Страница 8 из 40
Миф об отцовстве Пржевальского появился еще до войны. Непосредственным поводом к возникновению основы мифа послужила публикация в апреле 1939 г. статьи в варшавской газете «Жиче Варшавы», посвященной 100-летию со дня рождения великого русского путешественника и ученого Николая Михайловича Пржевальского. Именно там впервые был сделан прозрачный намек на то, что-де Пржевальский является якобы отцом Сталина – в газете были опубликованы фотографии Пржевальского и Сталина. Зачем это сделали поляки именно в то время – догадаться не так уж и трудно. Однако пропагандистская «сенсация» ляхов в скором времени сгинула в охватившем всю Европу пожарище Второй мировой войны. Повторно она всплыла уже после войны, сначала невнятно, а уже под конец ХХ века – открыто.
Миф о якобы отцовстве Пржевальского – наиболее устойчивый миф на эту тему. Даже «удостоился чести» попасть на страницы книги не в меру знаменитого российского брехуна Э. Радзинского «Сталин», где говорится: «Пржевальский, знаменитый путешественник, действительно приезжал в Гори. Его усатое лицо в энциклопедиях сталинского времени подозрительно похоже на Сталина».
По непонятной причине этой лжи профессионального лгуна и злобного антисталиниста-русофоба при жизни подыграла и внучка Сталина – Галина Джугашвили (ныне покойная), утверждавшая, что-де Пржевальский посылал деньги ее прабабушке. Но внучку еще как-то можно если и не простить, то хотя бы понять, – в конце-то концов она не являлась профессиональным историком, хотя именно как внучка ВЕЛИКОГО ДЕДА она должна была быть осмотрительней в своих высказываниях на этот счет. Но абсолютно непонятно, почему много лет проработавший в КГБ СССР и ФАПСИ, а ныне доктор политических наук, профессор Дипломатической академии МИД России, член Научно-методического совета при Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, член Экспертного совета по делам СНГ Совета Федерации, ведущий еженедельной авторской программы «Мировая политика» на радио «Голос России», автор 12 интересных книг, владеющий обширной информацией по различным вопросам и имеющий доступ ко многим закрытым архивам политолог Игорь Николаевич Панарин решил встать на эту же стезю. Какую цель он преследует, направо и налево утверждая, что-де И.В. Сталин являлся внебрачным сыном Пржевальского, уразуметь невозможно.
Так что придется и его, но в компании, увы, с давно опостылевшим всем и вся фигляром-фантазером Э.С. Радзинским урезонивать подлинными фактами, касающимися этой истории.
Николай Михайлович Пржевальский никогда не был не только в Гори, но даже и в Грузии! И уж тем более там его не было в марте 1878 г. И вот в силу какого нюанса, известного всем. И при царизме, и при капитализме и империализме, и при социализме прекрасная половина человечества на всех континентах, вне зависимости от расы, национальности, вероисповедания и социального положения, рожали, рожают и будут рожать спустя девять месяцев с момента зачатия.
Так что в данном случае март 1878 г. – реальная точка отсчета для будущего рождения Иосифа Виссарионовича Джугашвили, который, согласно записи в метрической книге Горийского Успенского собора, появился на свет 6/18 декабря 1878 г.[31] Крещен же был 17/29 декабря 1878 г.[32] Впервые это было установлено в 1990 г. историком Л.М. Спириным.
Но Пржевальский не имел к этому событию ровным счетом никакого отношения, потому что в это время его не было в Гори, потому как в это время он находился в экспедиции в Китае. Находясь в Китае (в Кульдже), экспедиция Пржевальского 28 августа 1877 г. направилась в Гучен и прибыла туда 4 ноября. Во время этого перехода большинство членов его экспедиции тяжело заболели. И эта тяжелая болезнь предопределила все дальнейшие его действия вплоть до мая 1878 г.
«По выходе из Кульджи, – записал Пржевальский в своем дневнике, – я заболел вздорною, но нестерпимою болезнью: у меня сильный зуд. Мы мазали табаком и дегтем – не помогает: испытано последнее средство – синий купорос. Два казака, бывшие у меня проводниками из Кульджи, возвращаются в Зайсанский пост (ныне Казахстан. – А.М.). Пишу, чтобы прислали оттуда лекарство от зуда… Промучившись почти три месяца, я решился вернуться из Гучена в Зайсан (570 верст), вылечиться здесь совсем и раннею весной (в половине февраля) идти с новыми силами в Тибет. Тяжело мне было решиться на возврат. Несколько раз я плакал при мысли о такой необходимости. Наконец 27 ноября (1877 г.) мы выступили из Гучена к Зайсану…»
В Зайсане, куда экспедиция прибыла 20 декабря 1877 г., врачи делали все, что могли. Бани, примочки из свинцовой воды и разные мази, хотя и облегчали страдания, но скорого выздоровления не обещали. «Облегчения пока еще мало, – написал Пржевальский, – это болезнь упорная. Надеюсь, что к половине февраля (1878 г.), а быть может, и скорее, пройдет. Так, по крайней мере, уверяют меня здешние врачи».
К весне здоровье отряда действительно заметно улучшилось, и с половины марта 1878 г. Пржевальский стал готовиться к экспедиции в Тибет. Однако 20 марта он получил телеграмму от брата Владимира о смерти матери. И практически одновременно пришло предписание от петербургских властей о том, что в силу «политических недоразумений с Пекином, необходимо воздержаться от экспедиции в Китай и возвратиться в Петербург». Пржевальский в связи с этим сделал следующую запись в своем походном дневнике: «Оставив верблюдов и все снаряжение экспедиции в посту Зайсанском, я отправлюсь в Петербург, с тем, чтобы будущею зимою, в январе или феврале 1879 г., снова двинуться в путь».
А 31 марта 1878 г. (перед возвращением из Зайсана в Петербург) в дневнике Пржевальского появилась новая запись: «Сегодня исполнилось мне 39 лет, и день этот ознаменован для меня окончанием экспедиции… (а сейчас пишут – якобы из архивов исчезли все его записи этого периода. – А.М.) Если только мое здоровье поправится, то весною будущего (1879 г. – А.М.) года снова двинусь в путь. Хотя остановка экспедиции совершилась не по моей вине, и притом я сознаю, что это самое лучшее при настоящем состоянии моего здоровья, – все-таки мне крайне тяжело и грустно ворочаться назад. Целый день вчера я был сам не свой и много раз плакал… Прощай же, моя счастливая жизнь, но прощай ненадолго. Пройдет год, уладятся недоразумения с Китаем, поправится мое здоровье – и тогда я снова возьму страннический посох и снова направлюсь в азиатские пустыни…»
В двадцатых числах мая 1878 г. Пржевальский вернулся в Петербург. Врачи говорили, что болезнь его главным образом от нервного расстройства, вызванного общим переутомлением, наилучшее лекарство – это купание и жизнь в деревне. «Чему я очень рад, – писал Пржевальский. – Из Питера проеду прямо в Отрадное, не останавливаясь в Смоленске».
Вот такова суть подлинных фактов из биографии выдающего русского ученого и разведчика. Так что теперь каждый может сравнить то, что писал о себе сам Пржевальский, с тем, что сейчас пишут о нем в газетах и книжках: он был в экспедициях, а не на приятных во всех отношениях встречах с матерью будущего вождя. Да и вообще, даже трудно себе представить, чтобы серьезный 39-летний царский полковник, находясь на ответственной службе, связанной с путешествиями не только в научных, но и в разведывательных целях, вдруг решился бы, как мальчишка, на пару недель со всем снаряжением и документами «рвануть отдохнуть на Кавказ». Кстати говоря, не мешало бы учесть и то обстоятельство, что тогда железнодорожное строительство только начинало охватывать окраины Российской империи. Проще говоря, связавшей впоследствии Москву и Петербург с Тифлисом и Баку железной дороги в тот год еще не существовало. И уж тем более не было тогда никакой железной дороги, связывавшей Среднюю Азию с Закавказьем. Так что по пути из Китая в Петербург проезжать Гори было просто невозможно. А что касается временного фактора, так читатели и сами могут вычислить, если только в 20-х числах мая 1878 г. Пржевальский прибыл в Петербург, а Сталин родился по старому стилю 6 декабря 1878 г.
31
Грузинский филиал (ГФ) ИМЛ. Ф. 8. Оп. 5. Д. 213. Л. 41–42. РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 2. Л. 1; Спирин Л.М. Когда родился Сталин: поправка к официальной биографии // Известия. 1990. 25 июня.
32
Там же.