Страница 1 из 4

Роковая тайна сестер Бронте. Часть 3

Митрофанова Екатерина Борисовна

Часть 3. Пути Господни…

В оформлении обложки использована иллюстрация «Сена в Порт-Марли» (художник Альфред Сислей).

***

Роман выдержал три издания коммерческими тиражами в формате бумажной книги и два аудиоиздания

Бумажные издания:

1-е издание: 2006 (М.: Терра – Книжный клуб)

2-е издание: 2008 (М.: Терра – Книжный клуб)

3-е издание: 2014 (М.: Книжный Клуб Книговек)

Аудиокниги:

1-е издание: 2008 – при содействии студии звукозаписи «Республиканская библиотека для слепых и слабовидящих граждан Республики Казахстан». Читает Воробьева И.

2-е издание: 2009 – при содействии студии звукозаписи ГУК «Кемеровская областная специальная библиотека для незрячих и слабовидящих» (Новокузнецк, Кемеровская область). Читает Юрова Л. С.

Данная электронная версия книги публикуется по изданию:

Москва: Книжный Клуб Книговек, 2014. – 704 с.

Редактор О. Хвитько

***

<…>Так ударь еще, чтоб жизнь другая

Из трухи и пепла проросла,

Чтобы, в прахе силу обретая,

Вечность соки новые гнала1.

Глава 20. От мрака к свету

После похорон Энн Шарлотта Бронте возвратилась в Гаворт. Теперь опустевший пасторат казался ей чужим, суровым, неприветливым, походящим скорее на мрачную могилу, нежели на людское жилище. Гнетущие мысли о тех, кто ушел навсегда, неотступно преследовали старшую дочь пастора, отравляя ее существование самой мучительной неизбывной тоской. Дни напролет проводила она одна в своей комнате, и перед ее внутренним взором с устрашающей неотвратимостью представал весь леденящий ужас минувших месяцев.

С чувством невыразимой нежности, смешанной с горьким сожалением, вспоминала Шарлотта милых сестер и брата, представляла их здоровыми, цветущими, полными сил… Увы, все это осталось в далеком прошлом, на лоне фантастических живописных берегов Ангрии и Гондала. Теперь же в сознании Шарлотты поселилась страшная пустота, которая, подымаясь и ширясь с каждым мгновением, мучительно теснила грудь последней оставшейся в живых дочери преподобного Патрика Бронте.

Образы умерших преследовали несчастную Шарлотту долгими, проводимыми без сна, суровыми ночами. Ее отчаянно терзали доставляющие бесконечные страдания мысли об ушедших днях: сладкие ностальгические воспоминания детства, юности с совместными играми и фантазиями, общие прогулки по торфяным болотам, первые пьесы – яркие плоды объединенных усилий трех дочерей и сына достопочтенного Патрика Бронте, – разыгрываемые ими сообща… Все это казалось теперь далекой прекрасною сказкой, и чем больше предавалась Шарлотта этим мыслям, таящим в себе, как ей казалось, заветный эликсир жизни, тем страшнее нависали над нею невыносимые мрачные будни.

Вот в комнату, важно вышагивая, вошел Кипер – гладкошерстный бульдог, любимец Эмили Джейн.

– Эмили, пора кормить Кипера… – Шарлотта машинально произнесла вслух эту привычную фразу и в ужасе замерла.

«Их больше нет!» – лихорадочно пронеслось в ее воспаленном мозгу. – «Нет! Нет, и никогда не будет! Они ушли… ушли навсегда… Патрик Брэнуэлл… Эмили… Энн… Эта реальность страшнее всякого кошмара… Еще год назад я даже и помыслить не могла, что это может быть так… из нас четверых я была самой старшей…»

«… Что же мне делать?» – спрашивала она себя в невыразимом отчаянии. – «Что делать? И нужно ли что-то делать? Как можно продолжать жить, когда все те, кто наполнял эту жизнь смыслом, ушли навеки…»

…И вот в один из таких суровых и неумолимых дней пришел ответ – столь же суровый и неумолимый: «Писать! Писать, пока свет не померкнет в глазах и перо не выскользнет из обессилевшей руки. Труд – вот единственное средство, которое может позволить мне еще как-то существовать в этом земном Аду!»

Действительно, Шарлотта вскоре обнаружила, что в эти тяжелые, наполненные невыразимой тоскою дни единственным доступным ей утешением стало ее творчество. Теперь она имела возможность продолжить начатую еще до внезапно ворвавшихся в ее жизнь трагических событий работу над романом, повествующим о восстаниях, поднимавшихся в народных массах в результате технического прогресса, когда обычные рабочие руки заменяются машинами.

В основу этого произведения был положен реальный факт о вспыхнувшем в 1812 году в окрестностях Йоркширского графства народном бунте, венцом которого явился поджог фабрики некоего предприимчивого владельца по имени Уильям Картврайт. Этот самый Картврайт и явился прототипом главного героя нового романа Шарлотты, фабриканта Роберта Мура. В образах же героинь романа – гордой, своенравной Шерли и нежной, мужественной Кэролайн Шарлотта продолжала запечатлевать сложные многогранные натуры своих умерших сестер Эмили и Энн, о чем она успела-таки поведать последней из них.

Впрочем, отчасти внешность и характер нежной, но мужественной Кэролайн были заимствованы у подруги Шарлотты Эллен Нассей, столь живо походившей на Энн. В роли миссис Прайор, в ходе повествования оказавшейся родной матерью Кэролайн, выступила степенная директриса роухедской школы мисс Маргарет Вулер. Прообразом же представителей семейства Йорков стала семья эксцентричной подруги Шарлотты Мэри Тейлор (Шарлотта знала, что Мэри Тейлор, завершив свое обучение в Брюсселе, вскоре отважилась эмигрировать в Новую Зеландию, где она вместе со своей кузиной открыла магазин по продаже редких товаров, доставляемых ее родственниками из Англии; мисс Тейлор являла собой образец успешной и самодостаточной деловой женщины). Сама Мэри стала моделью для образа Розы Йорк, а ее младшая сестра – шаловливая хохотушка Марта (к величайшему сожалению Шарлотты, скончавшаяся в возрасте двадцати трех лет) появилась в романе в образе Джесси Йорк.

Роман, получивший название «Шерли», увидел свет 26 октября 1849 года. Однако же мимолетную радость Шарлотты от его публикации тут же стремительно заглушила отчаянная тоска, навеки поселившаяся в ее душе в результате страшных потерь минувшего года. Овладевшая сознанием последней оставшейся в живых пасторской дочери черная меланхолия вконец расшатала и без того хлипкое здоровье Шарлотты. Уже довольно долгое время она ощущала совершенный упадок сил, мучилась постоянными головными болями, сопровождавшимися тошнотой. Теперь малейшая простуда оборачивалась для хрупкого, истощенного организма Шарлотты сплошным кошмаром со всеми возможными характерными признаками: закоренелой хрипотой, ужасными болями в спине и в груди и целым букетом других симптомов.

Что могло помочь пасторской дочери вернуть (хотя бы отчасти) утраченное здоровье и душевное равновесие? Конечно же, смена обстановки, свежие впечатления, интересные встречи и приятные знакомства!

Посему приглашение в Лондон, прибывшее в конце ноября 1849 года от издателя и доброго друга «сестер Браун» Джорджа Смита и его матери, явилось для Шарлотты редчайшим даром Судьбы.

Так как после издания «Шерли» тайна авторства Шарлотты Бронте раскрылась, то в приглашении от мистера и миссис Смит адресат именовался не «мистером Каррером Беллом» и не «мисс Браун», а, как и надлежало, «мисс Шарлоттой Бронте».

Окрыленная самыми радужными предвкушениями пасторская дочь отправилась в Лондон.

С первого же мгновения, как Шарлотта прибыла в столицу, где она несколько лет назад останавливалась вместе с Энн, все ее сознание оказалось во власти стремительно нахлынувших воспоминаний. Казалось, еще вчера они вместе мирно сидели за маленьким чистым столиком в кофейне Капитула на улице Патерностер Роу, затаив дыхание прислушивались к чарующим звукам органа в величественном соборе святого Павла, любовались роскошными залами Королевского театра… И вот теперь, направляясь к жилищу Смитов, Шарлотта отчетливо ощущала, что сестра где-то рядом – каждая улица, каждая площадь, каждое деревце, раскинувшее засыпанные первым снегом ветки, – решительно все напоминало о ней. Самый дух Лондона неизбежно олицетворял теперь для Шарлотты Бронте образ безвременно ушедшей из жизни «малютки Энн».