Мой Бабаян

Она молчала и тянула к себе, забирая все то, что сегодня принадлежало ей по праву. Но добравшись до туго застегнутой пуговицы, держащей ее взаперти брюк, я получил «нет».

– Как «нет», когда конкретное «да»? – видел, что она меня хочет не меньше, чем я ее.

– Мы с тобой толком не знакомы.

– Ты была с ним знакома лучше и дольше, а свинью он все же подложил, – обернул ее аргумент в другую сторону.

Она закрылась, скрестив руки на груди, и, отстранившись, уселась удобнее в пассажирском кресле. У Сесиль не осталось трезвых аргументов, кроме женской обиды на что-то.

– Извини, не хотел теребить рану, но ты как-то неожиданно для меня вдруг стала желанна. Ладно, не бери в голову. Ты должна понять: не время определяет, доверять партнеру или нет. А его отношение к тебе вообще. Если Захар не считается с тобой, не живет ради тебя, то его отношение вряд ли что-то изменит в будущем. Хотя, может, и была романтика и десять первых свиданий, – тут я вышел из машины, закурив.

Забавная и красивая чертовка! Осчастливит и замучает своего избранника. Как только поймет, что с ее далеко не кротким и властным характером нужно выбирать ребят помоложе, менее наглых и в меру опытных, вот тогда все у нее будет хорошо.

Такая девочка понравилась бы моему бате. Фигуристая, с естественно-розовыми щеками, дурная, но совсем чуть-чуть, чтобы можно было исправить и любить. Но мне нравится в ней только сегодняшний день. То, какая она злая и ничего с этим сделать не может. В клетку к пуме лучше не лезть.

Бывшая или настоящая подруга Захара смотрела в упор, не отводя глаз все время, что я был на улице и курил. Наверное, мысленно сбивала меня трамваем, а потом мои останки доедали бездомные голодные псы, стирая мое присутствие в ее жизни. Дурацкая правда никому не нужна. Но не принять ее Сесиль теперь уже не может. Открыв водительскую дверь, увидел: Сесиль явно приготовила речь и готова вывалить весь чан на меня. Ну нет! Такого удовольствия, пожалуй, ей не доставлю. Закрыл дверь, увидев округлившиеся глаза моей спутницы, – она не понимала, что происходит. Сел на задний диван.

– Что ты там делаешь? – требовательно спросила она, обернувшись ко мне и поджав под себя ноги.

– Что можно делать на диване? Сижу, отдыхаю, смотрю мелодраму.

– Не с моим ли участием? – начала заводиться брюнетка.

– Скорее свою мелодраму. Еще позавчера думал, как скучна и однобока жизнь: работа, дом, стакан. А сегодня поцеловал королеву бала и пощупал ее за грудь. Но также сегодня понял парадоксальность биографии этой королевы. Вроде умная, амбициозная, не лишенная чувства юмора, привлекательная секс-бомба, никак не может определить для себя перспективы. И они точно не рядом с обсосом, принижающим ее. Даже обидно.

Тут я осекся, обратив внимание, что на ней нет обуви, а взгляд хищный и игривый. Кошка стала совсем дикой и опасной. Подвинулся чуть левее, приглашая занять место рядом. Хищница не раздумывая перепрыгнула через барьер. Она кусала и царапала. В какой-то момент почувствовал, как со спины слезает кожа. Лишь бы ничего не откусывала, остальное заживет. В возне на сером широком сидении было не понять, кто хозяин, кто – победитель. Как только мои руки приближались к заветной пуговке, так тут же ею они выворачивались – брюки Сесиль все так же были под запретом.

– Нельзя вызвать джина и не загадать ему желание, – досада от недоступности горячей девочки меня удручала. Что за дурацкая игра «пожамкай, но не войди»?

– Не переживай, мы его выпустим.

Сесиль облокотила меня с силой на спинку дивана и, смотря прямо в глаза, расстегнула мои джинсы. Она с каким-то остервенением взялась за меня – и тут стало страшно: оторвет.

– Ты его хочешь задушить? Это не подлая кобра, скорее домашний удав. Возьми его чуть мягче, обещаю, он не уползет.

Сесиль послушно исполнила просьбу и стала нежна.

Не то чтобы меня устраивала любовь в одни ворота, но отказываться от такого внимания совсем не хотелось. Так бывает, чуткие девушки иногда готовы жертвовать собой ради мужчин. Но это была не жертва. Сесиль меня благодарила за ту свободу, которая так ею была желаема, но так недосягаема. Она, как маленькая девочка, потерявшаяся в большом замке, не знала, какую дверь выбрать, чтобы покинуть это мрачное место с привидениями и паутинами под названием «Захар». Мне было не сложно опрокинуть кулисы, обличив актера, игравшего роль ее принца. Жалкий упырь, мучавший бедную Сесиль. Теперь она вооружена коварной правдой и, как героиня фильма «Леденец», будет обличать негодяев и вершить добро. Такая мысль о взаимообмене вполне оправданно сделалась основной, и я расслабился под ритмичные движения красивых рук.

– Думаю, нам с тобой уже не придется встретиться, – заключила Сесиль, поцеловав меня напоследок. – Мне искренне приятно было это знакомство. И удачи тебе.

Сесиль неторопливо натянула обувь на свои маленькие ножки, накинула курточку и выскочила, улыбнувшись на прощание. Закончил Бауэр, а облегченная вышла она, полная новых начинаний.

Нетрудно понять, куда движется такой пройдоха, как я, и что наши дороги лежат в разные страны. У нее на горизонте маячит Фемелилэнд, а мне дорога в Развраткантри. Как все же иногда бывает просто сказать себе «да» после стольких «нет». И почему «нет», когда именно «да»? Да – нужно быть реалисткой, да – его не исправить и да – счастье не за горами и не так тяжело, как казалось.

По металлу глухо застучали капли дождя. Провернул ключ доброго мерина, и он затарахтел дизелем. Упершись в одну точку перед собой, обнял руль и смотрел на водяные борозды, рассекавшие стекло. Ночь, улица, фонарь…

Глава 3

Вторник – лучший день после понедельника. Он символ того, как неумолимо тянется неделя к своему завершению. И жизнь клерка становится оттого чуть проще. Принятые в понедельник решения отменяются в этот день. Но свадьбу, на которую был приглашен, отчего-то в этот день не отменили. Птички пели, солнце светило, а прекрасное время, где можно было нажраться в хлам и тебя за это еще бы и похвалили, приближалось.

Проснулся в бодром настроении. Принял душ, намарафетился. Проверил дыхание, дыхнув на ладошку, проверил подмышки. – Жеребец! – обратился к отражению. И выпорхнул на улицу.

Солнце светило, соловьи заливались.

Едва я вышел за угол дома, мое сердце оборвалось. Одиноко стоящий на парковке мерин был изуродован надписями белой краской, а все четыре колеса проколоты. «ЭТА СУКА ТОГО СТОИЛА?!» и «Я ТЕБЯ ЛЮБИЛА» буквально светились на всю улицу, и на этот свет летели прохожие.

Стою в метре от своего внедора, а брови никак не могут вернуться в исходное положение. «Что это?!». Смешанное чувство досады, печали и сарказма погрузило меня в молчание на грани траура.

– Твой, что ли? – обратился ко мне мужик, всем видом и запахом сообщающий о своем вольном нраве и духе. Выхинский хиппи, недавно ковырявшийся в мусорном бачке возле магазина. Его забавляла картина проколотых шин и надписей, красовавшихся со всех сторон моего авто. Я не ответил.

– Хех, бабы – они такие. Чем горячее в постели, тем мстительнее за ее пределами, – «радовался» за меня мужичок, шепелявя без передних зубов. – Машина не член, можно восстановить, – ободряюще заявил он. А ведь прав. Даже смешно. Кроме нее, больше некому удивлять в постели и в жизни. Приложил ладонь к щеке – жгло воспоминание. Кроме Аленки, такую херню никто бы не выкинул. Она набирала обороты.

– Братиш, подкинь деньжат, – за добрые слова и учтивость мужичок просил оплату.

– Сам в поисках.

– Заработка? – удивленно посмотрел на меня.

– И счастья…

К ресторану в пределах Бульварного кольца я подъехал с большим опозданием. Паркуясь, поймал смешки водителей и прохожих.

– Можно сфотографироваться? – обратились ко мне проходящие мимо девчата. Им было смешно от надписи с водительской стороны: «Эта сука того стоила???».