Страница 1 из 5

Мистер

Джеймс Эрика Леонард

Э. Л. Джеймс

Мистер

E. L. James

THE MISTER

Cover design and photograph by Erika Mitchell Cover image reproduced with kind permission of the Royal Borough of Kensington and Chelsea Back cover photograph © Kwangmoozaa/Shutterstock

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

«Мистер» рассказывает историю богатого, красивого аристократа, который влюбляется в загадочную женщину с темным прошлым. Честно, «Пятьдесят оттенков серого» отдыхает в сторонке.

Cosmo

Посвящается Тии Эльбе. Благодарю тебя за мудрость, силу, хорошее настроение и разумный подход к жизни. А больше всего – за любовь.

daily /’dāIlī/ – сущ. неформ. 1. Ежедневная газета, которая выходит каждый день, кроме воскресенья. «О суде рассказали популярные ежедневные газеты». 2. брит. англ. устар. Приходящая прислуга, которая регулярно убирает в доме. «Горничная убирает мой дом ежедневно…»

Пролог

Нет. Нет. Нет. Только не мрак. Не удушающая тьма. Не черный полиэтиленовый мешок. Невыносимый гнетущий страх не дает дышать.

Я задыхаюсь. Задыхаюсь.

К горлу подкатывает ком. Во рту горько-кислый привкус.

Так надо. Иначе ничего не выйдет. Сиди тихо. Не шевелись. Дыши медленно. Неглубоко. Как он советовал. Скоро все кончится. Кончится навсегда, и я буду свободна. Свободна. Свободна.

Давай. Не медли. Беги. Беги. Беги. Давай.

Она мчится со всех ног, без оглядки. Страх гонит вперед, и тень быстро скользит мимо редких припозднившихся покупателей. Удача на ее стороне – раздвижные двери открыты. Она проносится под безвкусными праздничными украшениями и выбегает на стоянку перед универмагом. И снова бежит – вперед, только вперед. Мимо машин, в лес – а там летит сломя голову по узкой тропинке, сквозь кусты ежевики, и тонкие веточки хлещут ее по лицу. В груди горит, сердце колет. Вперед. Скорее. Вперед. Только не останавливаться!

Холодно. Холодно. Как холодно…

От изнеможения путаются мысли. Она ужасно устала и замерзла. Ветер воет среди деревьев, треплет одежду, пробирает до костей. Она сворачивается под кустом и онемевшими руками сгребает листья, строя себе что-то вроде гнезда.

Спать.

Нужно поспать. Она опускается на стылую твердую землю, позабыв от усталости и о страхе и о слезах.

А остальные? Они выбрались?

Она закрывает глаза.

Спаслись? Хоть бы они были на свободе. В тепле… И почему все пошло вот так?

Она просыпается, дрожа от холода. На этот раз она спала за мусорными баками, завернувшись в газеты и укрывшись картоном. Надо идти. У нее есть адрес. Благодарение богу, которому молится бабушка, адрес у нее в руке. Дрожащие пальцы разворачивают листок бумаги. Вот куда ей нужно. И она пойдет туда. Немедленно.

Шаг правой… потом левой… Она едва идет. На большее нет сил. Идет. Потом спит на каком-то пороге. Снова идет. Пьет воду в «Макдоналдсе», прямо из-под крана, в туалете. Как вкусно пахнет еда!

Холодно, голод будто когтями впивается в живот. А она все упрямо шагает, сверяясь по карте. По краденой карте. Украденной из магазина. Из универмага, где перемигивались разноцветные лампочки и звучали рождественские песенки. Изо всех оставшихся сил она сжимает в руке мятый, разорванный листок бумаги, который так долго прятала в ботинке.

Она устала. Очень устала. И вся грязная. Ужасно перепачкалась, замерзла и еле жива от страха. Только бы дойти. Дрожащей рукой она нажимает на дверной звонок.

Магда ее ждет. Мать ей обо всем написала. И Магда с улыбкой распахивает объятия. Однако тут же отшатывается.

– Господи Иисусе, девочка моя! Что с тобой стряслось? Я ждала тебя еще на прошлой неделе.

Глава 1

Тупой, бездумный секс – сколько всего хочется сказать в его защиту! Ни обязательств, ни разочарований. Главное – запомнить имена. Как там звали последнюю? Жо-жо? Жанна? Джоди? Не важно. Просто безымянная шлюшка, которая вечно стонала – и в кровати, и вне ее.

Не спится. Слишком я взвинчен. Лежа на спине, пялюсь на рябь на потолке – отражение Темзы.

Сегодня у меня Каролина. Ее безымянной шлюшкой не назовешь, она не из тех. И какого дьявола мне взбрело в голову привести ее к себе? Прикрыв глаза, я старательно заглушаю тихий внутренний голос, который настойчиво интересуется: «Ты спятил, что ли? Зачем ты спишь с лучшим другом… и не в первый раз?» Каролина неподвижно лежит рядом, ее холеное тело залито серебристым сиянием январской луны, длинные ноги переплетены с моими, а голова покоится на моей груди.

Вот ведь подлец. Мерзавец. Потирая щеку, я пытаюсь стереть ненависть к самому себе, а тем временем просыпается Каролина, выныривает из полудремы. Наманикюренный пальчик скользит по моей груди, затем спускается к животу и обводит пупок. Даже не глядя, я чувствую, как на лице Каролины расцветает сонная улыбка, когда тонкие пальчики спускаются ниже и теребят волосы у меня на лобке. Перехватываю ее руку и подношу к губам.

– Каро, для одной ночи прегрешений достаточно. Согласна?

Нежно целуя каждый пальчик, я надеюсь смягчить отказ и умилостивить Каролину. Я устал и измучился от нескончаемого аккомпанемента угрызений совести, которые не дают мне покоя. Господи, Каролина, мой самый близкий друг… и жена моего брата. Бывшая.

Нет. Не жена. Вдова.

Какое печальное слово, под стать прискорбному событию.

– Ах, Максим, прошу тебя. Подари мне забвение, – шепчет она и нежно целует меня в грудь влажными губами.

Откинув с лица локоны, Каролина призывно и тоскливо смотрит на меня сквозь длинные ресницы.

Я беру ее прелестное лицо в ладони и качаю головой.

– Нам нельзя.

– Молчи. – Она прижимает тонкий пальчик к моим губам, не давая произнести ни слова. – Пожалуйста. Я больше не могу.

С моих губ срывается стон. Такими темпами я отправлюсь прямо в ад.

– Прошу тебя, – умоляет она.

«Черт… вот он – ад, раскрывает объятия».

Я тоже тоскую по брату, мне тоже плохо, очень плохо, а Каролина – та ниточка, что связывает меня с ним. Я накрываю ее губы своими и медленно опускаю ее на постель.

Едва открыв глаза, я щурюсь от яркого света – зимнее солнце заливает комнату. Каролины рядом нет, замечаю я с облегчением, однако осталась тень сожаления, и на подушке белеет записка:

Поужинаешь сегодня с Папулей и Мамулей?

Пожалуйста, приходи.

Они тоже в трауре.

Лю.

Обнимаю.

Вот же хрень.

Совсем некстати. Закрыв глаза, я радуюсь одиночеству в собственной постели. Хорошо, что мы приехали в Лондон, хотя прошло всего два дня после похорон. Даже несмотря на наши ночные забавы.

«И как нас угораздило так вляпаться?»

«Всего по глоточку, на ночь», – сказала она.

Я взглянул в ее огромные синие глаза, полные печали, и сразу понял, чего она ждет. Точно так же она смотрела на меня в тот вечер, когда мы узнали о несчастном случае с Китом, а потом и о его смерти. Тогда я не смог сказать ей «нет». Мы не раз были на грани, однако той ночью я забыл обо всем и просто трахнул жену моего брата.