Страница 14 из 25
Основным отличием нового расклада было то, что группа больше не была собственностью Ангуса, скорее наоборот. Малькольм уже взял на роль бас-гитариста Ларри Фан Кридти, с которым они раньше вместе играли в Beelzebub Blues. Он также пригласил в группу Колина Бургесса, бывшего барабанщика Masterts Apprentices. Ну а вокалистом был не кто иной, как Дейв Эванс. «Это было действительно странно, – говорил Эванс. – Я откликнулся на это объявление в сиднейской газете Morning Herald, и когда позвонил, на другом конце провода оказался Малькольм Янг. В группе были он, Ларри и Колин, они искали вокалиста, чтобы окончательно сформировать состав. Я пришел на прослушивание, спел, мы пожали друг другу руки и все, с тех пор у нас была готовая группа».
«Неделю или две спустя Малькольм сказал, что Kentuckee, группа его младшего брата Ангуса, распалась, и спросил, может ли он тоже прийти на прослушивание, тогда все решения принимались по принципу демократии. К тому времени мы еще не дали названия группе, но согласно изначальному концепту в ней должно было быть четыре парня. Но да, Ангус пришел и начал играть с нами. На самом деле, это, конечно же, было предвзятое решение. Он просто пришел к нам, мы пожали друг другу руки, и все, нас теперь было пятеро», – продолжил Дейв и заключил: «Ангус никогда не забывал, что изначально он мне не понравился».
Джордж, которого Малькольм попросил оценить нового вокалиста, думал, что козырь группы – вот этот огромный мощный фронтмен. Однако много лет спустя Малькольм вспоминал, что всем остальным нравилось, когда именно Ангус выходил на сцену. А Эванс отвечал на это: «Его не должно быть в группе. Он не выглядит, как рок-звезда».
Возможно, Ангус, кривляка-коротышка с длиннющими волосами, и не был похож на Кита Ричардса или Джимми Пейджа, но все же недооценивать его было первой большой ошибкой Джорджа.
Малькольм однажды сказал ему: «Если тебя что-то не устраивает, ты можешь пойти своей дорогой». Эванс остался: по крайней мере, на какое-то время.
Как и в 1971 году, Малькольм рассказал о талантах своего младшего брата Киму Хампрейсу. При этом он хотел быть уверенным в том, что Ангус в курсе, кто здесь главный. С первого дня он установил правило, что все, включая брата, должны знать, кто за все отвечает. Дейв, до того как познакомился с Малькольмом лично, уже был наслышан о нем от других парней из The Velvet Underground: «Они называли его “маленький мужик”. Я и сам невысокого роста, что-то около пяти с половиной футов, а другие парни из The Velvet Undergroud еще ниже меня, поэтому я рассмеялся и спросил: “Что вы имеете в виду под словами «маленький мужик»?” “Действительно, маленький”, – ответили они. Нет, они не стебались над ним, ни в коем случае. Они говорили о нем так из-за его знаменитого брата, понимаете?»
Дейв был всего на шесть месяцев младше Малькольма. «Мы были очень дружны. Мы вместе собрали группу, ради всего святого! Нам нравилась одна и та же музыка, понимаете! Когда мы начали выступать, Малькольм оставался у меня, мы ночевали в одной комнате. Мы вместе тусовались, вместе ходили выпивать в перерывах между концертами. Мы правда были очень близки. Рядом с ним я чувствовал себя в своей тарелке. Он мне нравился. Зависть и все прочее взяли верх уже позже».
Если бы Ангус дольше дулся на своего старшего брата за то унижение, которое ему пришлось пройти во время прослушивания для новой группы, он бы понял, что все было гораздо серьезнее, чем предполагали он или его брат. За прослушиванием наблюдал Аллан Киссик, человек, известный на сиднеевской сцене, который работал агентом, охотником за талантами, менеджером артистов и имел связи в звукозаписывающих компаниях. Он видел, как The Easybeats начинали свою карьеру, и даже еще до Alberts участвовал в их первых переговорах. Он был тем человеком, который приложил руку и к Masters Apprentices, представив Малькольма Колину. А теперь за группой наблюдали Аллан и его партнер и соратник Рэй Арнолд, которые позже стали менеджерами AC/DC, хотя когда-то они работали вместе на одном доверии, без контрактов.
Также был понятен новый расклад, который хотел ввести Малькольм. Его любовь к джазу практически гарантировала, что группа выживет среди сиднеевской публики. При этом Малькольм отошел от экспериментов и решил приблизиться по стилю к более традиционным рок-гигантам, таким как Pink Floyd и даже Дэвид Боуи. Может быть, ему и нравились T.Rex, но это касалось единичных хитов, таких как Get It On и Ride A White Swan, потому что они представляли собой что-то большее, чем поп-композиции Чака Берри и Эдди Кокрана.
В 1973 году Малькольм был на выступлении T.Rex в Hordern Pavilion в Сиднее, и ему очень понравилось то живое возбуждение аудитории, которое вызывал вокалист группы Марк Болан. Малькольма меньше интересовали альбомные композиции, которые, как ему казалось, представляют собой что-то занудное и бессмысленное. Тут он придерживался взглядов Джорджа, который между тем вернулся из Англии с рассказами о новых звездах, таких как Faces Рода Стюарта и Free Пола Роджерса и Пола Кософфа.
Оба брата обратили внимание на то, что даже The Beatles (по чьей вине, по мнению Янгов, рок и превратился в нечто претенциозное, что так нравилось мечтательным хиппи) поменяли направление в пользу настоящих рок-композиций, таких как Get Back и The Ballad Of John And Yoko. Предсказуемо, что The Rolling Stones тоже пошли по этой дорожке, перейдя от психоделики 1967 года к квинтэссенциальным альбомам и композициям, таким как Sticky Fingers или Let It Bleed и к двойному альбому Exile On Main Street. Это заставило Малькольма действовать. Теперь он видел, чем будет заниматься его группа. Это будет настоящий рок-н-ролл, возражения не принимаются.
Но было кое-что еще. Одна деталь, которую Джордж считал самой большой ошибкой в карьере The Easybeats: желание угодить всей публике одновременно. Вместо того, чтобы придерживаться музыкальной идентичности, которой они достигли с Friday On My Mind, музыканты хотели достичь успеха благодаря балладам и экзотическим новинкам, поэтому перепробовали все и вся, чтобы получить еще один хит вместо того, чтобы просто придерживаться своего стиля и добиться признания всего мира.
Было множество уроков, о которых Джордж будет рассказывать своим братьям в течение последующих лет, ведь и AC/DC позже поддавались аналогичным настроениям на пути к успеху. Но это был важнейший урок, который он повторял им снова и снова: «Найдите свой стиль, завладейте им, придерживайтесь его, и будь что будет. Не теряйтесь в своем собственном безумии. Вы будете жалеть об этом, ведь такое случилось даже с The Beatles и Rolling Stones». Позднее Малькольм в интервью для австралийского журнала Juke скажет: «Мы все равно рано или поздно вернемся на первое место, так зачем же его покидать?»
Влияние Джорджа на Малькольма проявлялось не только в этом. Марк Эванс, который потом присоединится к группе в качестве басиста, вспоминал: «С самого начала мне стало понятно, что величие в Австралии – недостаточно амбициозная цель для этих парней. Я думаю, что благодаря прошлому брата Малькольм и Ангус расценивали успех в родной стране как нечто само собой разумеющееся. Чем-то действительно значимым же был международный успех, которого The Easybeats не добились. Начиная с самой первой репетиции, мне говорили: “В это время в следующем году мы будем в Англии”. Я им не поверил. Но я был неправ».
Дейв Эванс тоже вспоминал, как Малькольм говорил ему: «Мне плевать на Австралию! Мы завоюем мир, чувак!» Первый официальный концерт новой группы состоялся в декабре 1973 года. Они были одним из трех коллективов, выступавших в тот вечер в клубе под названием The Last Picture Show на юге Сиднея.
Одна проблема: у них все еще не было названия. Они решили вытянуть его из шляпы прямо на репетиции, правда, шляпы под рукой не оказалось. В итоге они взяли название AC/DC: никто из группы даже не может точно вспомнить, как оно пришло им в голову.