Его любимая эгоистка

–– Об этом тоже не думай, Лави.

–– Если бы это было возможно, Генри. Но знаешь, что? Давай сейчас не будем ничего загадывать…

–– Не будем!

–– А потом я постараюсь прийти в себя и придумать выход из твоего положения. Договорились?

–– Конечно! Ты только быстрее поправляйся.

–– Да я уже… почти… Ты пошла бы, сестра, к остальным. Там, кажется, портниха приехала?

–– Точно. Мама присылала слугу сказать об этом. Так я пойду? А ты тоже к нам приходи, как только найдешь в себе силы.

Генриетта тихонько поднялась и покинула комнату, а Лавиния полежала в постели неподвижно еще с полчаса, а потом позвала служанку.

–– Мери! Не дуйся и принеси халат. Не смотри так – я не немощная и не слабачка. Тут судьба старшей сестры решается, а я останусь в стороне, что ли? Это на меня разве похоже?

–– Никак нет, мисс. Вам обязательно надо будет встрять и накликать на себя неприятности. И все ради чего? Думаете, вам скажут спасибо за заботу и хлопоты? Когда такое бывало? Может, в том случае, когда старались притягивать внимание молодых джентльменов к вашей с сестрами компании? Уж я-то знала, что оно вам самой ничуть и не надо, но вы…

–– Ах, Мери, мне так хочется, чтобы сестрички были счастливы. И старалась я больше для них, чем для себя. Здесь ты права. Но все же что-то делала не так… – в задумчивости натягивала на себя девушка халат и рассеянно искала возле кровати домашние тапки. – Вот поэтому и не получала благодарности. Но теперь… вот же, я знаю, в чем проблема, а сил и решимости помочь Генриетте отчего-то не хватает…

–– Не вмешивались бы вы в это дело!..

–– А как же ее любовь к Верону? А его к сестре?.. Вроде бы все понятно, но вот отчего мне кажется, что могу сделать что-то неправильное?..

–– Вот я и говорю: не ввязывайтесь, мисс!

–– Здесь надо очень хорошо подумать, – тряхнула рыженькая головой, отчего всколыхнула волной свои густые локоны. – Подай ленту, пожалуйста. Пойду-ка пока примерю свой бальный наряд, а потом еще поскриплю мозгами…

И уже через несколько минут с первого этажа особняка раздавался ее звонкий голосок. И довольно много возмущения он в себе содержал.

–– Ну почему?! Отчего дебютантки должны явиться на императорский бал именно в белом?! Какая глупость! Есть же так много интересных цветов, взять хоть коралловый, к примеру, он так мне идет, или зеленый, а тут… Да у меня же веснушки в этом платье прямо вмиг стали ярче!.. Не хочу, не хочу! Давайте, сделаем такое вот исключение из правил, а?..

Разумеется, никто не собирался идти у нее на поводу. Белый наряд для девушек, впервые посетивших главное мероприятие сезона, а именно бал в императорском дворце, был строго обязательным. И пусть наряд удачно подчеркивал фигуру, но Лави не желала больше смотреть на себя в зеркало. Она дула губы и упрямилась. Графиня с портнихой наперебой пытались доказать ей, что и в белом выглядела обворожительно. Генриетта скромно заметила, что веснушки – это особый дар солнца, а Матильда посмеивалась и за спиной родительницы строила младшей сестре рожицы.

–– Все! Хватит! – не выдержала препирательств мать. – Платье село великолепно, и надо за это поблагодарить мастериц. А еще следует вспомнить, что у нас есть дела в городе. Живо собираемся и едем к мадам Лили. Лави, тебя это тоже касается.

–– Мама? Сегодня возвращается Мартиника из свадебного путешествия. Можно я поеду к ней?

–– Что? Твоя подруга? Уже прошел месяц со дня ее свадьбы? Надо же, как время быстро летит! Не успеем оглянуться, как и Генриетту выдадим замуж…

–– Так можно? Мы так давно с ней не виделись, она должна мне столько всего рассказать…

–– Что?! Рассказать, как провела медовый месяц?..

–– Да. Так, можно? А веер для меня и Генри выберет.

–– Милая, ты думаешь, что у замужней женщины будет время, чтобы тратить его на беседы с девицей на выданье?

–– Мама, Мартиника всего на несколько месяцев старше меня…

–– Но она вышла замуж!

–– И что? Она же не состарилась, а всего лишь…

–– Нет, Лави. Ты не понимаешь. Между вами теперь появилась пропасть. И дело не в возрасте, а в разнице ваших положений. Вот выйдешь и ты замуж, тогда у вас могут снова появиться общие темы для разговоров. А так… нет, дочь, ни к чему вам встречаться, особенно сегодня.

–– Почему же, мама?

–– Например, потому что у нас много дел намечено. Все, прекрати снова дуть губы, живо садись в карету.

А с Мартиникой Лавиния все же в этот день увиделась, как раз у мадам Лили. Оказалось, подруга тоже приехала за веером.

–– Какая встреча! – графиня подала руку ее мужу и еще ласково обвела взглядом молодоженов. – Выглядите превосходно! Такие отдохнувшие!..

–– Ах, Марти! – кинулась к ним Лави, но была остановлена матерью и еще каким-то странным взглядом подруги.

Она поглядывала теперь на нее свысока, что ли? Что за дела? Никогда раньше такого не было. И с чего бы? Ровесницы, обе из благородных семейств, получили одинаковое воспитание и образование. И раньше они бы бросились друг к другу с одинаковыми улыбками и блеском в глазах… особенно после расставания. Но теперь… отчего подруга, будто на себя не была похожа?

–– Дочь моя, ты уже выбрала веер? Отлично. Нам теперь надо поторопиться и посетить парфюмера. Во сколько он нам назначил? Как бы не опоздать… Извините, дорогие мои, – обратилась с вежливой улыбкой графиня к молодым супругам, – столько дел с предстоящим балом! Вы же понимаете?..

Лавиния и словом не успела перемолвиться с подругой, как была выведена из модной лавки матушкой и усажена снова в карету. И до самой лавки парфюмера она пребывала в задумчивости. Это что же могло произойти за этот месяц, что Мартиника так переменилась? Или все дело было во времени и месте их встречи? Вот если бы они увиделись с глазу на глаз?..

–– Лави? – она очнулась и вынырнула из мыслей после повторного обращения к ней матери. – Так и будешь сидеть в карете, сложив руки на коленях? Выходи, доченька. Надо быстрее покончить с делами, ведь перед обедом к нам приедет господин Клаус…

–– Да, мама. Я помню, мама. Ну, хоть прическу-то мне можно будет сделать на свой вкус?

–– Конечно, нет! – возмутилась графиня и выдала категоричный ответ одновременно с перезвоном колокольчиков, закачавшихся над входной дверью в лавочку к парфюмеру. – Все будет сделано, согласна принятым правилам. Разве ты не знаешь?! Тебе красиво так приподнимут волосы, обовьют их волнами из мягко заплетенных кос, а сзади, по шейке, выпустят один тугой локон.

–– Что?! И мы, дебютантки, будем выглядеть все одинаково?! Святые, но почему?!

–– Отчего же?.. – искренно удивилась графиня. – Не говори глупости. Лучше обрати внимание, что господин парфюмер нас уже заждался. Кстати, он обещал сотворить для тебя неповторимый аромат духов…

–– Все будет хорошо, – меж тем шепнула ей Генриетта и погладила младшую сестричку по плечу.

–– Уж кто-кто, но не ты сольешься с толпой, Рыжик! – снова состроила ей рожицу Матильда.

–– Мама, она дразнится! – указала Лави перстом на среднюю сестру. – Ее оторвали от чтения, не разрешили взять с собой книгу, вот она и вымещает раздражение на мне!..

–– Мати, перестань! Не ожидала от тебя такого.

И графиня не увидела, уже начав далее общаться с хозяином лавочки, как ее младшая дочь высунула язык, дразня Матильду. Не то, чтобы очень высунула, все же помнила, что ей исполнилось восемнадцать, но не удержалась от того, чтобы показать вредничавшей сестрице самый его кончик. А пусть не задирала бы ее!

И вот они уже возвращались домой. Графиня и две ее старшие дочери сидели рядком и обсуждали покупки. Лавиния же, как могла, и как позволяло тесное пространство кареты, держала от них максимальное расстояние. Другими словами, девушка демонстративно вжалась в противоположный угол. А это уже потому, что показывала так свой протест. Это же надо, создал парфюмер ее неповторимый аромат! Обманщик! Разве могла она пахнуть так? Эти его духи… в них же нисколько не было бунта, вызова… никакой стихии, одним словом. От нее же будет пахнуть, как в оранжерее с нежными лютиками! Пфф! Совершенно неудачный день! Одно расстройство! И радости-то от поездки, что вытребовала себе обещанную шляпку. Вернее две. От обиды. И объемные коробки с ними теперь мерно покачивались на сиденье рядом с ней.