Страница 38 из 40
На фоне такого беспардонного идиотизма совершенно незаметными остались два факта, настоящих факта, осознать чрезвычайно взрывоопасное значение которых «продвинутое» общественное мнение Запада было не в состоянии. Во-первых, Дж. Кеннан ляпнул насчет двадцати пяти лет. Ну-ка, отсчитайте от 1956 г. четверть века. Ну, как, согласны с тем, что это где-то около 1931 г., если исходить из слов самого Кеннана?! Отлично. А теперь можно и во-вторых. А вот, во-вторых, ну просто прелесть – в том же 1956 г. фальшивка с ходу получила «нокаут» прямо в «солнечное сплетение». Извольте полюбопытствовать.
В июне 1956 г. бывший сотрудник разведки довоенной Польши Ричард (Рышард) Врага опубликовал в американском журнале «EST amp;QUEST» статью, в которой рассказал о подлинной истории этой фальшивки. Так же как Б.И. Николаевский, он указал, что эта фальшивка была хорошо известна в мировом разведывательном сообществе. Впервые она вышла на авансцену мировой политики в 1934 г.
Краткий комментарий. Прошу как можно тщательней запомнить год выхода этой мерзости на авансцену. Дело в том, что первоначально именно на 1934 г. оппозицией готовилось свержение Сталина и его убийство по требованию Троцкого.
Едва только начавшаяся подготовка к свержению и убийству Сталина в 1934 г. сорвалась, оппозиция переключилась на подготовку убийства Кирова, что, увы, ей удалось. Из-за этого в ход фальшивку оппозиция запустила чуть позже, начиная с 1936 г. По свидетельству Р. Врага, владевшая этим «документом» кучка эмигрантов попыталась в 1937 г., выражаясь современным языком, «впарить» его одновременно германской и японской разведкам. Мало чем отличающиеся друг от друга в дотошности японцы и немцы немедленно осуществили самую тщательную проверку, которая едва ли не мгновенно убедила их в том, что они имеют дело с фальшивкой. Японцы провели экспертизу с помощью своих спецслужб независимо от немцев и, естественно, без какого-либо труда установили, что это фальшивка. Тевтоны обратились за консультацией к лидерам Народно-Трудового Союза и независимо от японцев получили аналогичный ответ – это фальшивка. В 1938 г. фальшивку вновь попытались сбагрить, на этот раз в Вене – тогда всемирно известной «бирже» шпионских «новостей». Затем в Париже произошла очередная попытка всучить эту «туфту» уже румынской разведке, но даже там она никого не заинтересовала. Да и как она могла заинтересовать, если трезвон об этой фальшивке пошел по всем европейским разведкам. И все прекрасно знали, откуда ветер дует. Вскоре после войны, в 1949–1950 гг., фальшивку попытались запустить в парижской печати, однако опять дело сорвалось, так как французские журналисты обратились за консультацией к своим спецслужбам и те отговорили их от публикации этой глупости.
Не доверять Р. Врага нет никаких оснований. Прежде всего потому, что ему-то, нанесшему Советскому Союзу немало вреда, генетически ярому русофобу, злобному антисоветчику, бывшему сотруднику крайне враждебно действовавшей в 30-е гг. против СССР польской разведки совершенно не с руки было писать что-либо даже косвенно в пользу Сталина. Тем более после его смерти. Тем более в Америке, да еще и в самый разгар холодной войны и той бесовской вакханалии, что разыгралась вокруг этой фальшивки. Однако он пошел на такой шаг явно только потому, что привык в разведке исходить из объективных, проверенных данных, а не из слухов. Даже если речь идет о противнике.
Как видите, данные Николаевского, Валентинова-Вольского, Суварина и Р. Врага, не говоря уже о проведенном выше анализе, совпадают. Конечно, как сотрудник спецслужб, Р. Врага знал больше них. И вполне естественно, что он воспользовался своими прежними знаниями.
По его свидетельству, эта кучка эмигрантов была связана с «Братством Русской Правды» в Прибалтике и «Союзом Русских Фашистов» на Дальнем Востоке. А это уже ответ на вопрос – откуда ветер дует. Дело в том, что за белоэмигрантской организацией «Братство Русской Правды» еще с 1920-х гг. числилось громадное количество всевозможных дезинформационных акций и антисоветских фальшивок. Это была целая «фабрика», которая целенаправленно специализировалась, образно выражаясь, на изготовлении и распространении «подметных писем». Проще говоря – фальшивок, чем в эмиграции занимались многие[96]. Практически все эти фальсификаторы состояли на службе у разведок стран проживания, а многие умудрялись быть «многостаночниками» – служили разведкам сразу нескольких государств. Более того, все они, как правило, были тесно связаны с влиятельными политическими кругами стран проживания, от которых получали соответствующие заказы и которым поставляли необходимые «документы». Однако наиболее заметной, активной и скандальной среди этих «фабрик» фальшивок как раз и была упомянутая выше контора под названием «Братство Русской Правды» во главе с Владимиром Григорьевичем Орловым.
Справка. Орлов Владимир Григорьевич, 1882–1941 гг. Действительный статский советник, следователь по особо важным делам при штабе Западного фронта в период Первой мировой войны, один из сильнейших русских контрразведчиков той поры, а впоследствии и разведчик. В царской России вел расследование таких громких дел, как дело о предательстве военного министра Сухомлинова, дело о шпионаже жандармского полковника Мясоедова, дела ряда петербургских банкиров-сахарозаводчиков, работавших в пользу Германии, и др.
После Октябрьского переворота 1917 г. по заданию генерала Алексеева некоторое время работал в комиссии по уголовным делам ВЧК, где спокойно уживался непосредственно «под крылом» самого Ф.Э. Дзержинского, дело которого весьма обходительно вел еще до 1917 г. Одновременно занимался военным и политическим шпионажем в пользу стран Антанты и кайзеровской Германии. Оказавшись вынужденным покинуть Россию, нашел свое призвание в создании уникального архива, в котором были сосредоточены досье на многих деятелей Советского государства, партийных функционеров, сотрудников Коминтерна по всей Европе, Америке и Азии, дипломатов, разведчиков системы ИНО ОГПУ – НКВД и Разведывательного Управления РККА. Кроме того, в его архиве было громадное количество различных, в том числе и документальных, данных дореволюционного периода.
Обладая таким уникальным архивом, Орлов по заказам различных разведок и политических кругов зарубежных стран, а также эмиграции изготавливал всевозможные фальшивки и слыл непревзойденным мастером по этой части. Особенно по части антисоветских и антикоммунистических фальшивок. ОГПУ – НКВД достоверно было известно, что Орлов тесно связан с английской, французской и германской военными разведками и выполняет их заказы. Кстати говоря, такими же данными располагала и французская разведка, материалы которой стали достоянием советских разведчиков. Впоследствии Орлов стал сотрудничать также и с польской разведкой. Его основная специализация в эмиграции – изготовление фальшивок. Любопытно, что в эмиграции прекрасно понимали, почему он пошел на это.
Известный в кругах русской эмиграции Берлина С. Боткин как-то написал председателю совещания бывших русских послов М. Гирсу: «К сожалению, с Орловым случилось то, что часто бывает с тайными агентами, – не имея возможности, отчасти из-за отсутствия материальных средств, добывать верный материал, он стал доставлять сведения, основанные на непроверенных слухах, а, в конце концов, уже под влиянием денежной нужды, он ступил на скользкий путь… фабрикации фальшивых документов». Орлов слыл очень умным, изворотливым, ловким и бывалым человеком, прошедшим огонь, воду и медные трубы, беззастенчивым в способах и приемах разведки, чрезвычайно осторожным и недоверчивым. Тем не менее советской разведке удалось внедрить в его ближайшее окружение свою агентуру и разведчиков и точно знать, что творится на его «фабрике» фальшивок, а кое-что в виде нескольких громадных чемоданов, набитых всевозможными документами, – даже сфотографировать.
96
М.Д. Головачев послужил прототипом юриста Комаровского в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго», соблазнителя героини романа Лары. Недавно этот гнусный роман был экранизирован в России.