Брачный танец (ЛП)

— Что ты печешь? Пахнет очень вкусно.

Эшли снова улыбнулась. Он сказал правильную вещь.

— У меня одна печь, полная домашнего хлеба и поднос медовых булочек. Сейчас я просто добавляю последние штрихи к датскому сыру. Что-нибудь из этого поразило твое воображение? Может датские деликатесы?

Женщина дразнила его, или это была ее обычная манера поведения? Он не знал этого наверняка, так как держался подальше от сестер Бейкер с тех пор, как они переехали сюда.

— Я возьму датский, если он готов, — ответил он, нуждаясь во времени, чтобы подумать.

Он также попросил у нее чашечку кофе и решил остаться ненадолго, используя один из столиков, стоящих в передней части магазина, чтобы провести время, поесть и вернуть себе рассудок.

Эшли отошла от прилавка, пока Том пытался обрести равновесие. Скоро она вернулась с сырным кондитерским изделием на тарелке, которое очень хорошо пахло. Желудок Тома громко заурчал, когда женщина поставила на маленький поднос дымящуюся чашку кофе и тарелку. Он расплатился за еду и без лишних слов отнес поднос к ближайшему столику.

Глава 2

Эшли Бейкер была заинтригована этим высоким мужчиной. Он казался ей грубым и немного странным, но, возможно, у него просто было плохое утро. Было еще слишком рано, даже для «жаворонков» в Бухте Гризли. Солнце только поднималось над горой на востоке, окрашивая темные воды бухты в золотистую рябь. Это было любимым временем суток Эшли, и она редко разделяла его с кем-то по одной простой причине — никто и никогда не приходил в пекарню в такое время.

Обычно, когда наступал рассвет, Эшли делала перерыв в работе и глядела на водную гладь бухты, потягивая кофе. Солнце, поднимаясь из-за спины, предоставляло потрясающий вид на саму бухту и ее дикую природу. Эшли замечала различных птиц, а иногда и тюленей. У нее даже была своя прикормленная чайка, которой она каждое утро кидала крошки, когда та подходила к дверям пекарни.

И сейчас она уже была на месте. Эшли схватила тарелочку с хлебными крошками, которые оставляла птице, и направилась к двери.

— Если ты накормишь одну, то тут же соберешь тут всю стаю, — раздался мужской голос, когда она подошла к двери.

Эшли засмеялась.

— Мы с Гасом понимаем друг друга. Вот увидишь, такого не случится.

— Гас? — Том поднялся на ноги.

Эшли открыла дверь пекарни и вышла. Она не удивилась, когда Том последовал за ней. Но заметила, что он держался на расстоянии, когда она подошла к птице и протянула ей тарелку с крошками.

Чайка, уже привыкшая к такому режиму, тут же подошла. После нескольких энергичных клевков Эшли поставила блюдце на землю и отступила назад, наблюдая, как Гас с удовольствием уничтожает крошки хлеба. Том подошел к Эшли, и она почувствовала себя неожиданно комфортно рядом с ним, хотя они были едва знакомы.

Она имела опыт в бизнесе и отвечала за бухгалтерию их небольшого дела. Когда она помогала своей сестре разобраться с документами, она задавалась вопросом, каков этот городской адвокат. Ей нравилась понятная логика его деловой переписки и ясность его инструкций. Он излагал все разумным образом, и она знала, что с адвокатами так получается далеко не всегда.

Когда они только переехали, Эшли с нетерпением ждала встречи с ним. Но он не заходил в пекарню. До сегодняшнего момента. Она задавалась вопросом, почему он так долго ждал, и почему выбрал этот конкретный день и столь необычный час, чтобы зайти.

Ей показалось, что он нервничал, поэтому она не давила на него. Она симпатизировала застенчивым людям, так как была такой же в юности. Только после того, как она развила коммуникативные навыки во время выступлений в средней школе и в судебных соревнованиях в юридической школе, она действительно расцвела. Эшли потеряла страх общения с людьми. Когда она обрела уверенность в себе, то стала лучше справляться с различными ситуациями.

Она устроилась на свою первую работу, и когда там начался настоящий ад, Эшли сбежала домой к сестрам. С ними ей было лучше. Тем, чем она теперь занималась, нравилось ей даже больше, чем ее прежняя профессия. Юриспруденция — это нудная работа, а выпечка… Это было весело.

Выпечка всегда была ее отдушиной, даже до того, как Эшли стала получать другое образование. Она придумывала множество уникальных рецептов, которые они с сестрами и сейчас использовали в своей пекарне. Эшли нравилось проводить тихие предрассветные часы, взбивая тесто для хлеба и экспериментируя с новыми вкусами и текстурами.

Она любила находиться одной в магазине с четырех утра, пока ее старшая сестра не приходила помогать ей с завтраком. Эшли оставляла магазин на Нелл после того, как толпа после завтрака рассасывалась, и остаток дня Эшли проводила наедине с собой.

— Ты назвала чайку Гасом? — тихо произнес Том, отвечая на свой вопрос сам, на который она не ответила, когда выходила из магазина.

Она пожала плечами.

— Гас (прим.: gus) — чайка (прим.: gill). Это показалось мне подходящим.

— Не могу поверить, что его собратья не слетелись сражаться с ним за эти крошки.

— Не думаю, что у Гаса действительно есть стая. Он вроде как одиночка. У него была тяжелая жизнь. Видишь его крыло? — Эшли указала на некоторые перья Гаса, которые торчали не совсем правильно. — Я пыталась подобраться поближе, чтобы понять, что не так, но он мне не позволяет. Надеюсь, когда-нибудь между нами будет достаточно доверия, чтобы он позволил мне помочь ему. Но пока кормить его утром — это все, на что мы смогли договориться.

Эшли вздохнула, присмотревшись еще раз внимательнее к травмам чайки. В дополнение к крылу птица имела еще несколько шрамов на лапках.

Они тихо наблюдали, как Гас закончил свой завтрак и затем улетел.

— Кажется, это не влияет на его способность летать, — заметил Том, когда чайка взмыла к воде.

Эшли, глядя на птицу, снова вздохнула.

— Он может летать достаточно хорошо. Но что-то не так, и я хочу посмотреть, смогу ли я сделать что-то, чтобы ему было удобнее.

Том повернулся к ней, и она посмотрела на него, встретив взгляд его карих глаз.

— У тебя доброе сердце, Эшли Бейкер. Не многим людям так важно глупое животное.

— Гас вовсе не глупый. Он достаточно умен, чтобы лишать меня завтрака каждый день. — Она улыбнулась и открыла дверь пекарни.

— Я понял, — сказал Том, идя следом, когда они вернулись в здание.

Эшли не стремилась скрыться за прилавок. Она прислонилась к одному из столов и повернулась к гостю.

— Итак, что привело тебя ко мне рано утром, адвокат?

Она сложила руки на груди и смотрела, как Том скривился, прежде чем ответить. Она не была уверена почему, но, похоже, она заставляла его нервничать. Представьте себе!

— С чего ты взяла, что я пришел не просто позавтракать? — парировал он, облокотившись на стол напротив нее.

Ей следовало ожидать контраргумента. В конце концов, он был адвокатом.

— Ну, давай посмотрим. За все те месяцы, прошедшие с тех пор, как мы открылись, почти каждый житель Бухты был здесь хотя бы один раз, хотя бы для того, чтобы проверить нас и поворчать. — В этом районе было несколько скряг, которые с удовольствием покупали выпечку, но не были дружелюбны. — Ты, однако, никогда здесь не был. Ни разу. Я запомнила.

— Почему ты это заметила?

Сам тон бросал ей вызов. Эшли дернулась. Его изогнутая бровь и тон вынудили ее сказать ему правду.

— Если хочешь знать, я хотела встретиться с тобой лицом к лицу с тех пор, как мы начали процесс подачи заявки на переезд сюда. Мне понравился твой стиль, адвокат. Твои документы были точными и аккуратными. Это не то, что я часто вижу у твоих коллег, и признаться, я восхищалась твоей работой. Ты можешь винить меня за желание познакомиться?

Том пожал своими мускулистыми плечами. Эшли отметила для себя, что он в хорошей форме. С другой стороны, большинство жителей этого города были в отличной форме, она сказала бы, что это было из-за того, что они были оборотнями. Она и ее младшая сестра Тина в течение первых нескольких недель жизни здесь видели из своего сада на крыше, как некоторые из них превращались в медведей.