Страница 4 из 97
«Нина Борисовна Пичугина. Ужасный вкус и чувство юмора. Как можно жить в цветовой гамме попугая. Когда-нибудь я подарю ей набор юного парикмахера и попрошу постричься на лысину. А ее шутки – просто оружие массового поражения. Словно она десять лет прожила в подвале, где по телевизору крутили круглосуточно «Кривое зеркало». Так и тянет кинуть в нее учебником».
Влад перечитал еще раз написанное им и улыбнулся. С того момента ничего в Нине Борисовне не изменилось. Если не считать, что она поменяла оранжевый комбинезон на бледно-розовый.
Она все также читала глянцевый журнал. Не замечала вокруг себя никого.
Рядом с Владом за парту, раскидываю вещи по всему столу, присел юноша. Густые, черные волосы, словно смоль. Карие глаза и чуть поддернутая верхняя губа.
Иля, или Михаил Иляшин, был, наверное, самым близким другом Влада. Они сдружились еще во время поступления на ненавистный для обоих факультет мировой экономики и бизнеса. Вместе прошли через трудности сессии, вместе веселились, гуляли и поддерживали друг друга.
Миша был славным парнишкой из неполной семьи. Так уж случилось, что его мама осталась вдовой, когда маленькому сынишке исполнилось четыре годика. Отец Миши был военным летчиком. На очередной технической операции он погиб. Миша мало говорит об этой утрате, да и Влад особо не настаивает. Он понимает, что это безумно больно.
От Миши пахло ванилью и сладостью. От чего Мурашова немного передернуло. Воспоминания ужалили со всей силы. Он поправил кожаный браслет на руке и обратился к Мурашову.
- Опять Нина Борисовна будет нам заливать про то, что все опыты можно посмотреть на ее страничке в «Одноклассниках»,- Миша засмеялся.
- Ага, или рассказывать, как она посетила супермаркет, - Влад улыбнулся.
Он не понимал, зачем на факультете бизнеса и экономики нужен такой предмет, как химия. Он не раз задавался этим вопросом на занятиях, но преподаватель отмахивался и лепетал что-то не вразумительное.
Нина Борисовна всегда вставала в боевую стойку, как овчарка, которая готовится к прыжку. Ее морщинистая шея становилась похожа на шарпея.
- Мурашов, - обращалась она к Владу, когда тот в свою очередь снова возмущался по поводу ненужности ее предмета на их факультете, - химия – это основа жизни, как ты не поймешь. Без нее не будет ничего. Ни продуктов питания, ни окружающей среды, ни человечества. Все на этой планете обязаны знать мой предмет. Хотя бы для общего развития.
Честное слово, женщина с таким рвением и артикуляцией пыталась доказать Владу, что химия – основа жизни, что иногда походила на Адольфа Гитлера. Этот бешеный огонь в глазах, рваная речь и усики над верхней губой – делали ее точной копией известного диктатора.
Мурашову даже иногда ставилось боязно. Но он не отходил он своего. Его было трудно столкнуть или переубедить. Даже, скорее всего, перед смертью он будет верен своим принципам и мыслям. Ведь мы – это то, что мы делаем и то, что мы думаем.
Телефон снова завибрировал. Очередное сообщение от Лидочки в общий чат.
«Собираемся в зале письма и мышления. Всех с нетерпением жду!»
Влада передернуло. Он не хотел идти туда. Смотреть на Лидочку, которая маниакально намерена победить, ломая любые преграды, буквально, руками.
- Что-то ты не в настроение, - обратился Иля к другу, - словно по тебе проехался танк. Ты и обычно не светишься, а сейчас просто чернее тучи.
- Да, совсем забыл про глупую выставку для будущих студентов. А она уже через три дня. А Лида написывает всем, ждет с нетерпением, - на этих словах парень скорчил гримасу, словно съел целый килограмм лимона.
-Паршиво, - вздохнул Миша. – Она ведь, как банный лист, не отстанет, пока все соки не выжмет.
- И не говори. Самое смешное, что она верит, что сможет одержать победу над другими факультетами. Куда нам тягаться с тем же филологическим, или, даже, с юристами. Около них всегда очередь. А финансы – это же так скучно.
- Куда лучше мести дворы, чем сидеть на скучной химии и смотреть, как Нина Борисовна мелькает в глазах цветами радуги, - Миша засмеялся.
Мурашов осознал, что сегодняшний день не предвещает ничего хорошего.
***
Центр письма и мышления располагался на четвертом этаже учебного корпуса. Лифт, как и обычно, был заполнен под завязку. Да и ехать в одной кабинке с неизвестными людьми Владу особо не хотелось.
Он поднимался ступенька за ступенькой, так медленно, что казалось, улитка обгонит его в два счета. Парень просто не хотел видеть маниакальную улыбку Лиды, потухшие и усталые взгляды других ребят, которые, как и он, являются жертвой обстоятельств.
Поднялся на нужный этаж, завернул за угол. Холл был пуст. Двери центра были распахнуты. Лидочка заметив Мурашова, стала энергично трясти рукой и улыбаться, отчего Влада чуть не стошнило на новый ковралин.
Стулья располагались полукругом. Лидочка восседала в центре. Выглядела она, как и обычно: серо и безлико. Натянула на нос круглые очки, а ведь со зрением у нее все было в порядке. Наверное, хочет показать, кто тут главный, кого надо слушать.