Начало. Техник-интендант

Приняв расписки, тот их пролистал, хмурясь всё больше, но промолчал. Потом их майор изучил и стал что-то в блокнот записывать. А хозяин кабинета дал мне письменные принадлежности, и я стал составлять нормальный рапорт о наших действиях. Писал я только то, что касалось эвакуации медиков и раненых, остальное не их дело. А пока я писал, дивврач брал очередной исписанный листок, читал, и убирал в папку. Когда я закончил, тот дочитал, и передал их для ознакомления майору, а сам подойдя к телефону на столе главврача госпиталя, и не спрашивая у того разрешения, начал вызывать Москву, а потом и Генштаб. Видимо все коды и разрешения тот имел, потому как соединили его быстро.

- Товарищ маршал, доброго дня. Да, всё подтвердилось. Пятьдесят шесть тысяч раненых, и почти три тысячи медперсонала. Это ожидается в ближайшие трое суток, уже передали нам восемь тысяч и четыреста медиков. Идёт работа, первые пять санитарных эшелонов уже ушли на Москву, ожидаем прибытия других эшелонов для дальнейшего вывоза ранбольных… Пока не отвлекая остальные эшелоны, возможно задействовать одиннадцать. Ещё шесть в пути… Нет, товарищ маршал, этого в рапортах нет, информация чисто в нашем направлении. Хотя устно сообщалось о боевых частях… Да, товарищ маршал, техник-интендант Гусаров находится в кабинете… Хорошо.

Повернувшись ко мне, дивврач протянул трубку, говоря, что хотят слышать меня. Абонент на той стороне сам маршал Шапошников. Взяв трубку, я прижил динамик к уху и сказал:

- У телефона.

- Здравствуйте, товарищ Гусаров. Снова вы всех удивили. Санитарное управление в это даже поверить не может. Столько ценных специалистов спасено и вывезено.

- Здравствуйте, товарищ Шапошников. Я лично не вижу ничего удивительного. На территориях котла действовало множество групп осназа, что и занимались эвакуацией. Я там лишь как представитель и переговорщик был. Чтобы успевать везде меня перевозили на небольшом трофейном самолет «Шторьх».

- Как мне сообщили, вывезли вы не только раненых, хотя и этот объём поражает, сложно поверить, что такое возможно.

- Да, были эвакуированы стрелковый полк, танковый батальон, то что от него осталось, пять машин, плюс четыре ещё мы подарили. Артиллерийская противотанковая батарея полного штата, и две роты НКВД. Также были эвакуированы восемнадцать санитарных обозов. Это всё.

- Объём поражает, но меня также интересует вооружение, танки и самолёты. Я сомневаюсь, что побывав на территории котла, ваши отряды это не вывезли. Как мои аналитики говорят, не в вашем духе. Или они не правы?

- Правы. Только объём ранбольных такой, что на вывоз материальных ценностей сил уже практически не хватало. Вывезли мизер. Точнее начали вывозить. Группы работают в районе Киева. Немцы сами всё собирают в одном месте, наши уничтожают охрану и вывозят. Так что каковы объёмы будут в скором времени, я даже предугадать не могу. Ещё те группы что остальные ранбольных доставят, тоже будут туда направлены, то думаю если не всё, то вывезут они многое.

- Ясно. Сколько они уже вывезли?

- Я так с ходу сказать не могу, но примерно на одну стрелковую дивизию вооружения, артиллерийский полк, танковый батальон и две-три эскадрильи. Но это примерные данные, я больше наобум взял, на глазок.

- Надеюсь ваш глаз вас не подведёт. Под Москвой начато спешное формирование двух дивизий народного ополчения и нескольких отдельных полков, а вооружения нет, ни личного, ни тяжёлого, все запасы закончились, даже времён Первой мировой и Русско-Японской склады вскрываем, а там хлам. Слишком много времени на ремонт уйдёт, да и боеприпасов не так и много как хотелось бы. Вы сможете чем-то помочь своей стране?

- А причём тут страна, товарищ маршал? Ей я более чем помог. Если хотите, чтобы я вам помог, то не проблема. Каналы доставки вооружения и техники к Москве отработаны. За пару дней всё доставят и можно будет передать. Я больше скажу, так и раненых перевезти можно. Так даже проще. Сможет принять санитарное управление больше сорока тысяч раненых разом?

- Я вам сам скажу, никто не сможет, но будут приложены все силы. За вами будет выслан самолёт, сразу же вылетайте в Москву. Жду вас у себя.

- Хорошо, товарищ маршал.

- Сейчас передайте трубку дивврачу Соболеву.

- Вас, - протянул я трубку дивврачу.

Пока тот выслушивал распоряжения, я отошёл к майору, сообщив:

- Меня в Москву направляют, а часть ранбольных парни уже сюда доставили, да и ваших бойцов тоже. Под городом ожидают передачи восемнадцать санитарных обозов и ваши ребята. Думаю, до прибытия самолёта успею вам их передать, как считаете?

- Согласен, - ответил майор.

Дивврач, который уже закончил беседу, подошёл и слушал, тоже кивнул, приказав мне заняться этим немедленно. Так что козырнув, я покинул кабинет, то что встречаться с «боевыми интендантами» я предпочитал без свидетелей, все уже знали, так что не было сопровождения. Я заскочил на кухню, там меня овсяной кашей покормили и несладким чаем. Дальше дошёл до своей машины, ею никто не занимался, завёл со второго раза, замёрзла, температура была минус пять, не меньше, и сев в кабину стал выезжать со дворика. Пол бака бензина, хватит. А нет так заправлю. Покинув территорию города, я уехал довольно далеко, километров на восемь. Тут нашлось отличное место, опушка леса. Поставив машину под прикрытием деревьев, хотя листва облетала и леса укрытием уже не считались, если только ельник найдёшь, и стал доставать первый санитарный обоз, аж пятьдесят шесть повозок. Самый большой у меня, остальные куда меньше. Разбудив двух медсестёр и одного старшего военфельдшера, объяснил, что до города восемь километров, показал куда двигаться, и оставив тех будить остальных и возниц, побежал к машине. Зайдя за неё достал восемь повозок с лошадьми следующего обоза. Тут тоже разбудил старшего, указал куда двигать, и забрав машину, уехал. На километр, где достал сразу три обоза, пробудив старших, те остальных поднимали и совещались как до города добираться. Снова отъехав, уже бойцов НКВД достал. У этих шесть «полуторок» было, два «Ганомага», два «Опель-Блица» и наш пушечный броневик. Плюс три мотоцикла с колясками. Пробудил часть, чтобы поднимали остальных, тоже всё объяснил, попросив взять под охрану обозы, и покатил дальше. Три часа и все восемнадцать обозов были извлечены, и большая часть уже шла к Курску. От города автоколонны шли, чтобы принять часть раненых, как бы не поморозились те. А вот возницам будет плохо. Их же мобилизовали для перевозки, а до родных домов больше трёх сотен километров. Кому как. Фронт пересекать.

Когда я на своём грузовике возвращался в город, а ко мне мотоциклист прибыл, посыльный, сообщил что самолёт прилетел, то из одного обоза взял шесть раненых, что точно переживут дорогу. Из стога на поле надёргали соломы, и положили на дно кузова, потом уже на него раненых, двое полусидели, и я тихонько покатил. Так медленно доехал до нашего бывшего госпиталя, корпусного подчинения, и передал раненых, которых понесли в здание, кузов отрытый, те замёрзнуть успели, машину принял местный снабженец, я дарил её госпиталю, и на легковушке, машине начальника госпиталя, уехал на местный аэродром, где меня посадили в самолёт, и вскоре мы, поднявшись в воздух, взяли курс на Москву. А самолёт-то знакомый, это на нём я в Киев летел. Ну да, вон заплатка на пробоине знакомая. Он и есть. Сам я, подняв ворот шинели, стал дремать. Холодно тут, но пока терпимо.

По прибытию в Москву, меня на штабной «эмке» повезли сразу в Генштаб. То, что стемнело вот уже как два часа, похоже никого не волновало. На входе я лишь сапоги до блеска довёл, хотя видно, что выпало им в последнее время немало, да щёткой прошёлся по шинели. Правда в гардеробе мне пришлось её сдать, форма тоже была не в лучшем состоянии, ночевал я не в домах, а в разных укрытиях, есть прижжённые угольками места, да и пропах походной жизнью и от меня тянуло дымом от костра. Провели меня в кабинет без ожидания, о моём прибытии уже сообщили: