Страница 20 из 97
Вести дневник мне посоветовал школьный психолог. Я был частым гостем в том кабинете. Мне там нравилось. Там было так мило и уютно. А когда Ирина Сергеевна, так звали школьного психолога, доставала коробку шоколадных конфет и протягивала мне, то я был готов сидеть там вечно.
Вы не подумайте ничего дурного. У меня не было никаких там расстройств или попыток суицида. Мне просто нравилось болтать с Ириной Сергеевной ни о чем. Мы обсуждали стихи Пушкина, бабочек и, как Светка Печкина, будь она не ладна, сломала корабль из ракушек, который мы клеили всем классом на протяжении нескольких недель.
Когда дома ты не можешь никому выговориться, получить дельного совета или просто помолчать о самом важном, (что порой бывает ох как нужно) то ты идешь за помощью к школьному психологу. Лично я сделал так.
Впервые я постучал в те двери в седьмом классе. Мне было как грустно. Ведь Светка Печкина не захотела пойти со мной в кино. Глупые девчонки. Принцев им подавай. Но Ирина Сергеевна успокоила меня и заявила, что Печкина просто не та, которая мне нужна. А моя судьба найдет меня сама. И тогда я принялся ждать ее. Судьбу. Но она так до сих пор и не пришла.
Позже, когда я повзрослел, и мои проблемы я не мог озвучивать в слух школьному психологу, а дома от отца я не получал никакой поддержки, я закрылся в себе. Залез в стеклянный короб и не показывался долго.
Заметив это, Ирина Сергеевна и предложила мне идею с дневником. Нужно обмолвиться, что учился я в элитной гимназии, где каждый мой шаг был под строгим контролем. О нас заботились, как о яйцах Фаберже. За такие деньги, что платили наши родители, нам были готовы лизать там ноги. А это жутко напрягало.
Но идея с дневниковыми записями мне дико понравилось. Тем более я с детства мечтал стать писателем. Мечтал также рисовать иллюстрации к своим книгам, потом сидеть перед своими читателями, отвечать на их вопросы и говорить, что первые шаги к большому творчеству я начал именно с дневниковых записей.
Наверное, именно благодаря им, я научился высказываться. Мне стало намного легче жить. Знаете, так путешествуете по пустыне, где вода встречается один раз на протяжении сотни километров, и вот ты находишь этот источник и ныряешь в него с головой. Тебе так хорошо становится, словно и не было этих сотни километров.
Вот так с душой. Выплеснешь все, что так тяготит тебя на страницы дневника, и мир снова, кажется лучше, снова становится все вокруг цветным. А вся чернота осталась на бумаге, превратилась в буквы. И пускай! Бумага все вытерпит.
Помню, мне было шесть лет, когда я впервые попал в художественный класс. Там было так грязно, что я несмышлёный тогда и маленький, подумал, что там живут свиньи. Но мир красок и холстов затянул меня очень сильно. Буквально засосал в водоворот. Там было все по-другому, никак у меня дома. Там все было живым. Никто не боялся своих эмоций, своих чувств. Они творили, как думали. И думали, как творили.
Туда меня привела бабушка. Она очень любила нас сестрой. Она бойкотировала любые запреты родителей.
Бабушки не стало, когда я перешел в пятый класс. Но она посеяла во мне зачатки той борьбы с системой, которые мы называем семьей.
Я отвел Аню на танцы. Видишь, бабушка, я смог, я разбил оковы чужих рук.
Вот и сейчас жадно ловлю воздух ртом. Его чертовски мало. Все горит, полыхает внутри меня.
Сегодня я сорвался. Цепь порвалась. Озлобленная псина рванула и покусала всех.
Ну что теперь я могу сделать.
Знайте, я не со зла. Просто это невозможно терпеть. Невозможно так жить, когда кто-то решает за тебя, что тебе есть, пить, куда лететь.
Многие говорят, что у нас есть выбор, что в этой жизни мы решаем все сами. Но они же и отбирают у нас право голоса, причем, вбивая в наши головы, что этот выбор совершили мы.
И мы им верим! Ну не дураки ли?