Гвардии «Катюша»

Он поздравлял Ю. А. Победоносцева, конструкторов, нас — Е. И. Дроздецкого и меня — испытателей, отвечал взаимной радостной улыбкой обслуживающему испытания персоналу.

Е. И. Дроздецкий громко и весело что-то рассказывал В. В. Аборенкову.

Царило общее приятное оживление.

Однако не все были пленены этим настроением. Ю. А. Победоносцев подошел ко мне и спросил:

— Иван Евтихиевич, а что докладывают наблюдатели?

Этот вопрос не был для меня неожиданным, я уже успел переговорить с наблюдателями.

— Первые данные неплохие: все шестнадцать снарядов приняты наблюдателями в одном районе и дали полные разрывы. Но засечки приборами координат мест падения каждого снаряда не получилось — не успели, поэтому придется определять координаты методом непосредственного обмера на местности, — ответил я.

— Хорошо, но нельзя ли получить данные о размерах района по крайним падениям снарядов как по дальности, так и в боковом направлении?

В этом вопросе чувствовалось беспокойство профессора. Я снова связался с наблюдателями по телефону, получил примерные данные и передал их Ю. А. Победоносцеву.

— Ну что же, пока как будто неплохо, — успокоился он и, отойдя затем в сторону, начал рисовать в блокноте эллипсы рассеивания снарядов.

После осмотра и проверки отстрелявшей установки была проведена при тех же условиях залповая стрельба из пусковой установки первого варианта — по 24 выстрела в залпе.

Мы, испытатели, знали, что конструкторы и В. В. Аборенков не питают больших надежд на преимущество этой установки перед установкой второго варианта, скорее наоборот — полагают, что установка первого варианта покажет худшие результаты. Это предопределялось ее конструктивными особенностями (короткие направляющие, недостаточная устойчивость при стрельбе с борта машины и др.) и теми опытными данными, которые были получены ранее при пробных стрельбах в порядке заводской отработки.

Звуковой и зрелищный эффект при залпах из обеих установок, как и ожидалось, оказался идентичным. Однако даже при визуальном наблюдении было отмечено, что в процессе залпа колебания установки первого варианта в вертикальной плоскости по направлению стрельбы слишком велики и значительно превосходят такие колебания установки второго варианта.

Весь комплекс полигонных испытаний пусковых установок и реактивных снарядов к ним был закончен в довольно короткое время — несколько больше одного месяца.

Обработка, обобщение и анализ большого опытного материала, выполненные в основном руководителями испытаний, и написание отчета требовали сосредоточенного труда и значительного времени. Эта работа не откладывалась на послестрельбовый период и проводилась по мере получения опытных данных по отдельным видам испытаний. Сложившаяся обстановка была такова, что справиться в короткое время со всем объемом работ можно было, лишь использовав не только все рабочее время, но и значительную часть послерабочего времени. Практически дело свелось к тому, что нам вдвоем с Е. И. Дроздецким пришлось в последние дни работать до позднего вечера, а то и в течение ночи, отрабатывая раздел за разделом отчета.

Единодушным было наше мнение о том, что пусковая установка второго варианта и реактивные снаряды к ней по степени своей отработанности практически являются боевыми образцами нового перспективного вида оружия, имеющего большое значение для усиления могущества наших Вооруженных Сил.

— Вы понимаете, как это важно: за какие-нибудь десять — пятнадцать секунд произвести внезапный артиллерийский налет, скажем, одновременно дивизионом, полком, бригадой установок! Это же сотни, тысячи выстрелов! И сплошное осколочное и фугасное поражение противника на большой площади! А через несколько минут повторить, затем быстро сменить позицию и снова — по скоплениям живой силы и техники, по боевым порядкам и тылам…

— Правильно, Евгений Иванович! И добавьте к этому сплошному поражению силу морального воздействия, когда вокруг рвутся одновременно эти сотни и тысячи снарядов. Что ни говорите, это сила! Надо без какого-либо сомнения рекомендовать на вооружение, — горячо поддерживал я Е. И. Дроздецкого.

Было составлено и обсуждено несколько вариантов текста наиболее важных положений, общих выводов и заключения отчета по результатам проведенных испытаний.

С целью отработки более совершенной конструкции пусковой установки были предложены «изменения второго порядка», не требовавшие принципиальной переделки конструкции установки, для чего понадобилось бы много времени и усилий конструкторов-разработчиков.

Реактивные осколочно-фугасные снаряды одного из вариантов — с короткой боевой головкой и без надрезов на наружной поверхности, как показавшие лучшие результаты по дальности стрельбы и рассеиванию и удовлетворительные результаты по осколочному действию, — рекомендовались к войсковым испытаниям. Одновременно рекомендовалось продолжить доработку этих снарядов в направлении улучшения кучности (рассеивания) и увеличения дальности боя. Отчет об испытаниях был отправлен в Москву 16 ноября 1939 года. Сразу же после этого правительством было принято решение об изготовлении опытной серии пусковых установок на одном из московских заводов, что и было выполнено в 1940 году. Именно эти установки и пошли на вооружение самых первых подразделений — опытных батарей в начале Великой Отечественной войны.

…Но вернемся в ноябрь 1941 года. Итак, мое предложение о проведении контрольных испытаний боевыми стрельбами по противнику было принято. Предполагалось привлечь для этого имевшуюся на Ленинградском фронте отдельную часть БМ-13, непосредственно подчинявшуюся тогда Военному совету фронта.

Так и было практически. Мне пришлось несколько раз выезжать с пусковыми установками на заранее определенный участок Ленинградского фронта и проводить контрольные испытания снарядов или установок, или совмещенно тех и других залповыми стрельбами с одновременным выполнением боевой задачи — нанесения удара по фашистским войскам.

Больше всего запомнился первый выезд.

Мне предстояло выехать в расположение части и разыскать там командира части Потифорова, который знал цель моего приезда.

Подразделения дислоцировались в основном в лесистой местности между Пороховыми и Колтушами под Ленинградом, где я и встретился с И. А. Потифоровым. При первом же разговоре выяснилось, что батарея, которая будет вести стрельбы, расположена на Усть-Славянке, а огневая позиция определена в Колпино. Наносить огневой удар нужно будет по расположению противника в районе Красного Бора.

На старенькой «эмке» мы выехали в Усть-Славянку. Иван Алексеевич Потифоров произвел на меня впечатление требовательного и распорядительного командира. Внешне он выглядел по-строевому подтянутым, худощавым, в возрасте около тридцати лет. Был не особенно словоохотлив.

Приехав в Усть-Славянку, Иван Алексеевич отдал соответствующие распоряжения. Не задерживаясь (день был на исходе), батарея из четырех машин, заряженных снарядами, выехала в Колпино.

Огромный Ижорский завод, оказавшийся у передней линии фронта, был сильно изранен: многие цехи были разрушены и бездействовали. Но завод жил, работал, несколько его труб дымилось. На улицах Колпина — военные, чувствовалась близость фронта. Недалеко от колокольни, где находился наблюдательный пункт, мы остановились. Иван Алексеевич торопливо вышел из машины и направился на командный пункт части, где уточнил задачу и цели. Затем выехали на шоссе, идущее из Колпина на Пушкин. Остановились у крайних каменных двухэтажных жилых домов, здесь батарея заняла огневую позицию. Расчеты действовали быстро и слаженно. К большому нашему удивлению, из этих домов, постоянно находившихся под обстрелом и казавшихся безлюдными, вышли оставшиеся жители, в том числе ребята, и с большим любопытством смотрели на невиданные «пушки».

Очень быстро все было готово к стрельбе.

Необходимые данные о пусковых установках и снарядах у меня имелись, я внимательно проверил наружным осмотром состояние заряженных снарядов, вывешивание установок домкратами и справился об исправности огневой цепи всех пусковых установок.