Страница 2 из 25
Это место не могло похвастаться широким выбором досуга, поэтому, помимо пабов, Янги увлекались разве что музыкой и футболом.
У Маргарет, единственной девочки из семи детей, семнадцатилетней на момент рождения Малькольма, имелась коробка с записями, среди которых были пластинки Fast Domino, Литла Ричарда и Чака Берри.
А все мальчики хотя бы немного, но играли на музыкальных инструментах. Стиви знал, как правильно взять аккорд на фортепиано, Джон прекрасно играл на гитаре, а Алекс был самым одаренным с точки зрения музыки – владел гитарой, а позже и саксофоном, кларнетом и бас-гитарой.
Школьная песня в Милкрофте, где в начальных классах учились Малькольм и Ангус, начиналась со слов «Школа на холме, мы приветствуем тебя!» В то время Алекс был близок к карьере профессионального музыканта и выступал на базах военно-воздушных сил США в Западной Германии. Он играл с Тони Шериданом, чей хит 1962 года My Bo
Пока что не было понятно, что настоящий музыкальный талант в семье – у Джорджа. Он был на семь лет старше Малькольма и больше любил футбол, чем музыку. И в спорте он действительно был хорош, причем настолько, чтобы, к примеру, попытать свои силы в команде Rangers из Глазго. Но мечты юноши были окончательно разрушены, когда семья переехала в Австралию. Джорджу тогда было 16 лет. В тот момент, вдохновившись примером Алекса, он тоже начал осваивать игру на гитаре.
Ни Малькольм, ни Ангус, напротив, не проявляли никакого интереса к музыке, зато были весьма успешны в уличных драках, кстати, это увлечение осталось с ними и во взрослой жизни.
Джордж тоже неплохо дрался, но ему было далеко до мастерства братьев. «Они были такими маленькими, что люди даже не задумывались, что они могли представлять какую-то угрозу, – вспоминает бывший турменеджер группы Ян Джеффри. – Стоит сказать, что они не проиграли ни одной драки. Неважно, насколько крупным был противник, братья были действительно устрашающими соперниками. Они вступали в бой, дрались и просто оставляли оппонента валяться на земле». Даже после того, как семья перебралась в Австралию, каким бы «принцем» ни был их соперник, кранхилльская кровь брала верх. Ангус позже смеялся и говорил, что хотел бы вернуться в те места и назвать их «Ангусленд»: «Я бы доехал до водонапорной башни и повесил там наш флаг со светящейся молнией. Это выглядело бы так же, как буквы Голливуда». В данном случае это больше, чем просто сарказм. Чтобы выжить в Кранхилле, нужно быть отчаянным и жестким, а Малькольм и Ангус, согласно записям Яна Джеффри, «были не просто жесткими – они были чертовски жесткими».
Для братьев рисовали не самое радужное будущее. Их перспективы ограничивались судоверфями, заводами и пособием по безработице. И после того, как однажды после школы Ангуса сбила машина, отец всерьез задумался о переезде в Австралию по «схеме десяти фунтов» (10 фунтов за взрослого, дети бесплатно).
Шла зима 1963 года, худшая в истории и получившая название «Великие заморозки». Сугробы лежали на уровне верха входных дверей, трубы прорывались из-за льда. Мысль о том, чтобы уехать подальше, в тот момент была для семьи Янгов своего рода озарением. Единственным, кто не хотел переезжать, был Алекс, которому в тот момент было 23 года. Он был уверен, что скоро именно в этом месте взойдет его звезда. Остальные Янги не испытывали ни малейшей доли сомнения, что сделали все правильно, когда приземлились в аэропорту Сиднея. Другие пассажиры смотрели на них с удивлением и опаской, кажется, из-за восьмилетнего Ангуса, который всеми силами старался произвести впечатление на окружающих, круша все на своем пути в зоне получения багажа.
Семья переехала как раз в то время, когда австралийская зима вступала в свои права. Янги заселились в свой новый дом и понемногу начинали осознавать реальное положение дел. С момента их приезда дождь шел шесть недель подряд. Они даже шутили, что привезли его с собой из Шотландии, хотя над этими шутками никто особо не смеялся.
Первые месяцы семейство было вынуждено жить вместе с другими иммигрантами в похожем на барак хостеле «Виллавуд Мигрант» (сегодня там находится следственный изолятор). Жилье располагалось в бедном районе пригорода. Утром в доме можно было обнаружить змей, ящериц и огромных черных пауков, ползающих среди вещей. «Они держали нас в этих деревянных лачугах, а еще постоянно лил дождь, – вспоминал Малькольм. – Утром над полом стояло два дюйма воды, в которой плавали черные гусеницы».
Уильяму и Маргарет начинало казаться, что они совершили огромную ошибку. Так думали и все остальные, хотя в глубине души все равно ждали, что рано или поздно дождь закончится и наконец-то придет обещанная новая жизнь.
Однажды ночью эти двое настолько отчаялись, что заплакали, прижимая к себе детей. Что они наделали?
Зачем перебрались из одной ямы в другую?
Затем наступило утро, и в каждом члене семьи снова проснулся дух клана. Никому нельзя было плакать во время раздачи молока. «Возвращаться уже слишком поздно», – сказала старшая сестра Маргарет, которая удерживала семью вместе и старалась всех воодушевить.
В то время как старшие члены семьи переживали о текущем положении дел, Джордж, которому тогда было почти 18 лет, сам нашел свое место в изменившихся реалиях. Он легко заводил новых друзей в общей столовой, и ему не терпелось открывать новые горизонты.
Людей, которые впоследствии изменили его судьбу и, на удивление, судьбу его младших братьев, Джордж встретил в прачечной. Это были двое голландских иммигрантов – Дингман Вандерльюс и Йоханнес Ванденберг. Как и Джордж, они оба играли на гитаре:
Йоханнес, будучи более талантливым, более одаренным из них, мог с легкостью воспроизводить рудиментарные соло, а Дингман, менее умелый, но более ритмичный, прекрасно управлялся с басом.
Джорджу было непросто каждый раз выговаривать их имена, поэтому он называл приятелей Дик и Гарри. Вскоре голландцы, наконец, заметили, что окружающим действительно неудобно произносить их полные имена, и стали представляться исключительно как Дик Даймонд и Гарри Ванда.
Привыкший к «командному духу», который царил в Кранхилле, Джордж начал всюду водить Дика и Гарри за собой. Они, в свою очередь, очень быстро осваивались и с легкостью открывали для себя новые места в Виллавуде. А что они особенно любили, так это бывать на станции «Лейтонфилд», смотреть, как приходят и уходят поезда и представлять, что и они сейчас уедут отсюда.
Со временем парни начали постоянно брать с собой гитары. Теперь они быстро собирали толпы зрителей, в основном молодых девушек. Один из местных по имени Стив Райт, недавно прибывший из Англии, был недоволен тем, что этим троим достается столько внимания публики, и немедля сцепился с Джорджем. Тот с трудом сдержался, чтобы не ударить его обо что-то головой, но в итоге просто рассмеялся. Это был обыкновенный ответ тому, кто проявлял глупость и пытался задеть его. Такой же пылкий, как и младшие братья, но с холодной головой на плечах, Джордж решил не воевать со Стиви, а подружиться, и через какое-то время тот уже пел вместе с ним, Диком и Гарри.
Они сделали отличные рудиментарные версии песен Beatles и других групп из Топ-40. Да, некоторые до сих пор воспринимали Австралию как глубинку, настоящий край света, но все было не так: там работали радио и телевидение, как в любой другой цивилизованной стране. Правда, австралийские звезды рок-н-ролла пятидесятых и ранних шестидесятых имели на местных зрителей такое же влияние, как знаменитости из Британии и Америки.
Когда в хостеле начали организовывать так называемые «вечера темнокожих и рокеров» (как радостно объясняли организаторы, при их создании они вдохновлялись мультиэтническим составом постояльцев хостела), Джордж и его новые лучшие друзья тоже просились выступать. Единственной проблемой было отсутствие барабанщика. И тут появился новый участник программы иммиграции Гордон Флит. Ему было уже за двадцать. Нельзя сказать, что у него была привлекательная внешность, но группе Гордон понравился: он умел по-настоящему держать ритм и громко играть на ударных.