Страница 10 из 15
– Я тронута твоим доверием, дитя, – сказала Таласса. – Ты уверена, что хочешь показать мне это?
Серафина кивнула, и Таласса стала смотреть, как кровяные нити кружатся в воде, обретают форму и цвет, делая воспоминание видимым. Серафина тоже смотрела. Это случилось два года назад, но ей казалось, будто все это произошло вчера. Это случилось до того, как начались набеги и исчезновения. До того, как отношения с Ондалиной стали натянутыми. До того, как под водой стало так опасно.
Это случилось на развалинах древнего дворца Мерроу.
6
Серафина пряталась.
Пряталась от матери, министров, придворных и Махди.
Принцесса улизнула из дворца. Конечно, все очень беспокоились, но ей нужно было хоть несколько минут в день побыть одной, побыть свободной от глаз и ушей королевского двора. А сегодня она нуждалась в уединении особенно сильно. Сегодня было принято решение о браке, об этом только что торжественно объявили. Незадолго до этого Серафина встретилась со своим будущим мужем, и он ей совершенно не понравился.
Махди прибыл в Миромару неделю назад; в соответствии с обычаем его сопровождали родители – император и императрица; кузены – Нила и Язид; а также пышная свита. Принцу было шестнадцать, серьезный, умный и застенчивый малый. Он не ездил верхом, не фехтовал и всем остальным предпочитал компанию Язида и Дезидерио, своего одногодка, брата Серафины. Они с принцессой – которой только-только исполнилось четырнадцать – едва ли обменялись парой слов. Он был изысканно вежлив с ней (как и со всеми остальными) – и только.
– Он просто увалень. Я скорее выйду замуж за Паломона, – пожаловалась она Тавии, имея в виду гиппокампа своей матери, обладающего весьма скверным нравом.
Их первый настоящий разговор состоялся благодаря чистой случайности.
Серафина сидела в одном из садов Южного двора и слушала каури, а Махди со своим наставником послом Акмалем проплывал мимо. Они ее не видели. Она пряталась на коралловом рифе над ними, за огромным морским веером[7], как вдруг услышала голос посла:
– Что вы думаете о принцессе, Ваше Высочество? Не правда ли, она очень мила?
Серафина знала, что не должна подслушивать, но не смогла удержаться. Охваченная любопытством, она выглянула из-за морского веера.
– Какая разница, что я думаю? – отозвался принц. – Ее выбрали мои родители, а не я. У меня нет выбора.
В ту же секунду морской веер – старый и хрупкий – подломился под весом Серафины и тяжело упал с кораллового рифа на морское дно, подняв тучи ила. Когда ил наконец осел, Серафина выглянула из-за рифа и увидела, что Махди смотрит прямо на нее.
– Ой. Как неловко, – проговорила принцесса.
– Вы все слышали, – сказал принц.
– Я не специально, – попыталась оправдаться Серафина. – Я сидела здесь, слушала каури, а потом вы проплыли мимо и… что ж, я не удержалась. Послушайте, мне очень жаль. Я поплыву.
– Пожалуйста, подождите, – сказал Махди.
Потом повернулся к послу и приказал:
– Оставьте нас.
– Ваше Высочество, разумно ли это? Пойдут слухи.
– Оставьте нас, – повторил Махди сквозь зубы.
Посол поклонился и повиновался. Как только он уплыл, Махди взлетел на вершину рифа и помог Серафине перебраться через острые края рухнувшего морского веера. Потом они уселись рядышком на близлежащей скале.
– Это я должен извиняться, – произнес принц. – Мне не следовало говорить такие вещи.
– Можете не извиняться, я вас прекрасно понимаю.
Он повернулся и посмотрел на нее.
– Но я думал…
Серафина рассмеялась.
– Что? Вы думали, раз я девушка, меня все устраивает? Обручиться в шестнадцать лет и выйти замуж в двадцать, да еще за того, кого выбрали без моего участия? Широта ваших взглядов поражает, Ваше Высочество. На дворе сорок первый век, знаете ли, а не десятый. И, если уж совсем начистоту, я бы лучше защитила докторскую диссертацию по истории древней Атлантиды, чем вышла за вас замуж.
После этого она часто ловила на себе взгляд Махди. У него были красивые глаза – темные, выразительные, обрамленные длинными черными ресницами. Когда бы она ни взглянула на принца – во время обеда или пышной процессии, – всегда оказывалось, что он смотрит на нее. Махди сразу же отводил взгляд.
Вскоре они снова оказались наедине, только на этот раз прятался принц, а не Серафина. Она взяла каури по истории и собиралась ее послушать; ради этого ей даже удалось ускользнуть от сопровождавших ее придворных. Вот только оказалось, что ее любимое секретное место уже занято. В зарослях бурых водорослей сидел Махди: в одной руке нож, в другой – какой-то маленький предмет цвета слоновой кости. Услышав, что кто-то плывет к нему, принц попытался спрятать и то и другое.
– Неужели вы не можете оставить меня в покое хоть ненадолго? – устало спросил он.
Серафина отпрянула.
– Простите, я не хотела вас беспокоить.
Услышав ее голос, Махди резко вскинул голову.
– О нет, – пробормотал он. – Извините меня, Серафина, я подумал, что это Акмаль. Он ни на минуту не оставляет меня одного.
– Ничего страшного, Махди. Я найду какое-нибудь другое место, чтобы…
– Нет, Серафина, подождите. Прошу вас. – Принц показал ей предмет, который пытался спрятать. Это оказался крошечный осьминог высотой около трех дюймов, искусно вырезанный из кусочка кости.
– Точь-в-точь Сильвестр! – восторженно воскликнула принцесса.
– Значит, у меня получилось.
– Это так красиво, Махди!
– Спасибо, – смущенно улыбаясь, поблагодарил принц. – Никто не знает, что я занимаюсь резьбой по кости. Мне удалось сохранить это в тайне. Я и сам не знаю, зачем мне это. – Он отвел взгляд. – Просто… иногда хочется иметь что-то… хоть что-нибудь…
– …только для себя, – закончила за него Серафина.
Они посмотрели друг на друга совершенно другими глазами.
– А у меня есть Клио, – призналась принцесса.
– Клио?
– Мой гиппокамп. Мне не разрешается кататься одной, ведь я принцесса и так далее. Если мне хочется прокатиться верхом, нужно брать с собой стражу. Но мне всегда удается ненадолго от них оторваться, и тогда остаемся только мы с Клио. Я слышу лишь шум рассекаемой плавниками воды. Если мимо проплывает стайка дельфинов, их вижу исключительно я, а если проплывает кит, я одна слышу его песню. – Она с горечью улыбнулась. – Конечно, если я свалюсь с Клио и сломаю себе шею, я тоже сделаю это одна.
Когда она договорила, Махди взял ее за руку и вложил костяного осьминога в ее ладонь.
– Это вам, – сказал он.
Несколько ночей спустя Серафина снова почувствовала, что Махди берет ее за руку – на этот раз вокруг было темно, они смотрели световое шоу, устроенное в честь принца. Он взглянул на нее своими темными глазами, как бы спрашивая позволения, и она ответила ему взглядом, показывая, что не против. А потом, как-то вечером, когда они играли в прятки вместе с Дезидерио, Нилой, Язидом и юными придворными, Махди вдруг потянул ее в глубь старых развалин.
– Я нашел тебя, – сказал он.
Теперь они покачивались в воде почти вплотную друг к другу.
– Нет, Махди, это не по правилам. Разве вы в Матали не играете в прятки? Теперь не ваша очередь водить, а Дезидерио, – рассеянно откликнулась она, глядя по сторонам, высматривая брата.
– Я говорю не об игре, – ответил Махди. – Я нашел тебя, Серафина. Ты та единственная, единственная русалка, с которой я могу быть самим собой.
Принц притянул Серафину к себе и поцеловал.
Поцеловал медленно и мягко. Это было очень приятно. Когда принц отстранился, Серафина судорожно вдохнула – и покраснела, вспомнив, что Таласса тоже наблюдает за воспоминаниями.
В следующие несколько дней они еще несколько раз целовались. Украдкой, спрятавшись за колоннами или в конюшне. Если удавалось ускользнуть от вездесущих придворных, они подолгу разговаривали, а если не удавалось – обменивались улыбками и переглядывались. А потом, когда Махди уезжал из Миромары обратно домой, он подарил Серафине кольцо: не золотое, бесценное фамильное украшение из маталийских сокровищниц, а простое колечко, украшенное вырезанным из белой раковины сердечком. Принц сделал его сам, работая в своей комнате по ночам. Когда они официально прощались перед всем королевским двором, Махди склонился и поцеловал Серафине руку. И незаметно надел ей на палец кольцо.
7
Морской веер – коралл.