Страница 38 из 97
– Я не против! – Мурашов двинулся через ряд потных женщин. Аромат был не самый приятный. Тебя словно поместили в вакуумный пузырь и пустили удушающий газ.
Голова болела. Внутри тоже все болело. Тосковало, жалось, как маленький мальчик, что потерялся на улице. Ему было страшно, одиноко и неуютно. А вокруг бродили крокодилы, готовые броситься и разорвать его в клочья.
Даша шла рядом. Молчала. Правильно делала. Мурашову нужна была передышка, нужно было время, чтобы обнулиться, забыть все, стереть и начать заново этот вечер.
Неоновая вывеска кафетерия манила к себе. Ядовитые буквы прожигали глаза. Здание было ветхое, в такие заходить страшно, не то, что еду заказывать.
Стеклянная дверь была заляпана грязью. Влада передернула. Брезгливо, опасаясь, подхватить какую-нибудь заразу, он распахнул перед девушкой дверь и сделал взмах рукой, приглашая ее внутрь.
Треснувшая плитка, потертые диваны и стены с дырочками на углах – все это зацепило взгляд Мурашова. Парень чувствовал себя неуютно, не защищено, словно его выгнали на городскую площадь, где собралась добрая половина города, и приказали раздеться.
Даша и Влад выбрали место в самом дальнем ряду, куда практически не проникал свет от ламп. Кругленький, деревянный столик, два стула, друг напротив друга и тишина. Больше ничего и не нужно.
Миниатюрная девушка с рыжими волосами, собранными в тугой пучок, приняла заказ, и, напевая себе под нос странный мотив, направилась к барной стойке.
– Трудный сегодня выдался денек, – Мурашов сбросил с себя пальто.
– А мне все понравилось, было интересно. Знаешь, не думала, что ты так классно рисуешь. Вообще, не думала, что кто-то из тех парней, что учатся на финансах, могут мыслить творчески и делать такие крутые вещи, – Даша сидела напротив, улыбалась, искренни, по-честному.
Влад нахмурился. Камень был явно в его огород.
– Прости, я не то хотела сказать, – девушка принялась извиняться. Ее щеки налились путцом, а на лбу выступила испарина, словно они сидели не в кафе, а в бане.
– Да, нет, я все понимаю! Творческие люди – это та когорта людей, круг избранных личностей, которые рождаются с даром. А простые люди, как я, не могут стать творческой личностью. Статус у нас такой. Не позволяет.
– Знаешь, ты вызываешь только одно чувство, – голос Даши был наполнен злостью. Она закусила нижнюю губу, буквально, до крови.
– Интересно же, какое?
– Пнуть тебя да посильнее, чтобы искры из глаз! Ты просто невыносим.
Мурашов усмехнулся. Как он это всегда делал, когда кто-то трогал его до глубины души.
– А ты злишься, по тебе видно! Это хорошо. Любая эмоция, пускай даже самая отрицательная – признак жизни. Ты не пластмассовая игрушка, а человек.
– Знаешь, почему ураганам присваивают женские имена? – она смотрит на него, как хищник на жертву. Постепенно загоняет в свой капкан. Еще немного и пути назад не будет.
– Почему? – тихо спрашивает Мурашов.
– Потому что на этой планете нет ничего страшнее женщины в гневе. А если в этом еще и виноват мужчина, то считай, наступил конец света!
В горле пересохло. Влад нервно глотнул, не отводя взгляда от Даши. А ведь он даже не знает ее фамилию, ничего не знает про нее. Разве это нормально влюбляться в тех, кто для нас закрытые книги! А вдруг она убила человека? А вдруг она скрывается от правосудия? А вдруг она замужем и имеет детей?
Как можно влюбляться в тех, кто нас не ценит! А если и ценит, то как это узнать? Как проверить, доказать самому себе, поверить! А если принять, а потом осознать свою ошибку, интересно будет больно? Это, наверное, как снимать корочку с ранки, что недавно затянулась.
Как можно влюбляться в тех, кому мы параллельны? А такое вообще бывает? По-моему, это называется безответная любовь!
Влад чувствовал, осознавал, был уверен, что влюбился. Так быстро, что был шокирован этим, словно ему дали Нобелевскую премию за грандиозное открытие.
Официантка принесла заказ. Кофе подрагивало на подносе, пока она опускала его на столик. Жидкость темно-бурого цвета больше напоминала ржавую воду, что течет из крана во время поломок.
– Расскажи о себе, – попросил Мурашов. – Представь, я даже не знаю твоей фамилии.
Девушка улыбнулась. Кротко.
– Фамилия у меня самая, что есть обычная. С такими, наверное, уже не живут. Иванова.
Влад громко засмеялся. Действительно, самая обычная фамилия!
– Мама всегда твердит папе, что его фамилия, как клеймо для всей семьи. Нас сразу приравнивают к типичным русским, которые ходят с балалайкой, танцуют с медведями на площади и пьют алкоголь, пока их не стошнит, а после все равно продолжают его употреблять.