Неистовство

Санас удивленно приподнял брови:

— Вы бы предпочли допрос?

— Я бы предпочел, чтобы ни охотники, ни молебники вообще сюда не совались.

Парень хмыкнул и опустил голову. Кровь в венах оборотня забурлила, захотелось врезать этому надутому индюку. Но Санас сдержал себя, ведь уже решил устранить проблему без лишней крови.

— Я вас понял, — улыбнулся он. Теперь уже удивился мужчина. — Итак, почему проклятая мстит за детей? Какой ей от этого прок? И чьих детей убили покойные мужчины?

Хитклиф озадачено выпучил глаза, но потом отвернулся к камину и тихо ответил:

— Один ребенок был моим. А убили, потому что мужики слишком помешались на боге.

— Нохра? — уточнил молебник.

— Какой, к демону, Нохра?! — разозлено переспросил Хитклиф. — Архон наш родимый!

Повисла тишина.

— Я не совсем понимаю, — заговорил Санас. — Они убивали детей во имя Архона? Это же бред…

— Я больше ничего не скажу. Можете хоть гвозди в меня вбивать. Я не сдам проклятую.

— Послушайте, я не собираюсь убивать ее. Я понял, что жители ее поддерживают. На самом деле это удивительно. Я не хочу рушить это, хочу лишь узнать, зачем она все это сделала. Понять ее, и не дать охотникам делать свою работу, как бы это странно не звучало. Я хочу защитить город.

— Да что вы? — вдруг вспылил мужчина. — Защитить ее от охотников? Они скорее помогли бы этим уродам убить наших детей, чем защитили город. А уж тем более они не оставят в живых проклятую.

— Почему вы так говорите?.. — начал было Санас, но неожиданная догадка вдруг резанула сознание. — Дети рождались проклятыми?

Мужчина нахмурился:

— Догадливый, зараза. И что? Я и моя жена обычные люди. Как так получилось, мы не знаем. Мы никому не говорили, думали, что делать. Хотели покинуть город, но не успели. В Черную луну один из убийц видимо услышал, как наш сын воет! И решил его прикончить, пока, как он сказал, «отродье не выросло». Но нам, знаете ли, все равно, проклят ребенок или нет. Он был нашим сыном! Я бы жизнь отдал за него! Сделал бы что угодно, но вырастил бы, пусть даже и нежить! И я хотел сам отомстить тем ублюдкам, но девчонка меня опередила. И спасибо ей за то, что она делает!

— Что она делает? — переспросил Санас, надеясь, что Хитклиф не перестанет говорить, пока есть запал.

— Я и так слишком много вам сказал, уважаемый молебник! — ехидно выдавил мужчина. — Не удивлюсь, если меня и мою жену станут подозревать в поклонении Нохра и отправят на виселицу.

Санас разочарованно вздохнул:

— Никто никуда вас не отправит. Другие дети, которых убили эти мужчины, тоже были проклятыми?

— Этого я не знаю.

— Значит, она отомстила за вашего ребенка? Но какое отношение она имеет к вам? Она ваша родственница?

— Да нет же, — усмехнулся Хитклиф. — Просто детей любит, наверно. А может не любит безнаказанность. А может, проклятые друг за друга горой. Мне почем знать? Главное, что отомстила. Я лично ее не знаю. Надеюсь, и вы не узнаете.

— Хорошо. Спасибо хотя бы за это, — улыбнулся Санас.

— Да не за что, — мужчина поднялся со стула. — Я могу идти домой?

— Пока что да. Но если у нас появятся еще вопросы, вас вызовут.

Хитклиф хмыкнул и вышел из комнаты, оставив Санаса в раздумьях.

— Дети рождаются проклятыми у простых людей? — переспросила Ириса, разорвав тишину. — Такое возможно?

— Не знаю, — пожал плечами Санас. — Нужно проверить их семью осколком. У кого он?

— У меня, — потупилась девушка. — Ты же сказал ему…

— Я сказал, что их не повесят. Но верить каждому слову не в моих интересах. Возможно, он даже знает проклятую. А может, она — его жена. Это нужно деликатно проверить. Не угрожать и не заставлять силой, просто показать камень им обоим. Если реакции не последует, то мы сможем с уверенностью сказать, что в городе происходит нечто странное, раз у простых людей рождаются проклятые дети. А это все усложняет. Но, в любом случае, пока непонятно какое отношение имеет криница к проклятым младенцам.

— Я просто в замешательстве, — развела руками охотница. — Если бы дело вел простой капитан, мы бы проверили весь город камнем. А найдя русалку, избавились бы от нее. И все. Никаких проблем!

— Ты не видишь основной проблемы, — тихо сказал Санас, обернувшись.

— Какой же?

— Охотники убивают тех, кто войны не хочет…

— Но она убила двух мужчин! — возмутилась девушка.

— А они убивали детей! — разозлился молебник. — И Хитклиф прав, охотники их не наказали бы.

— Конечно! Дети же были проклятыми!

— Прежде всего, они были всего лишь детьми! — стукнул по столу Санас. — Они не выбирали кем стать, никому не навредили, ничего дурного не сделали. Просто родились! И за это должны умереть от меча церкви? Не видишь в этом несправедливости? Что бы ты сделала, если бы твой ребенок родился проклятым? Проткнула бы кинжалом сразу после родов?

Охотница замерла, в ужасе смотря на молебника, но после недолгого молчания все же ответила:

— Нет… Я не смогла бы…

— Хорошо, что ты это осознаешь!

Третьей в комнату пришла женщина сечей шестидесяти на вид. Она молча села за стол и начала говорить прежде, чем парень успел поздороваться:

— Я расскажу вам все, что знаю, если вы поклянетесь перед Архоном, что не тронете детей.

Санас ошарашено уставился на женщину — он совсем не ожидал такого начала.

— Клянусь перед Архоном, — ответил он. — О каких бы детях не шла речь, они не пострадают.

— Я надеюсь, что вы не лжете…

— Я, прежде всего, посланник церкви, а потому не имею права лгать. Меня зовут Сансет.

— Я Клариса. И работаю повитухой, — тихо начала женщина. — Может быть, вы заметили, что в Рубингарде очень мало детей. Многие умирают сразу после родов. Одни умирали сами по себе, во время сна, других убивали те мужчины, подозревая в них нежить.

— При рождении было видно, каким родился ребенок? — спросил Санас, сплетя пальцы в замок.

— Не всегда. Но пару раз на моих руках оказывались младенцы со светящимися глазами, с серой кожей или клыками.

— Вы боялись новорожденных проклятых?

— В первый раз — немного испугалась. Но потом я поняла, что хоть малыш и проклятый, но все равно остается всего лишь маленьким и беззащитным ребенком. Я отдавала детей родителям и сохраняла тайну рождения.

— Как давно дети рождаются проклятыми?

— Уже несколько сечей, не скажу точно сколько.

— И всех убили?

— Нет, убили лишь троих. И это случилось за последний стан.

— То есть, остальные проклятые дети еще в городе? — удивился молебник.

Клариса поджала губы и покачала головой:

— Нет. Они все пропали.

— Как пропали? — удивился Санас. — И никто из родителей не поднял переполох?

— Им этого не нужно. Люди не хотели, чтоб за их детьми пришли охотники. Одна из матерей как-то проговорилась, что ее сына забрала русалка. Чтобы оберегать и воспитывать. Она сказала, что видится с сыном, но очень редко. А кто эта девушка и где живет, я не стала спрашивать…

Санас ненадолго задумался.

— Значит, русалка забрала всех проклятых детей и живет с ними где-то за городом? — уточнил он.

— Скорее всего, так, — пожала плечами женщина.

— Сколько, примерно, детей уже у нее?

— Около тридцати.

Парень опустил взгляд, по коже прокатилась волна мурашек. Переварить все услышанное было непросто.

— А обычные дети все до единого умирают?

— Не все, но достаточно многие. А часть рождаются слабыми и больными.

Санас озадаченно потер лоб рукой. Получалось, криница хотела защитить рожденных в будущем проклятых детей от убийц. Но почему она хотела убить и его?

— Почему, как вы думаете, те мужчины не обратились к управляющему, узнав, что дети рождаются проклятыми?

— Наверно потому, что один из тех детей был сыном первого убитого русалкой. Он лишил жизни собственного сына. А жена его не сдала, но зато рассказала про русалку, что убила ее мужа… Послушайте, — женщина протянула морщинистую руку и накрыла ладонью руку Санаса. — Прошу вас, уезжайте. Русалку вы не найдете, а детей вы поклялись не трогать. Оставьте этот умирающий город и уведите отряд. Пожалуйста.