Страница 10 из 17
Зимой Беринг разделил отряд и отправил Шпанберга и тридцать человек с несколькими десятками вьючных лошадей вперед, чтобы они построили новые лодки и, когда весной лед оттает, были готовы проплыть почти 2000 километров по Лене на северо-восток, к Якутску. Предполагалось, что экспедиция доберется до Якутска еще до наступления зимы: они отстали от графика уже как минимум на полгода, пройдя лишь половину расстояния до Камчатки.
Беринг тем временем тоже не сидел зимой сложа руки: съездил на юг, в Иркутск, стоящий на озере Байкал, и расспросил иркутского воеводу об условиях в горах, лежащих между Якутском и Охотском. То была самая тяжелая часть путешествия. Регулярной или хотя бы сколько-нибудь проторенной дороги до Охотска через горы не существовало, а реки там были мелкими, извилистыми и полными стремнин. Через эти горы никогда еще не возили сотни килограммов снаряжения, и Беринг считал их самой большой проблемой во всем путешествии. Местные жители обычно преодолевали этот путь на санях, и дорога занимала от восьми до десяти недель в любом направлении. «[П]онеже выпадают великия снега на сажень, – сообщал Беринг, – а местами и болше и который, ходя зимою, каждой вечер для ночи выгребают снег до земли для теплоты»[19].
Лишь в июне 1726 года все участники экспедиции с грузом припасов добрались по реке Лене до Якутска, одного из самых крупных городов региона: на триста с лишним домов приходилось около трех тысяч жителей, не считая окрестного коренного населения, численность которого была в десять раз больше. Требовалось как можно быстрее продолжать путь, чтобы пересечь опасные, непредсказуемые горы до зимы, но все пошло не так. В Якутске их не ждали. Беринг глазам не поверил: он заранее отправил людей с официальными запросами на сотни лошадей, тонны зерна и десятки рабочих, но никто из местных чиновников даже не шевельнул пальцем. Командор пошел прямиком к губернатору и устроил скандал, в конце концов пригрозив, что главу города обвинят в провале всей экспедиции, он навлечет на себя гнев императрицы и как минимум лишится своего поста. Лишь после этого градоначальник все же выделил ему 69 человек и 660 лошадей – к вящему недовольству местных жителей, потому что на самом деле особых излишков в далеком от цивилизации Якутске не было. Что самое неприятное, жалованье участникам экспедиции тоже выплатить не смогли, так что начались недовольства.
Группа разбилась на отряды. Шпанберг первым вышел из Якутска на лодках, груженных примерно 150 тоннами муки и снаряжения, а также якорями и пушками – в общем, всем, что невозможно было перевезти по суше из-за сложного рельефа. С ним отправились более двухсот человек на дюжине свежепостроенных лодок. Затем Беринг послал вторую небольшую группу из Якутска и Охотска наземным путем и вскоре и сам последовал за ней со своим отрядом и караваном из сотен вьючных лошадей, многие из которых несли принадлежащие Берингу товары. Телеги и повозки были бесполезны на неровных, каменистых и крутых горных тропах. Чириков остался в Якутске до весны, ожидая последних поставок муки и других припасов.
Кавалькада Беринга – шумный, пыльный, пахнущий навозом караван тяжело нагруженных животных, – отправилась вверх по коварным горным тропам, затем спустилась вниз к Охотску. Погодные условия оказались поразительно тяжелыми, намного хуже, чем можно было бы предположить по сухому замечанию Беринга в рапорте: «А с каким трудом оною дорогою проехал, истинно не могу писать»[20]. Дневник Петра Чаплина, одного из младших офицеров, задачей которого было вести точные ежедневные записи событий, больше напоминает перечень проблем: список павших лошадей, нехватка еды, дезертиры, «мрачные» дни и «ледяные» утра. Лошади умирали от голода, потому что им негде было щипать траву; людям приходилось задерживаться и рубить карликовые деревца, чтобы проложить гати на болотистой земле, а иногда приходилось до шести раз в день пересекать вброд ледяные горные реки. Начиналась осень, и с ней пришли снегопады и убийственные холода. Три человека и десятки лошадей умерли; еще сорок шесть участников экспедиции дезертировали в ночи вместе с гружеными лошадьми. Часть припасов пришлось оставить прямо на дороге, чтобы вернуться за ними позже.
1 октября, после сорока пяти дней тяжелой дороги, Беринг с остатками каравана наконец добрался до Охотска и с ужасом обнаружил, что городок намного меньше, чем он предполагал, и совершенно не готов к его прибытию. Охотск был маленьким административным центром, в котором собирали дань; кроме нескольких коневодческих хозяйств, горстки хижин местных жителей и небольшого числа русских, размещавшихся в одиннадцати скромных домиках, там ничего не было. Так что вместо отдыха и восстановления сил Берингу и его людям пришлось срочно строить зимние дома и склады – непростая задача, учитывая, что большинство лошадей пали, так что бревна приходилось таскать вручную. А после этого им еще и нужно было построить корабль, на котором предстояло пересечь Охотское море и следующим летом добраться до Камчатки. Пока же они ловили в океане рыбу и добывали соль, чтобы заготовить говядину впрок. Беспокоило Беринга и то, что до декабря не было никаких вестей от Шпанберга; в конце концов тот с двумя сопровождающими добрался до Охотска и сообщил, что произошла катастрофа.
Речной путь, по которому шел Шпанберг, оказался намного хуже, чем наземный путь Беринга. Зима настала очень рано, в августе, и местные говорили, что таких суровых морозов не помнят уже много лет. Спустившись по Лене на лодках, Шпанберг продолжил двигаться вверх по рекам Алдан и Мая. Из-за множества стремнин людям приходилось идти по берегу и тащить за собой лодки на бечевах, пробираясь через густые кустарники и камни. Работа была настолько утомительной и тяжелой, что иногда за целый день они не проходили и полутора километров. К концу сентября сорок семь человек либо уволились, либо дезертировали, а затем лодки вмерзли в лед. Шпанберг, человек бесстрашный и изобретательный, занялся строительством зимних домиков и саней, тогда как его подчиненные становились все угрюмее, мрачнее и беспокойнее; назревал мятеж. Шпанберг принуждал к работе, угрожая розгами, – по традициям морской дисциплины. Чтобы можно было идти дальше на восток, он заставил работников разгрузить лодки: на девяносто саней уложили восемнадцать тонн снаряжения, и люди тащили их по снегу, который к концу октября уже стал глубиной по пояс. Вскоре они совершенно выбились из сил и стали выбрасывать из саней наиболее тяжелый груз – ядра, пушку, порох, корабельное оборудование. Когда-то ценные вещи стали балластом, мусором. К декабрю все страдали от голода – ели мясо павших лошадей, седельные сумки, ремни, башмаки и пояса. Шпанберг и двое крепких подручных ушли вперед, к расположенному на возвышенности Юдомскому Кресту. Место было ничем не примечательное, за исключением грубо вырезанного из дерева креста, который кто-то поставил на поляне. Дальше дорога до Охотска шла под гору. Несколькими месяцами ранее тем же путем шел Беринг: Шпанберг с сопровождающими нашли запасы муки, оставленные для них, поспешно вернулись к остальным и довели их до Юдомского Креста. Однако четверо по пути умерли от голода и холода. Оставив у креста тех, кто был уже слишком слаб, путешественники на сорока санях отправились вниз по реке к Охотску. Еды было так мало, что приходилось срезать куски мяса с замерзших мертвых лошадей, которых находили по пути. Наконец Шпанберг с двумя спутниками снова отправились вперед, днем и ночью пробиваясь через сугробы на легких санях, груженных самыми важными припасами, и добрались до Охотска 6 января. Примерно шестьдесят человек прибыли в город десять дней спустя.
Беринг отправил спасательные экспедиции, чтобы они прошли тем же путем обратно и доставили еду выжившим, но поначалу все отказывались идти: было темно, снежно и невероятно холодно, люди всерьез опасались за свои жизни. Командора, впрочем, это не остановило: он приказал построить виселицу и пригрозил повесить тех, кто откажется исполнять его указания. Спасательная экспедиция под началом Шпанберга, состоявшая из девяноста человек и шестидесяти семи собачьих упряжек, в конце концов вышла из города 14 февраля; многие недовольно роптали. У Юдомского Креста они нашли четыре замерзших трупа и спасли семь человек, которые уже не надеялись остаться в живых. Условия были столь невыносимыми, что двенадцать человек, нанятых в Сибири, вооружились ножами и топорами и дезертировали, едва добравшись до Юдомского Креста. Они сказали: «Не хочем так умереть, как другие умерли, и идем в город прямо, а там нас не остановить»[21]. В оставшиеся зимние и весенние месяцы Беринг отправлял поисковые группы за брошенными по дороге припасами, а остальные в это время строили корабль, который доставит их по Охотскому морю на Камчатку. К концу весны, впрочем, перед ними снова замаячила угроза голода. Весенний улов лосося оказался намного меньше, чем обычно, и люди сильно страдали от нехватки пищи, пока в июне не прибыл караван Чирикова, доставивший тонны муки и других припасов из Якутска.
19
Экспедиция в Камчатку капитана от флота Беринга. Цит. по: Экспедиция Беринга. Сборник документов. Под ред. А. Покровского. М., Главное архивное управление НКВД СССР, 1941. С. 62.
20
Рапорт В. И. Беринга в Адмиралтейств-коллегию о прибытии в Охотск и вынужденной здесь зимовке. Цит. по: Кушнарев Е. Г. В поисках пролива. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. С. 44.
21
Цит. по: Кушнарев Е. Г. В поисках пролива. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. С. 53.