Страница 22 из 30
Два дня спустя, в атмосфере мрачных предчувствий, во Франкфурте-на-Майне состоялись выборы императора. Вести из Чехии еще не достигли Майна, но пчелы роились перед ратушей, и народ посчитал это дурным предзнаменованием, и, когда Фердинанд занял свое место среди курфюрстов в качестве короля Чехии, депутаты-мятежники запротестовали, и их пришлось утихомиривать, прежде чем заседание смогло продолжиться. На Фердинанде был новый, наспех сработанный венец, ибо исконная корона Чехии находилась в руках повстанцев.
Трое курфюрстов-католиков без колебаний отдали голоса за Фердинанда, так же поступил и представитель курфюрста Саксонского. У него не было иного выхода, ведь хозяин послал его во Франкфурт-на-Майне с таким обескураживающим напутствием: «Ничего путного из этого не выйдет, я знаю Фердинанда», но не назвал никого другого. Говорили, что курфюрст тогда был пьян; но он мог сказать то же самое и на трезвую голову. Представитель курфюрста Бранденбургского последовал общему примеру. Затем долго и утомительно разглагольствовал депутат курфюрста Пфальцского, который получил указание ни в коем случае не голосовать за Фердинанда. Забраковав семерых прочих кандидатов, таких же негодных, он отдал голос за герцога Баварского. Архиепископ Майнцский тактично указал, что герцог Баварский отказался от всех своих голосов в пользу Фердинанда. Депутату Пфальца не осталось ничего иного, кроме как отозвать свой голос и подать его за Фердинанда.
Затем Фердинанду вручили увесистый свод конституционных прав, которые каждый новый император обязывался защищать, и тот, бегло перелистав его, что не внушало никаких надежд на будущее, поднялся с таким несерьезным видом, как будто собирался не приносить присягу, а пуститься в пляс. Снаружи собралась огромная толпа, чтобы приветствовать нового императора, когда он по обычаю выйдет на балкон, но перед самым его появлением в толпу просочились слухи о новостях из Праги. Набирая силу, они переходили по возбужденному люду из уст в уста: в Чехии низложили Фердинанда. И пока взволнованный гомон становился все громче, наверху распахнулись огромные окна, и на балкон ступил Фердинанд собственной персоной – низложенный король Чехии, но бесповоротно избранный и приведенный к присяге император Священной Римской империи германской нации.
4
Известия о выборах короля и императора дошли до курфюрста Фридриха почти одновременно, и перед ним встала непредвиденная проблема. Во Франкфурте-на-Майне его голос был отдан за Фердинанда, и почти в тот же момент ему предложили принять корону, насильственно отнятую у Фердинанда. В этом затруднении Фридрих, как и его соперник, решил прибегнуть к молитве, но, в отличие от соперника, его молитвы остались без ответа, не утолив его уныния и слез.
Пытаясь выиграть время, Фридрих уехал в Гейдельберг (Хайдельберг), чтобы обсудить все с советниками и князьями унии. При его дворе почти все были против того, чтобы он принял предложение, и даже его мать, дочь Вильгельма I Молчаливого, умоляла его не ехать в Чехию. Советники составили для него список пунктов за и против – первых оказалось шесть, а вторых – четырнадцать. С другой стороны, его капеллан увидел десницу Господню в решении чехов и горячо убеждал Фридриха согласиться. Молодая супруга курфюрста Елизавета на публике упорно хранила нейтралитет, но ходившие в народе слухи приписывали ей другую позицию, и, по легенде, она гордо заявила о том, что предпочла бы есть кислую капусту с королем, чем жаркое с курфюрстом. Как бы она ни поступала на людях, в письмах она вполне откровенно высказывалась за то, чтобы ее муж согласился на предложенную корону, и трудно поверить, чтобы эта тема не обсуждалась в супружеской спальне курфюрста. Елизавета испытывала к Фердинанду безграничное презрение. «У него один глаз, да и тот подслеповат, – беспечно писала она. – Боюсь, как бы он не запаршивел, ведь на новую одежду денег у него нет».
12 сентября уния собралась в Ротенбурге, где депутаты, за редким исключением, посоветовали Фридриху не влезать в чешские дела. Другие союзники Христиана Анхальтского также не шли на уступки. Герцог Савойский, возмущенный тем, что ему не досталось ни императорской, ни чешской короны, угрожал, что прекратит оказывать помощь, а венецианцы отказались вкладывать деньги в такое безумное предприятие. Принц Мориц Оранский, правда, убеждал Фридриха не останавливаться, но недавняя революция в Соединенных провинциях, которая временно избавила Оранского от противников и сделала Морица фактическим диктатором, еще не завершилась, и его правительство пока еще оставалось слабым. Король Англии с самого начала восстания не переставал критиковать политику своего зятя. Неугомонный Габор Бетлен слал из Венгрии воодушевляющие послания, но полагаться на столь непостоянного союзника было бы слишком опрометчиво.
В конце концов решение пришлось принимать исходя из моральных, а не политических соображений. Именно к этому образу действий воспитание приучало князей XVII века, и Фридрих не стал исключением, когда отдал судьбу Чехии на суд своей совести. Он не был уверен ни в моральной правоте поддержки мятежников, даже если они борются за правое дело, ни в священности своего долга перед императором. На одной чаше весов лежала его верность как германского князя; на другой – неразумные ожидания, которые он своими действиями вызвал у чехов. Если он оставит Фердинанда, то всегда сможет сослаться на то, что поссорился не с императором как таковым, а с низложенным королем провинции, находящейся за пределами имперской власти. Если же он покинет Чехию, то предаст доверившихся ему людей. В первом случае он будет виновен в обычных политических уловках, в другом – совершит моральное предательство. 28 сентября 1619 года он тайно сообщил повстанцам, что согласен принять корону. В чем бы его ни подозревали, едва ли можно сомневаться в том, что Фридрих выразил свои истинные намерения, когда писал дяде, герцогу Бульонскому (Буйонскому): «Это глас свыше, которого я не могу ослушаться… Единственное мое призвание – служить Господу и Его церкви».
В своих расчетах Фридрих позабыл про одного правителя. С самого первого дня восстания его родич Максимилиан Баварский старался уладить дело миром; и согласие Фридриха на корону разрушило эту слабую надежду. Оно помешало и другому плану Максимилиана – создать коалицию католических и протестантских князей, лиги и унии, для защиты германской конституции. Вполне естественно, что Максимилиан разозлился на Фридриха, но не одно только возмущение привело его в стан врага. Будучи католиком, он не хотел видеть в Чехии (Богемии) короля-протестанта; будучи германским князем, он не желал, чтобы Фридрих потерпел поражение от войск, присланных из Испании и Фландрии. Из этого затруднения он нашел только один выход: поддержать Фердинанда и вернуть ему законно принадлежащее королевство руками Католической лиги. В таком случае удастся и спасти католическую церковь в Чехии, и связать Фердинанда узами благодарности с католическими князьями Германии.
Это был бы разумный довод, если бы он на том и закончился. Но личные и династические амбиции, быть может подкрепленные неосознанной завистью к красивому кузену, женатому на молодой и плодовитой женщине, заставили стареющего и бездетного герцога пойти еще дальше. Как глава Католической лиги[24] и обладатель одной из лучших профессиональных армий в Европе Максимилиан мог позволить себе дорого запросить за свое союзничество. 8 октября 1619 года он подписал с Фердинандом соглашение, по которому получал полный контроль над всеми действиями в Чехии и право погашать свои расходы за счет завоеванных земель. Кроме того, по секретной статье – и в этом единственном пункте личные амбиции одержали верх над политическими соображениями – после победы над Фридрихом Максимилиан должен был получить титул курфюрста.
Этот роковой альянс был уже на грани подписания, когда Фридрих выезжал из Гейдельберга (Хайдельберга) под жалобы своего народа. «Он увозит пфальцграфство с собой в Чехию», – сказала мать, провожая его. Но Максимилиан увез в Чехию больше чем пфальцграфство. Перемирие между Испанией и Соединенными провинциями близилось к концу, а человек, от которого зависела защита Рейна, покидал свой пост, чтобы гоняться за призраком в Чехии и свергать Габсбурга, вяло отмахнувшись от исходящей от Испании угрозы. Главный протестант империи, торжественно клявшийся защищать конституционные права и религиозные свободы, выступает в поддержку национального восстания в Чехии. Германский князь берется руководить мятежом славян. Когда Фридрих выезжал из Гейдельберга (Хайдельберга) под моросящим октябрьским дождем, он увозил в Чехию не просто пфальцграфство, но и судьбу Германии и мира в Европе.
24
Создана в 1609 г., в 1635 г. распущена.