Гитлер против Сталина

31 мая 1928 года нарком обороны Ворошилов обратился к политбюро:

«Командование германского Рейхсвера по опыту предыдущих лет предложило нам в текущем году командировать на полевые поездки, учебные занятия и маневры Рейхсвера восемь командиров Красной армии. Это предложение, как и в предыдущие годы, сделано на началах взаимности и предусматривает присутствие на наших маневрах офицеров Рейхсвера, число которых в текущем году определяется в шесть человек.

В числе этих шести офицеров в текущем году на наши маневры предполагается прибытие одного из самых крупных руководителей нынешней германской армии, начальника штаба Рейхсвера – генерала Бломберга (под фамилией проф. Бланк).

Предполагаемый приезд данного лица и ряд других фактов показывают, что интерес командования Рейхсвера к Красной армии, начиная с 1927 года, значительно возрос».

Бломберг приехал в Москву в августе. Его принимали на высшем уровне. Относительно значимости немецкого гостя Ворошилов не заблуждался. Вернер фон Бломберг с приходом Гитлера к власти станет генерал-фельдмаршалом и военным министром. В 1938 году, правда, Гитлер с Бломбергом расстанется – под тем предлогом, что министр женился на особе легкого поведения. В реальности фюреру понадобятся более решительные генералы…

Сам Ворошилов, кстати, сомневался, надо ли пускать немецких наблюдателей на маневры Красной армии:

«Интерес со стороны командования Рейхсвера к Красной армии, очевидно, объясняется не столько «восточной ориентацией» реваншистски настроенного офицерства и известной части правых кругов Германии, сколько желанием иметь постоянное наблюдение и «контроль» над растущей боевой силой, которая при известных условиях (советизация Польши) может стать непосредственной угрозой для Германии… Немцы уже в настоящее время считают Красную армию достаточно сильной, чтобы в случае столкновения справиться с Польшей и Румынией».

Но Ворошилов перечислил и аргументы в пользу сотрудничества:

«1) поездки нашего командного состава и практическое изучение Рейхсвера принесло нам большую пользу в смысле усовершенствования и уточнения методики подготовки и обучения;

2) изучение практически еще не закончено и весьма полезно было бы еще этот год использовать возможность командирования нашего комсостава на маневры Рейхсвера».

Политбюро приняло предложение Ворошилова допустить немецких офицеров на маневры РККА. 4 июля политбюро утвердило и список командиров, которым предстояла командировка в Германию. В 1924–1931 годах в Германии побывало больше ста пятидесяти командиров Красной армии.

В марте 1933 года новый канцлер Адольф Гитлер в рейхстаге сказал, что его правительство «желает поддерживать с Советским Союзом дружественные отношения и рассчитывает на взаимность». В апреле Гитлер принял советского полпреда Льва Михайловича Хинчука, который заявил, что советское правительство также настроено на сотрудничество.

В мае на приеме в честь немецких гостей заместитель наркома обороны Михаил Тухачевский проникновенно сказал:

– Нас разделяет политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной армии к рейхсверу. Вы и мы, Германия и Советский Союз, сможем диктовать свои условия всему миру, если мы будем вместе.

Но постепенно это сотрудничество сошло на нет.

Раса и кровь

Адольф Гитлер и десяти минут не мог проговорить без того, чтобы не завести речь о евреях. Один из его приятелей утверждал, что в юности Гитлер влюбился в белокурую девушку. Она отвергла будущего фюрера и предпочла более симпатичного юношу-еврея. И с тех пор озлобленному Гитлеру повсюду виделись картины соблазнения белокурых немецких девушек инородцами.

Евреи стали для Гитлера олицетворением всех пороков и преступлений. Он считал их виновными во всех бедах и несчастьях человечества. Он вообще отрицал право евреев считаться людьми и видел в их обличии дьявола на земле.

Антисемитизм стал одной из главных мировоззренческих и политических основ преступного государства и привел к уничтожению миллионов людей. Национально-социалистическое движение выплеснулось на улицу, дав выход необузданным страстям, националистическим предрассудкам и ненависти, пробуждая самые низменные инстинкты.

В послевоенной Германии евреи получили такие же, как все, гражданские права и свободы. Равноправное участие в культурной и политической жизни раздражало националистов. Это позволило Гитлеру пустить в ход такое надежное оружие, как антисемитизм. Его сила в том, что он не требует никаких рациональных аргументов.

Немцев убеждали в том, что евреи захватили в республике все ключевые посты и это часть всемирного заговора антинациональных сил.

Период германской истории от времени правления канцлера Отто фон Бисмарка до разгрома Третьего рейха в мае 1945 года был временем невротического стремления германской империи к самоутверждению, время расцвета шовинистической культуры.

Немцы были убеждены, что их победа над французами в войне 1871 года – результат глубокого морального и культурного превосходства, а не следствие небольшого преимущества в военной мощи, как это имело место на самом деле. А поражение 1918 года было воспринято в Германии как несправедливость. Обиду на эту несправедливость усилило чувство исторической миссии Германии.

Нацисты были прежде всего борцами против всего западного. Запад отождествлялся с индивидуализмом, либерализмом, парламентской демократией. Демократы пытались направить развитие страны по общеевропейскому пути. Национальные социалисты делали упор на особый немецкий путь. Тогда модно было говорить, что немецкая душа несовместима с капитализмом, что страна должна идти особым путем, что парламентская демократия ей не подходит.

Поражение в Первой мировой воспринималось как национальный позор и утрата статуса великой державы. Республика – как воплощение культурного распада и морального банкротства. Немцы считали, что победивший в войне Запад желает не только ограбить их, но и унизить их национальное чувство. А слуги Запада – это евреи.

В реальности абсолютное большинство немецких евреев не участвовали в политике. За четырнадцать лет в Веймарской республике сменилось двадцать кабинетов, в них служило в общей сложности четыреста министров. И лишь пятеро из четырехсот – евреи. Но это не мешало национальным социалистам утверждать, что власть в руках евреев.

XIX век принес немецким евреям хотя и неполное, но равноправие. Они быстро интегрировались в немецкое общество, это привело к большому числу смешанных браков. Число перешедших в христианство евреев значительно увеличилось. Немецкое общество охотно принимало евреев-христиан. Антисемитизм носил преимущественно религиозный характер. К еврею-христианину претензий не было. Немецкие евреи доказывали свою любовь к Германии службой в армии.

До Первой мировой в Германии не было принято никаких антисемитских законов, потому что злобные националисты были раздроблены. Немецкие евреи ошибочно решили, что, в отличие от восточноевропейских евреев, они в Германии в безопасности. Но спасения не было.

Немалое число немецких христиан имели еврейские корни. Они не считали себя евреями, многие и не подозревали о своих еврейских предках, пока Гитлер им об этом не напомнил. Они верно служили стране, ведь их предки жили в Германии на протяжении столетий. Они искренне считали себя немецкими патриотами и совершенно не предполагали, что приход нацистов к власти им чем-то угрожает. Когда в 1935 году были приняты первые расовые законы, они просто не могли поверить, что и их тоже зачислили в разряд ненастоящих немцев.

Известно, что нет ничего более опасного для ревнителей чистоты своего происхождения, чем реальные генеалогические изыскания. Немцы в особенности представляют собой смешение различных этнических групп, хотя многие из них не желали об этом слышать. Изучение собственной родословной стало ударом даже для некоторых правоверных нацистов. Они и не подозревали, что в их жилах течет часть еврейской крови, что один из дедов или одна из бабок были евреями.