Страница 32 из 35
С каждым шагом на пути к дому настроение Маши опускалось всё ниже и ниже. Меня такое положение вещей начало приводить на копчик, но кроме анекдотов поднять ее настроение было нечем. Как на грех, сразу все глубоко интеллектуальные одномоментно вылетели у меня из головы, а декларировать пошлые – нарваться на ещё большее раздражение с её стороны.
Чаще всего, чтобы разрешить проблему – надо просто выпить. Или съесть шоколадку. Конечно, проблему это не решит, но выпить и съесть шоколадку всё равно нужно. Будь со мной не Мария Иоакимовна, а кум с горы, мы бы так и поступили. Но Маша – это вам не просто тело, наделённое душой. Это прекрасная душа, часть которой видима и называется телом.
Околица Чистополья сделала нам ручкой, и мы ступили на просёлок, разрезавший нещадно выжженое кукурузное поле. Солнце уже закатилось за горизонт, но сумеречное небо отливало всеми красками солнечного спектра. Прохладный ветерок баловал запахом полыни и шаловливо поигрывал машиным сарафаном, обозначая идеальные формы видимой части её души.
Мне и без самоучителя было понятно, что чем длиннее пауза, тем больше она против меня. Но кто любил, тому не требуется объяснять, что женщину проще раздеть против её воли, чем одеть по её желанию. А уж когда женщина не знает, чего она хочет, то явно она хочет не тебя.
Вот и реши уравнение с четыремя неизвестными! Значит, снова нужен нетривиальный ход, потому что бабспорское царство неумолимо приближалось, а там наши пути разойдутся окончательно и вряд ли когда-нибудь сойдутся. А мне так не хотелось потерять с ней контакт…
Если сказать девушке, что она прекрасна, то, скорее всего, она примет за правду и остальную твою ложь. Но не Маша. С подобным комплиментом можно сразу идти в то одиноко стоящее посреди поля и уже нарисовавшееся на горизонте щитовое строение. Не тот случай. Вот проявить заботу о ближнем – что ж, пожалуй, это выход. Или вход, какая разница?
– Ты не устала? – мой вопрос просвистел как пуля по степи, до того был неожиданным.
– Да-a, нет. А если и устала, ты что, вызовешь за мной спасательный вертолёт?
– Могу и вертолёт. Но проще позвонить в лагерь и запросить подмогу.
– Нет, только не это! А то приедет, не дай Бог… – Маша не договорила, кого она не хотела просить ни под каким видом, но мне почему-то подумалось про Василия Татьяныча…
Секрет долгой женской дружбы – это разные вкусы на мужчин и одинаковые – на вино. Если у Маруси лишь намёк на мадам Резеду вызывает алергию, а с вином она, похоже, совсем не дружит, то вывод напрашивается сам собой: интересы сошлись на мужчине. Интересно на ком? Избранников не так уж и много, хотя не так уж и мало. Если задаться целью, то вычислть его не составит особого напряжения извилин. Всё дело в том, что у меня нет такой цели.
А может, всё-таки есть? Будь Маша мне безразлична до кариеса, верняк не стал бы приглашать её в нашу тёплую компанию, ажбы не растаяла подобно Снегурочке. Значит, чем-то она меня зацепила, если легко готов променять очередную «лунную рапсодию» на сухое общение с ней ненаглядной. Не знаю, готов ли драться за неё на дуэли, но в разведку бы с ней пошёл.
– Могу тебя уверить со всей очевидностью, что она точно не приедет, – прежде чем брать её с собой в разведку, решил провести мимолётный тест, который должен многое прояснить.
– Почему ты так считаешь? – удивлённо спросила она, чем выдала себя с головой.
– Ты даже не спрашиваешь, кого именно я имел в виду, – меня разобрал лёгкий смех.
Маруся не сразу, но всё-таки поняла свой прокол. Даже бывалые разведчики засыпаются на подобных мелочах, а уж для неискушённой девицы это тем более простительно.
– А кого именно ты имел в виду? – этим вопросом она намеревалась спасти положение.
– Я имел в виду Бабу Ягу в ступе, а ты о ком подумала? – азъ есмъ продолжал улыбаться.
– А я подумала о Снежной королеве… И о чудесных сказочных санях…
– А мне кажется, ты подумала о Серёге. Кстати, он уже приехал…
– Серёжка приехал?! Когда? – тут уже Порфирий Петрович нюхает нафталин. Разве ваш покорный доложился, какой именно Серёга приехал? В столовке, по крайней мере, двоих кликали этим именем, но то были студенты. Не могла же Маруся влюбиться в школяра?
Круг замкнулся. Во всяком случае, для меня неразрешимых вопросов больше не существовало. Бабспорское царство «разделилось в себе самом», не поделив элитного самца.
– Ещё позавчера. А ты давно Серёгу знаешь? – у меня уже возник неподдельный интерес.
– Уже несколько лет. Он постоянно принимает участие в Рождественских чтениях, выступает с докладами. А вообще он поёт в храме Троицы Живоначальной, где служит отец Владислав (Цаплин). Слыхал про такого? Он и зазвал Серёжку на Рождественские чтения.
– Естессьно слышал. Кто же не знает отца Владислава?
– Почему ты так оптимистичен? Многие не знают… Которые газет не читают…
– Те, кто не читает газет, они не вылезают из интернета. А там его имя мелькает как стробоскоп. Он часто выступает с докладами, со статьями, да и просто с комментариями.
– Что-то я никогда не встречала. Впрочем, я не люблю особо по интернету лазить. Так, по работе или письмо кому напишу, а новостями почти не интересуюсь. Одно и то же всегда.
– Станно для историка не интересоваться современными новостями. Хотя…
– А ты давно с Серёжей знаком? – Маша не дала мне развить свою мысль.
– Мы познакомились в мае месяце на Афоне. Я как раз ждал своих друзей в Русском Пантелеймоновом монастыре, а он мимоходом туда забрёл. Так и познакомились.
Маша неожиданно просияла, видимо от предвкушения предстоящей встречи с ним. Глаза её засветились, словно гирлянды на рождественской ёлке, а если у женщины в глазах искорки, значит, тараканы в её голове что-то празднуют. Что именно? Вот мы вечерком и поглядим.
– Так какая же кошка между вами пробежала? Чёрная или тигровой расцветки?
– Ас чего ты взял, что между нами… У нас никаких конфликтов не было.
– С чего взял, говоришь? С верхней полки, где спариваются волки. Прости, Маша, но я не первый год живу на этом свете и не первый десяток лет. Кое в чём разбираться научился.
– Та-а-ак, и в чём же ты научился разбираться?
– Во всяком случае, в картофельных очистках как Альберт Эйнштейн. И ещё кое в чём.
– Слушай, тебе бы в цирке работать, Олега Попова бы затмил. Не пробовал поступить?
– Пробовал. С напарницей не повезло. Вот если бы ты подвернулась вовремя…
– Тогда бы тебя точно не взяли, – она сделала попытку засмеяться, но безуспешно.
– Почему-у-у? Ты подходишь по всем параметрам. Я бы ножи кидал, описывая твою изумительную талию. Ты когда-нибудь видела в цирке такой смертельный номер?
– А ты что, такой мастак ножи кидать? – Маша округлила глаза в размер лунной орбиты.
– Хочешь убедиться? Таки нет ничего проще! – I’m достал «барракуду», выщелкнул лезвие и подкинул наваху, мягко опустив на ладонь. – Ставь грушу на голову, если смелая.
На это Маша ничего не ответила, но азъ догадливый понял всё, что она хотела сказать. Не умеющие врать глаза – первый признак незамутнённой души. ВПС снова свернул «барракуду» и с едва заметной ухмылкой убрал в спецкарман. После чего вернулся к теме.
– Так вот, Мария свет Иоакимовна, позвольте Вам заметить, что…
– Не позволю! – отрезала она. – Моя личная жизнь – это моё личное дело и никого не касается. Ясно? – она пронзила меня взглядом, как «барракуда» чуть не пронзила грушу.
– Понимаешь, не совсем ясно. Всё-таки нам предстоит в ближайшее время тереться бок-о-бок, трапезничать опять же, поэтому, как говорил Иоанн Васильевич Бунша, «ошибаетесь, девушка, это дело общественное. Просим Вас повременить со сведением счётов до конца полевого сезона, а потом можете сводить счёты сколько Вашей душе угодно!»
– Когда Вы говорите, Иван Васильевич, ощущение такое, будто Вы…
– На минуточку, Мигель! – успел азъ быстроходный вставить словечко в её тираду.
– Тем более. Так вот, глубокоуважаемый дон Мигель! Вам со мной детей не крестить…