А мы с тобой остались в пробке

Мурашов долго смотрит на нее, изучает. Ему хочется узнать, запомнить, оставить в своей памяти эти глаза – умные, светлые и какие-то печальные. Такие бывают у людей, что много теряли в своей жизни, отпускали, бросали, оставляли.

– Знаешь, влюбиться по-настоящему – очень сложно. Я бы сказал, невозможно даже, – Влад подлил масла в огонь.

– Согласна. Но с каждым в жизни такое хоть раз, но случалось. А тут главное, понять это и остаться с этим человеком навечно. Приклеить его к себе на скотч и держать до тех пор, пока женщина в черном плаще с капюшоном и косой в руках не придет за тобой. А если она явится, то молить ее, чтобы она забрала вас вместе. Но обычно смерть непоколебима, непреклонна.

Снова этот взгляд. Потухший, мертвый, болезненный.

– А я любил, как мне казалось, по-настоящему. Но раз я тут, значит, все было обманом. Я много раз отпускал, терял, что привык к этому. И теперь больше не дорожу ничем, – Мурашов сам не понимал, зачем говорит это, но ему хотелось это сделать.

– Знаешь, это так легко, что-то или кого-то отпускать снова и  снова. Раз за разом. Поначалу трудно, больно, невыносимо, а потом ты втягиваешься, и тебе это кажется нормой, обыденным делом. Но это, черт подери, ненормально. Хотя, когда ты почувствуешь, что этот человек твой, то ты ни за что на свете не сможешь отпустить его куда-то от себя.

Внутри у Мурашова все сжалось. Он забыл, как дышать, говорить. Ему казалось, что он встретил того человека, которого будет невозможно отпустить.

Даша, тем временем, нашла в темноте качели и присела на них.

– Будь добр, покатай меня, я забыла каково это – летать.

Железо было холодным. Качели старыми. Они противно скрипели, когда Влад толкал их ввысь. Он боялся, что они могут оторваться, слететь с петель, и тогда Даша пострадает.

«Вот ты уже думаешь о ее здоровье, о ее безопасности. Парень, ты точно влюбился», – внутренний голос противно жужжал Владу на ухо.

– Никогда не думала, что качели приносят такое удовольствие. Я забыла, какого это вот так просто качаться, не думая о мнение окружающих, – кричала Даша сквозь порывы ветра.

– А тебе не все равно, что скажут люди? – громко задал вопрос Мурашов, чтобы девушка смогла его услышать.

– Мы все зависим от людских пересудов, боимся их, избегаем. Неужели ты никогда не поступал так, чтобы получить поблажку, высокую оценку общественного мнения? – спросила Даша.

– Бывало, – нехотя признался Мурашов.

– Ну вот, видишь. Мы делаем все в угоду общества, чтобы они кинули нам кусок мяса, как собаке, в знак одобрения. А ведь так бывает иногда противно о самих себя. Но этот мир так утроен. Будешь идти против системы – тебя сожмут, раздавят и забудут.

Качели остановились. Девушка спрыгнула. Влад помог удержаться ей на ногах. Она прижималась к нему, а он осторожно обнимал ее за плечи, боясь, что она исчезнет, как дым от сигарет.

Он душил в себе дикое желание поцеловать ее. Он хотел этого, но не мог. Слишком рано, слишком сложно.

– Мне, наверное, уже пора. Моя бабушка, хоть и говорит, что я уже большая девочка, но все равно не ляжет спать, пока я не переступлю порог квартиры, – Даша смешно заулыбалась. По-детски пожала плечами и сильно обняла Влада, сомкнув руки у него за спиной. – Спасибо! За такой прекрасный вечер. Это было именно то, что надо. Я расслабилась, выговорилась и просто насладилась жизнью, которая так стремительно проносится мимо меня.

– Если твоя жизнь несется, как скоростной экспресс, то моя наоборот, стоит в пробках посреди автомагистрали.

Даша снова засмеялась. Ей безумно нравился этот парень. Добрый, хотя боится этого показать, умный, веселый, а главное настоящий. Не такие, как многие, особенный. Хотя никак не стремится это проявить.

– И тебе спасибо, что составила мне компанию. А то бы я сейчас грустил в своей квартире, попиваю чай и смотрел глупые сериалы, – Мурашов попытался отшутиться, но получилось не особо хорошо. Он не хотел прощаться, не хотел отпускать своего, как ему казалось, человека.

Он вызвал такси. Автомобиль подъехал через несколько минут, словно ожидал вызова где-то за углом. Как Влад и обещал, такси было желтым в черную полосочку.

– Ну, прощай, любитель высопарных выражений, – Даша обняла Влада.

– Не люблю слово «прощай». Оно, как приговор. Не дает никакой надежды на следующую встречу. А я хочу увидеть тебя снова. Так что, не говори, прощай, пока не готова расстаться насовсем.

Даша засмеялась.

– Тогда, до скорой встречи, – и она захлопнула дверцу машины.

Такси выехала на трассу, сверкнуло фарами и умчалось в ночь. А Мурашов остался один среди пустой улицы, один на один с городом, что страдал от любви, которая никому не была нужна.