Страница 23 из 24
Впрочем, сидеть бывшему командующему не пришлось – не то было время, чтобы бросаться кадрами, пусть даже и такими. Сразу же по вынесении приговора он был амнистирован, в августе 1940 года восстановлен в армии и назначен заместителем командующего Киевского Особого военного округа. Судя по тому, что уже во время войны Подлас был повышен в звании, скандал на него подействовал, воевал он достойно и погиб в мае 1942 года.
А как же самый главный ответственный за положение дел в округе, а стало быть, и за бардак – великий и могучий маршал Блюхер? Его судьба сложилась совсем иначе. Судя по смешным срокам его подчиненных, дело было не в том, что НКВД «искал врагов» – иначе бы шили политику и Подласу сотоварищи. И не в личной неприязни Сталина, хотя бы потому, что маршал Блюхер (по крайней мере, до Хасана) ходил у Сталина в любимцах. В 1935 году ему, единственному из командующих округами, было присвоено звание маршала, да еще по личному предложению Сталина. Вождь защищал его и на знаменитом Военном совете 2 июня 1937 года. «…И вот начинается кампания, очень серьезная кампания. Хотят Блюхера снять… Агитацию ведет Гамарник, ведет Аронштам… Почему, спрашивается, объясните, в чем дело? Вот он выпивает. Ну, хорошо. Ну, еще что? Вот он рано утром не встает, не ходит по войскам. Еще что? Устарел, новых методов работы не понимает. Ну, сегодня не понимает, завтра поймет, опыт старого бойца не пропадает… Когда он приезжает, видимся с ним. Мужик, как мужик, неплохой…»
Неужели же Сталин не знал, что великий и незабвенный товарищ Блюхер пьет, на вверенном ему посту ничего не делает[53], но донесения в центр посылает самые радужные? Знал наверняка. Однако в Красной Армии в то время так обстояло практически везде – какие основания выделять для наведения порядка именно Дальний Восток? Гайки начинали закручивать после какого-нибудь ЧП, неудачной военной кампании и т. п. – вот и начали после Хасана. Причем на примере комдива Подласа мы видели, как это делалось, если НКВД не находил измены: дать пять лет, амнистировать, и пусть работает. Слишком дорого стоил профессиональный военный с опытом двух войн, чтобы отправлять его на лесоповал. И если командующего округом арестовали и приговорили к расстрелу, то явно не за пьянку и разгильдяйство.
Что же учудил товарищ Блюхер, что допек даже вождя?
Когда начались боевые действия, маршал повел себя не просто раздолбайски, как подчиненные, а еще и более чем странно. Так, что в знаменитой альтернативе «глупость или измена» стрелка весов отчетливо склоняется ко второму. Военный совет определил его поведение как «сочетание двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам». С первыми двумя эпитетами все понятно: ничего не делал, врал и выкручивался. А вот в чем заключался саботаж? Ведь командование 1-й армии ни в чем подобном не обвиняли.
Едва обстановка накалилась, Блюхер начал чудить, да еще как! Вместо того чтобы поднимать войска, он… подверг сомнению законность действий пограничников у озера Хасан. Никто его об этом не спрашивал, это вообще было не его дело. Погранвойска относились к НКВД, наркомвнудел подчинялся председателю Совнаркома, а вовсе не армейскому командованию. Тем не менее вообразивший себя «владыкой края» маршал потихоньку от представителей наркомата, находившихся в это время в Хабаровске, и даже от собственного начальника штаба, послал комиссию… расследовать действия пограничников. Комиссия пришла к выводу, что граница с нашей стороны была нарушена аж на целых три метра и, следовательно, в конфликте виноваты советские пограничники. Так же, потихоньку от всех, Блюхер шлет наркому телеграмму, в которой требует ареста начальника погранучастка. Нарком, естественно, посылает его по известному адресу, предложив «прекратить возню со всякими комиссиями и точно выполнять решения советского правительства и приказы наркома». И кто скажет, что он был неправ?
Дальнейшее поведение командующего можно объяснить:
а) изменой;
б) тем, что последний из оставшихся «великих стратегов» обиделся на «некомпетентного наркома» и решил не делать вообще ничего;
в) тяжелым запоем.
Поклонники маршала могут выбрать любые из предложенных вариантов в любых сочетаниях, а факты таковы. Блюхер послал своего начальника штаба на фронт, правда, забыв дать ему конкретные приказы и полномочия, а сам от руководства боевыми действиями вообще устранился. Лишь когда его буквально вышибли на фронт, он взялся за оперативное руководство. Лучше бы и не брался, наверное…
Из приказа о результатах рассмотрения главным Военным советом вопроса о событиях на озере Хасан. 4 сентября 1938 г.
«При этом более чем странном руководстве он не ставит войскам ясных задач на уничтожение противника, мешает боевой работе подчиненных ему командиров, в частности, командование 1-й армии фактически отстраняется от руководства своими войсками без всяких к тому оснований; дезорганизует работу фронтового управления и тормозит разгром находящихся на нашей территории японских войск… Выехав к месту событий, всячески уклоняется от установления непрерывной связи с Москвой, несмотря на бесконечные вызовы его по прямому проводу Народным комиссаром обороны. Целых трое суток при нормально работающей телеграфной связи нельзя было добиться разговора с т. Блюхером.
Вся эта оперативная «деятельность» маршала Блюхера была завершена отдачей им 10.08 приказа о призыве в 1-ю армию 12 возрастов… Этот приказ т. Блюхера провоцировал японцев на объявление ими своей отмобилизации и мог втянуть нас в большую войну с Японией»[54].
(Вы поняли, что произошло? Блюхер объявил в ДВО мобилизацию!!! Это автоматом могло начать войну с Японией, просто по факту. Не говоря уже о том, что делать это своей властью он не имел права в принципе! – О.Козинкин.)
Хасана не выдержал даже Сталин. По результатам боевых действий маршала Блюхера сняли с должности. 22 октября он был арестован и 9 ноября 1938 года умер во внутренней тюрьме НКВД от тромбоза. По одним данным, он не признался ни в чем, по другим – признался во всем и «заложил» даже своих первых жен и детей. Но дело там было серьезное, потому что 10 марта 1939 года уже мертвого, его лишили звания маршала и приговорили к смертной казни «за шпионаж в пользу Японии, участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре» – а в Советском Союзе, в общем-то, не было в обычае судить мертвецов.
Если бы чекисты «лепили» дело о заговоре, то наверняка притянули бы к ответу и командование 1-й армии – они прямо-таки напрашивались на обвинение в саботаже. Однако те отделались не самым сильным испугом.
Вот такая была у нас армия за два года до войны. И что со всем этим должен был делать Сталин?
Война на самом деле завтра…
– Войско наше – плохое, наши воины не знают боя, а те, кто знал, давно его забыли. И я не представляю, что с этим делать…
– Может быть, можно придумать что-нибудь, чтобы заменить бой? – спросил Алькар.
– Мой король, настоящий бой может заменить лишь настоящий бой, и ничто иное. Если нам попадется настоящий противник, мне страшно подумать, что в этом случае может произойти…
Несмотря на годичную работу по закручиванию гаек, финская война тоже могла лишь укрепить Гитлера в том убеждении, что Красную Армию достаточно вывести на передовые рубежи, а дальше она сама развалится. Впрочем, советское правительство также сделало выводы. После окончания войны в РККА произошли крупные кадровые перестановки. Вроде бы нарком обороны Ворошилов сам попросил снять его, посчитав себя виновным в плохом состоянии армии. С этим можно спорить – слишком мало времени прошло после падения «великих» – но, возможно, ему и впрямь не хватало командного голоса и генеральского кулака.
53
О состоянии Дальневосточного округа очень красочно рассказал Виктор Суворов в своей книге «Очищение».
54
Приказы народного комиссара обороны СССР. 1937 – 21 июня 1941. М., 1994. С. 58–59.