Страница 37 из 41
И то, что Саша затягивал с приходом — сознательно или не специально, только добавляло прелести и приятного напряжения этому щемящему трепетному ожиданию. Я ведь тоже больше не ходила к нему.
Все прошло даже лучше, чем мы с Антоновичем мечтали. Вначале он рассказал всем присутствующим о северном мираже:
— … и я поднялся на тот холм над селом, хотя мороз в тот день был не достаточно сильным, и долго стоял там, ожидая — а вдруг…? — прикрыл он глаза, вспоминая те ощущения, и все замерли вместе с ним.
— Мы все слышали про чудеса подобного рода, сейчас есть телеканалы, которые только и занимаются тем, что вытаскивают на свет разные истории, часто даже не проверяя — правда ли это? Но многие даже не задумываются над тем, что все явления природы строго подчиняются физическим законам. Те, что в древности считались чудом, сейчас уже уверенно объясняются разными направлениями физики, а их почти три десятка. А странные и влекущие своей загадочностью явления, которые до сих пор остаются тайной… чтобы объяснить и их, возможно, придется разрабатывать новые физические теории. И как вы думаете — кому предстоит сделать это в будущем…?
Журчал старинный проектор, посылая изображение на белую простыню экрана, мы с Антоном по очереди объясняли то, что там показывалось, шутливо спорили друг с другом — это был хороший способ расшевелить народ и втянуть в дискуссию.
Это первое занятие продолжалось не очень долго — чтобы слушатели не успели устать и потерять интерес, как мы и рассчитали, остановившись на самом интересном и пригласив желающих на новую встречу. А когда мы с Вовкой сложили теплый плед, на котором он сидел и уже пошли в сторону дома, сзади послышались торопливые шаги, и я услышала Сашин голос:
— Аня, подожди, пожалуйста.
Я остановилась, и он взял меня за руку, слегка встряхнув ее.
— Поздравляю. Уверен, что тут сейчас сидели будущие светила от физики. Было очень интересно. Я провожу вас? Здравствуй, Вова, рад тебя видеть.
Мы степенно прошли до нашего дома. Он нес наш плед и рассказывал мне, как сложно оказалось собрать технику, про слабое освещение, про то, что открытие перенесли еще на неделю, а уже идет запись.
— Я хирург, Аня. Сразу было понятно, что здесь не заработать, только дергая зубы и оперируя челюсти. Поэтому переучивался и сдавал на лечащего. В идеале припомнить бы и освоить еще и протезирование, но там нужна серьезная база и грамотный техник в помощниках. Одному не потянуть. Может быть — потом. А с того момента, как я выяснил твой адрес…
— А как ты выяснил мой адрес?
— Ну-у, Лена сказала, что здесь новая современная ферма и ее хозяйка — женщина. Навел справки, сделал запрос в Фермерский союз. Ждал…
— Лена на самом деле не знала названия поселка, — оправдывалась я.
— Да, я понимаю, — вздохнул он.
— А где ты взял деньги на все это? — решилась спросить я.
Мы уже подошли к дому и встали у крыльца, когда Вовка широко зевнул, раздирая рот. Саша взглянул на него и торопливо спросил, оставив мой вопрос без ответа:
— Антон сказал — завтра местные танцы на той поляне. Я могу пригласить вас с Вовой? Сам возьму раскладные кресла и пледы. Говорят, будет еще и концерт. Ты пойдешь, Аня?
— Да, — прогундосил сонный Вовка, — мы с мамой всегда туда ходим. Только если дождь будет, тогда не пойдем, и ты тоже тогда не ходи — зонтик не помогает.
Прощаясь, Саша опять протянул мне руку. А я тянулась к нему своею… что-то изменилось. Это было уже не просто рукопожатие, а касание… прикосновение. Он задержал мою ладонь, не отпуская ее и провел большим пальцем по коже, в такой несмелой ласке… наверное, так держат девочек за руку в тринадцать. Но это было как раз то, что и требовалось на данный момент. Иначе я взбрыкнула бы просто по привычке.
— Скучал зверски… — заговорил он.
— Я спать хочу, пошли уже, — дернул меня за руку Вовка. Я улыбнулась — мой маленький сдерживающий и отрезвляющий фактор… Все правильно — скучал он, видите ли… Тогда почему не пришел сразу же? Оглянулась на крыльце.
— До завтра, Саша. Жди нас на месте.
Этой ночью я долго не могла уснуть. Мечтательно улыбаясь в прозрачном сумраке последней майской ночи, вспоминала робкую ласку большого и сильного мужчины. Размышляла: — Не орел? Или все-таки орел?
ГЛАВА 34
Теперь я понимаю что значит — муза понесло. Прошу не судить строго…
10 июня
Этот дневник тоже неправильный. Я описываю события с большим опозданием, будто просеивая их на временном сите, давая себе время понять — стоит ли оно того, чтобы его, так сказать — увековечить? Но то, что случилось в самом начале июня, я намерена описать, потому что да — это важно.
Вот что не давало мне тогда покоя, так это вдруг всплывшее воспоминание о том разговоре в учительской. Том, что как-то подзабылся за всеми треволнениями. И вот он — вопрос: почему именно Матильда и на какой такой она охоте, а главное — каким боком все это касается меня… нас? И вообще… Матильда? Недалекость какая-то… или даже глупость? Но узнать нужно было. Я ревновала. Просто так — безо всякого повода, без причины, даже не имея на это права. Просто к возможности…
Утром субботы мы встречались с Антоном, чтобы закрыть вопрос с проектором, сдав его на склад бывшего поселкового клуба. А еще хотелось обсудить вчерашний вечер, порадоваться вместе, наметить планы на июль — только тогда мы собирались продолжить занятия. Потому что июнь обещал быть очень напряженным — в постоянных разъездах. Нас направляли принимать ЕГЭ в школы других населенных пунктов, а к нам должны приехать в это время чужие преподаватели. Уезжать приходится с ночевкой, а еще же подготовка к экзаменам в своей школе, а еще начинается ремонт классов…
Но я не про это… выдался момент спросить знающего человека про эту Матильду. Антон рассмеялся, а потом поспешил успокоить меня:
— Ты беспокоишься из-за Сани? Совершенно напрасно. Если уж он продал квартиру и машину, чтобы только…
— Машину и квартиру… — прошептала я потерянно.
— Вы что — не поговорили вчера? Нет? — не особо и расстроился Антон, — ну, значит, я немного поспешил. А что — с этим знанием для тебя что-то меняется? Что тут такого?
— Нет… ничего такого. Просто если он прогорит тут, то виновата буду я.
— Не пори чушь. Он сам принял это решение. Значит, не сомневается в нем. И чего это вдруг он прогорит?
— Про Матильду говори, — напомнила я.
— Да какая она Матильда? Матрена. Матильда она только тогда, когда наметила себе жертву и вышла на охоту на очередного мужика. Наши бабы предупредили ее, чтобы к женатым не подкатывала — ноги выдернут. Ты считаешь, она Саню заметила?
— Я не знаю. Но он оставлял тогда в «Сквозняке» сумку, еще когда первый раз приезжал.
— Ну, и не повод паниковать. Мотя баба видная, но он к нам не за этим. Сейчас пойдем, распишешься в накладной. Проектор я сдал, а документ на тебя был выписан, говорят — непорядок.
Да, пожалуй, паниковать не стоило. И вся ситуация казалась какой-то нелепой, какрикатурной, что ли? Но совсем не смешной… Его бывшая жена такая же фактурная — грудастая и пышная. Я, скорее — наоборот. А, ну — на фиг! Медведь еще не убит, шкуру делить рано. Но и слишком затягивать с этим, пожалуй, не стоит. Это я тогда поняла совершенно отчетливо.
Вечером были кружания. И «концерт», который обещал Антон Саше. У Василия сейчас был период душевной ремиссии, очевидно на ферме и в семьях у детей царила благодать, а потому и репертуар разнился с тем, что ошеломил меня тогда. Сейчас песни были о горластых соловьях и ласковом свете звезд, о текущей в вечность талой воде и бесконечной любви. Мы сидели в двух кругленьких удобных креслах, которые Саня тиснул у Антоновича со двора — видела их там. Я с любопытством наблюдала за его реакцией на местные бардовские песни и сами кружания — оригинальную разновидность русского хоровода, скорее всего — древний его прототип.
Он не расслабился и не растекся в кресле, как отстраненный зритель, а подобрался и с улыбкой наблюдал за действом, словно тоже участвовал в нем — внутренне. И в самом деле — увидев, что Антона потянула танцевать хитрюга Вика, он подхватился и приподнял Вовку с моих коленей.