит уже сказали, не убирать же меня, как свидетеля. — невозмутимо замечает молчавший до сей поры Самохин, бросает взгляд на хронометр у себя на запястье. — адвокаты должны быть на подъезде. Костян. Я тебя на поруки взял, веди себя хорошо, иначе надеру уши.

Димка шутит. С серьезнейшим видом шутит.

— Спасибо Димон. Ты из-за меня дела бросил, извини.

— Можно подумать, ты по другому поступил. Костян, Наташа рассказала о записи разговора твоего зама. Что ты по его поводу решил? Мордобитие не считается.

— Позже поговорим, — бросаю Димке, не хочется мне, прямо сейчас Арину посвящать в подробности Сашкиных замыслов.

— Кость, я пойду на улицу, нужно сказать всем, что тебя отпустили. — Арина коснулась моей руки, улыбнулась и пошла к выходу.

— Баринов! Ты как медведь из берлоги выбравшийся. Ни кольца, ни цветов, не мог подготовиться? — зашипел Самохин, стоило Арине дойти до дверей.

— Не зуди. Я и сам все знаю, по-другому хотел предложение сделать, а получилось вот так. Она согласилась. Представляешь Димон — согласилась. Два месяца слишком долго, почти испытательный срок. Постараюсь раньше добиться результата. Не хочу без нее. Без них. Герасимов планировал использовать Журавлева в давлении на Арину. Акции ее понадобились гниде.

Продолжить разговор у нас с Самохиным не получилось, от входа стремительно шел юрист Андрей, за ним двое незнакомых мужчин в строгих костюмах.

— Ну все, господа юристы на месте. — констатировал Димка хлопнув меня по плечу.

— Константин Александрович, я быстро проясню ситуацию с Журавлевым, и займемся вашим вопросом, — подошедший Андрей пожимает мне руку, — в больнице я сделал поспешные выводы, понимаете, оставление в опасности, не привело к тяжелым последствиям, ложные показания, он сам опроверг на следующий день. Дело переквалифицировали в административное. На этом основании Журавлева освободили.

Андрей виновато поморщился.

— Андрей, твоей вины тут нет. Не переживай. За Журавлевым хорошо присматривают, навредить он никак не сможет, — успокаиваю хорошего парня Андрея Коромыслова.

В скором времени, получив по описи изъятые при задержании вещи, все, кроме диктофона, я вместе с Самохиным покидал здание отдела полиции. Юристы остались в отделении, как выразился Андрей: урегулировать кое-какие вопросы. Запись прослушать, насколько я понял.

Шагнул за массивную дверь, глотнул воздуха. Плохое позади. Я уверен. Впереди только хорошее. По другому не может быть. Не допущу.

Арина, сестренка Вера и теща моя будущая поднимаются с деревянной скамьи. Дети как стайка воробушков, сорвались с места, бегут со всех ног к нам с Димоном.

— Цветы не забудь купить. Всем, — гудит Димка.

— Всем, это кому? И тебе что ли?

— Тьфу на тебя. Женщинам.

— Всем значит всем. Куплю и тебе Самохин. Корзину.

Смеюсь подхватывая подбежавшую дочку….

Весеннее солнце играет на стеклах школьных окон, тополя за школьным забором, выпустили первые клейкме листки. На спортивной площадке обновленная разметка: нанесли в выходной сверху старой, успевшей поблекнуть за зиму. На футбольных воротах натянута новая сетка. Погонять мяч хочется, но Сережа пробегает мимо, пересекает школьный двор, бежит вдоль длинного дома, добегает до большого магазина. На углу старушка торгует цветами, у нее подешевле, чем в цветочных палатках, Сережа заранее приценился, сэкономленного на школьных завтраках хватит на букет тюльпанов, и как раз останется на курицу- гриль, помидоры с огурцами и селедку, мама очень селедку любит. Он ей устроит праздник, картошку отварит, сам порежет салат. Она придет с работы, а он уже стол накрыл. Мама ахнет, скажет:

— Спасибо сынок!

Он ей ответит:

— С Днем рождения мама! Ты у меня самая — самая…..

Картинка меняется, мальчик Сережа двенадцати лет исчезает,

Сергей видит себя взрослым. Мать от боли корчится на полу ванной комнаты. Он поднимает свою маму на руки, она как пушинка легкая, несет куда-то и шепчет: мама, мамочка, прости, прости, прости….

Мама молчит.

Сергею навстречу выходит Арина, с ней, маленькая белокурая девочка. Девочка держится за Аринину руку.

— Простите. Я потерялся и всех потерял. Простите: мама, Арина, дочка…

Что-то невидимое толкает в плечо.

— Паря! Просыпайся приехали!

Сергей открыл глаза. Электропоезд медленно полз вдоль платформы. Здание вокзала, привокзальная площадь…. Волоколамск. Проспал до самого Волоколамска. Посмотрел странный сон, в котором и детские воспоминания и взрослая жизнь смешалась. Странный сон, будто кто-то, или что-то выталкивает из подсознания наружу чувство вины. С пробуждением это непривычное чувство никуда не делось, противно покусывает душу.

— До монастыря шестнадцать километров, тупанул я, надо было в Чесме выходить. Ближе оттуда. Ну что паря, на автобус пойдем? Или на маршрутку? — спросил Валентин, когда вышли на привокзальную площадь.

— Ты же не первый раз, как обычно добираешься? — ответил Сергей, оглядываясь в поисках магазинчика либо киоска, где можно купить воды.

— Я обычно пешком. Ты такой марш-бросок не осилишь. — ухмыльнулся мужчина измерив Сергея взглядом.

Журавлев возмутиться собрался, но неожиданно для себя самого сказал:

— Не осилю. Поедем на автобусе.

Валентин согласно кивнул.

Спустя полчаса, рейсовый автобус привез их в село Теряево.

От остановки шли не спеша, Валентин вкратце рассказывал историю обители, со дна основания. Упомянул смутное время, вспышку чумы, подвиги монахов ратные и подвижнические. Сергей слушал, вполуха, он думал о своем:- «Я действительно потерялся в этой дурацкой жизни. Ничего не добился из того, что хотел: ни денег, ни перспектив. Позади сплошные руины. Не восстановить те руины. Да и не хочу восстанавливать, видно не мое это. А что мое?»