Цветение сиреневой вишни

11

Нежданная радость обуяла его. Но и вопросы разного рода завитали в голове, отныне наделенной феноменальной памятью «человека дождя». Но почему она микрике? Это был самый первый вопрос в ряды вопросов. Весь курс с какой-то восторженностью провожал её в спину, когда она шла к этому дикому мустангу посреди своих собратьев, производимых ведущими автогигантами мира, к этому грациозно блистательному концепт-кару BMW X 6, у которого, с неуклюжей повадкой какого-либо отельного швейцара, ждал ох здоровенный мужик с руками, познавшими всякий тяжёлый физический труд. Но, однако, познавший и многое из сферы, в которой более уважаемы навыки, приёмы единоборств. Да, отношение было совсем другим, чем к тому напыщенному никчемной важностью первокурснику из параллельной группы. То было у всех вожделение. А у него после этого как-то даже развился комплекс неполноценности, и это несмотря на то, что становится каким-то суперменом и в физическом плане, и в плане умственном.

В салоне порядком дребезжащего микрика (не салон БМВ) она сидела почти напротив, чуть слева у окошка. Потому он мог бы без устали и самым продолжительным образом её прекрасным ликом в полупрофиль, ибо каждому пассажиру у окошка только и остаётся любоваться видами, что проносятся там, за окошком. Так и было. Но он не мог позволить себе вот так и засмотреться на красоту, чистую девичью красоту. Лишь краткое вскидывание взора. И вдруг в какой-то миг и она вскинула приспущенные веки, и встретились их взгляды мгновенным бликом молнии. И сердце вспрыгнуло, и вовремя ли быстротой взгляд отворотил. Но и она в свою очередь не стала упиваться славой победителя, также отвернув прекрасно карие глаза напротив.

Как никогда он желал, чтобы микрик ехал, как можно, медленнее, продлевая это упоительное время. Но всякой вожделенности когда-нибудь да наступает конец. Вот и микрик притормозил на остановке, откуда до университета рукой подать.

Почти половина из пассажиров быстрым темпом поспешила покинуть салон довольно дребезжащего микрика. Его место располагалось поближе к выходу, потому он раньше её очутился пока не в морозном, но в прохладном пространстве суеты родного города. Недавние пассажиры устремились в известном им направлении, но так как он знал, да ещё как знал её дальнейший маршрут, то неожиданно для себя самого он сориентировался в ситуации, приняв такое решение, такой экспромт, который заключался в том, что он будто подскочил к газетному киоску за порцией свеженьких новостей, что укрылись в кипах газет, глянцевых журналов, с витрин так и зазывающих неведомо куда спешащих горожан. Заметил краем глаза, что в её мгновенно вскинутом взоре в его сторону опять просквозил блик удивления, что заметно подбавило огня приподнятого настроения в его душе, что он даже сам себя оценил по высокой шкале за такой экспромт.

Через секунды он владел преимуществом, что состояло в том, что он будет её обозревать с самой выгодной позиции. Конечно же, было что обозревать, и многие из юношей оценили бы его диспозицию. Идя в пять метров позади, он видел подробно отчётливо её фигуру, элегантно грациозную фигуру девушки, походка которой указывала и на красоту, и на здоровье, что также есть непременный атрибут прекрасного.

Она не спешила, и не шла медленно. Походкой грации она была стройна, и даже спортивна. И как понимал он, только вдали видевший её на физкультуре, что в этом плане у неё полный порядок. Беретик, столь гармонично дополняющий осенний плащ, из под него развевающиеся волосы, стройность фигуры были впечатляющи, даже эффектно кричащими, что двое навстречу спешащих парня, не сговариваясь, в миг невольно переглянулись в её сторону, не каждый день увидишь такое прекрасное. И тогда по сердцу его, ни с того, ни с сего, разлилось ревностью, что он никак не ожидал такого. И дальше продолжилось его прикрытое наблюдение.

Шёл бы спокойно упоительно под пеленой прохлады осеннего утра, обозревая и обозревая, как в один момент она взяла, да обернулась, всего лишь миг на десяток долей секунды, что ввёл его в стопор. Его сильные ноги супермена чуть не подкосились. Дальше ли наслаждаться обозрением, когда случилось вот такое. Потому пришлось дальше держать себя настороже, превратившись в подобие шпика, испускающего поддельно мимолётный взгляд.

Слившись с толпой студентов, они подходили к входу, что обозначала весьма массивная дверь, к которой, чтобы открыть, надо было приложить ох солидное усилие, что если открывать по нескольку раз в день, то можно натренировать довольно крепкую мускулатуру. И в эти секунды он опять решился на экспромт, что вскочил в душу помимо сознания ли. Он, подобно спринтеру, стартовым рывком оказался впереди неё и легонько, нарочито легонько, будто пушинку, открыл, раскрыл перед ней ох массивную дверь, да так раскрыл, что увидели, подметили все идущие ко входу альма-матер, посреди которых оказались и некоторые из первого курса их факультета. Да, что-то подобие слуха обеспечено. А как же, такой супермен и такая красавица!

Когда вошли в вестибюль, она повернулась, одарив взглядом исподлобья, едва ль улыбкой очарования и голосом нежно красивой мелодичности в пелене кокетливости некой, который он услышал впервые:

– Спасибо.

И изумился радостью обуянной, и потому воспрянет дух неимоверно. Как здорово начался день…!

В ореоле высоты мига очарованности никак не приметить им, и толикой внимания не удостоить того первокурсника душой надменности, что впялился в них, стоя у раздевалки. И выкажут глаза блеклый огонёк бессильной злобы, зажженной на прогорклом масле зависти слизкой…

12

В аудиторию своей группы он шёл взбодренный духом. Философия о том, что он не из её круга, аристократического круга под напором таких эмоций радости отпрянули куда-то прочь.

Да, когда она высказала вот так благодарность уж очень дивно мелодичным голосом и улыбнулась порывом светлым, но где-то и примесью кокетливости девичьей, то ощутил он от неё такую чистую сокровенную ауру, от которой сердце разом и вспрыгнуло в высоту несоизмеримую. Уж, какая там философия? Он опять зажил влюблённости мечтой.

За целый день до обеда в понедельник он её больше не увидел. Но ведь много дней до пятого курса! А вечером дома опять в интернет, опять за знаниями, от неведомого упорного влечения к ним. Будто перципиент влиянием от таинственного индуктора, затаившегося где-то в неведомо далёкой стороне. На этот раз в интернете его занимала больше тема спорта, ибо крепчали и крепчали его тело, его организм.

Конечно, стоило бы задуматься, о том, почему же она ехала в университет на микрике. Казалось, владетельнице такого айфона, да ещё к тому же такого, может всегда, предполагаемого обязательства перед ней, как предоставление такого солидного седана БМВ, никак не стоило вот так и ехать на микрике. И это стоило загадок её, совсем непонятной для него, души, однако, очень светлой души.

Во вторник утром на микрике её не было. Конечно, она могла сесть в любой другой микрик столь насыщенного маршрута. На лекции он опять мог наблюдать за ней, опять прикрыто, замаскировано, но как-то не было того, что он не из её круга. Что ж, юной свойственно быстро забывать.

В среду утром на микрике её не было. Конечно, других микриков хватает. А может, поехала на BMW X 6? Как знать…

Ближе к обеду на последнюю пару по физкультуре весь курс, как всегда, разными путями добрался до стадиона. Переодевшись в раздевалках, курс, как положено отмотал несколько кругов по стадиону, , как всегда взывая протестующие вздохи многих, на факультете философии нисколько не скрывали таких вздохов. Мол, они далеко не спортфак, далеко не бравые ребята факультета физической культуры, которые ещё в утробе матери вовсю начали разминочные движения. Но это большинство, тогда как меньшинство не отматывало, а с удовольствием бежало эти самые круги по стадиону. И это меньшинство не без всякой зависти, а порывом дружественным старалось тянуться к нему, бегущему впереди всех, тянуться к нему, бегущему всего лишь вполсилы, чтобы уж совсем не оторваться от своих ныне новых товарищей по пути длиною в пять лет, где на финише далёкой звездой засияла путеводная звезда под названием «Диплом о высшем образовании».