Домик номер десять

Поставив блюда на поднос, пристроив в руку бутылку, Роза отправилась на веранду. Отлично! Жизнь продолжается. Все не так и плохо, а даже наоборот, отлично. С банком вопрос решен, клиентов хватает, все домики заняты и забронированы на неделю вперед, сезон в разгаре.

Роза сама не заметила, как прошла по ссылке в письмах от Розенберга М. Она и раньше заходила на сайт клуба, кажется, один раз, может быть — два. Посмотрела на контакты, пробежалась глазами по фотографиям детей и больше не интересовалась, теперь же ее интерес был однозначный и очень скоро нашелся отклик.

Были ссылки на группы вконтакте, блог в фейсбуке, инстаграм, а там уж не составило большого труда найти личные странички Матвея. Которые, в общем-то, были копией сайта клуба. Те же дети, награждения, соревнования, фото со взрослыми борцами, скорей всего, знаменитыми, но Роза их не знала, да и не могла знать. Иногда попадались фотографии со Светиком и Даниилом, например, в цирке или зоопарке. Очень редко мелькали две женщины в возрасте, было легко догадаться, что это мама и бабушка.

Но ничего особо личного, женщин или даже мужчин, наводящих на недвусмысленные мысли, не было. Могло сложиться впечатление, что жизнь Матвея состоит из работы. Из детей, их успехов и поражений, награждений, боев и судейства. Почему-то, в это не верилось, совсем.

Хотя у самой Розы давно были в запущенном состоянии страницы соцсетей, а если и обновлялись, то больше это напоминало рекламу базы отдыха, а не личную страницу. Но это она, живущая в непередаваемой задней точке мира, а то Розенберг М. — старший тренер и руководитель большого спортивного клуба, имеющий отношение к загадочной ММА, в конце концов, красивый мужчина, спортивный и успешный. Шутка ли, свой спортивный клуб!

Роза погрузилась в планшет, отпивала вино и жевала вареники, когда услышала за спиной

— Надеюсь, проверку я прошел?

Только и успела, что перевернуть планшет и уставилась на Розенберга М. Надо признать, что фото проигрывали оригиналу. Фотографии не передавали блеск глаз, улыбку, никак не могли передать особенную атмосферу вокруг Матвея, от которой внутренние бабочки, слегка сумасшедшие, пускались в разгул и требовали продолжения праздника. И уж точно, никакое фото не могло передать ауру тестостерона, витающую вокруг мужчины, незамутненную и ничем не разбавленную. Первобытную, если бы не запах геля для душа и дезодоранта.

— Аааа…. О чем ты? Присаживайся, угощайся, — Роза подскочила и начала развивать бурную деятельность, накрывая стол на еще одну персону, несмотря на желание убежать, но это было бы совсем по-детски и глупо.

— Спасибо, — Матвей отодвинул от себя фужер с вином. — Не употребляю. И на ночь не ем, но от салата, пожалуй, не откажусь, местные помидоры — это что-то, — отсыпал себе в тарелку салат и, как ни в чем не бывало, начал жевать. — Ты же у частников берешь овощи и фрукты?

— Да, — кивнула, как болванчик.

— Я так и думал, — кивнул так же, с тем же выражением лица. Прожевав, продолжил. — Я тебя чем-то обидел, лягушонок?

— С чего ты взял?

— Ты избегаешь меня два дня.

— Я не избегаю.

— Правда? А кто сбежал от площадки, как от чумы?

— Не хотела мешать тренировке.

— Это не тренировка, так, время занять, и ты бы в любом случае не помешала. Так я обидел тебя? Если да, извини, что бы это ни было, я не нарочно. Не хочешь иметь со мной ничего общего, так и скажи, это будет неприятно, но я переживу, лягушонок. Просто хотелось бы понимания, что происходит.

— Лягушонок? Не слишком приятное прозвище! — Роза просто не знала, что ответить на такую прямоту. Матвей ее ничем не обижал, и ей, конечно, хотелось иметь что-то общее с ним, пусть это и на полтора месяца всего.

— По-моему, нормальное, ничем не хуже «зайчика», который входит в семейство зайцевых, наряду с пищухой, а это мышь, в общем-то. Девочки же бояться мышей. А «рыбка»? Ты видела, какие рыбы встречаются, рыба-пила или рыба-черт? А Лягушата всегда на позитиве, посмотри детские мультики, отличные ребята, эти лягушки. К тому же, царевна из лягушки получается, а не из кролика, она же не рагу.

— Что? — Роза слушала, открыв рот, и вдруг засмеялась, такого почти научного подхода к прозвищам она еще не встречала. — Так ты ждешь, что я от поцелуя царевной стану?

— Я знаю, что ты царевна, — вдруг проговорил Матвей. — Так ты меня избегаешь?

— Нет, я была занята. Банк и вообще, много всего.

— Уф, — Розе показалось, что выдохнул Матвей с не наигранным облегчением. — Я все высматривал твой Рав, один раз зашел спросить у твоей мамы, но она так начала суетиться, что решил больше не беспокоить, может быть, зря, конечно, да и по телефону не хотелось…

Роза смотрела на Матвея и не могла понять, что происходит. Этот мужчина заинтересован в ней? Не в сексе с ней, а именно в ней? Или ей это только кажется. Она выпила фужер вина, заполняя мелкими глотками паузу, смотря в лицо Матвея. До чего же классная у него улыбка. Полудетская, полусмущенная и, на полную катушку, грешная.

— Тогда, может быть, массаж? После еды нежелательно, конечно, но, уверен, ничего страшного не произойдет.

— Подкат? — Роза улыбнулась, вернее засияла.

— Нет, предложение массажа, — Матвей нагнулся через стол, предварительно отодвинув тарелки. — У тебя напряжена спина и шея. Не чувствуешь? Знаешь, что, — в руках Матвея показался айфон, чуть позже запиликал Розин самсунг. — Это мой номер, будешь на базе днем, звони, приходи. Мы почти всегда где-то рядом.

- А? — Роза моргнула от неожиданности. Что это значит? Она уже царевна, что ли? То есть не лягушонок?

— Помочь убрать? — Матвей встал и начал складывать тарелки стопкой, как в столовой, оставил только Розин фужер с вином и вопросительно посмотрел на девушку, та подскочила, взяла оставшуюся посуду и двинулась открывать дверь, идя впереди, показывая дорогу.

На кухне поставили посуду в мойку, а потом Роза загрузила в посудомойку, включив. Она неловко молчала. Стыдиться было нечего, на кухне не было дорогой мебели, но она была добротная, выполненная хоть и недорого, но под заказ. Недорогая бытовая техника. И главное, чисто. Правда, за порядком чаще следил Виктор, но делал он это по-военному тщательно. Не было никаких домашних растений, корзиночек, статуэток, ничего, что, как считается, создает уют. Чисто. Практично. Функционально.

Матвей окинул взглядом Розу, она в ответ его. Что видел Матвей, было ясно. Короткие джинсовые шорты по попу, яркую татуировку на бедре, выглядывающую из-под края шорт, крепкие ноги, крутые бедра, тонкую талию, грудь, прикрытую легкой футболкой — Роза была уверена, что сквозь тонкую ткань отлично видны не только очертания, но и соски, — длинные черные волосы. Ничего, что могло бы поразить Матвея в самое сердце.

А вот вид со стороны Розы был куда интересней. Матвей облокотился одной рукой на стол, льняные брюки скрывали длинные ноги, белая майка контрастировала с загорелым, мощным телом и такими же руками. Роза подумала, а смогла бы она обхватить ладонями хотя бы у локтя, точно нет. Длинные пальцы на крупных ладонях. Улыбающиеся карие глаза, как у Розы, волосы тоже черные, но вьются. Воплощение женской мечты. От ступней и пальцев рук, до макушки с кучерявыми волосами.

В то же мгновение, Матвей протянул руку, Роза не успела и подумать о возражении, не то что возразить, как ее уже целовали. Так же ненасытно, как в душе. Сразу, без долгих поигрываний. А Роза, словно только этого и ждала, отвечала с той же страстью и жадностью.

— Пошли, — услышала жаркий шепот в губы.

— А…

— Пошли, пошли, — ее уже тянули за руку на улицу.

Не заметила, как прошла веранду, три ступеньки, и ступила за угол дома, где было плохо освещено, вернее — никак.

— Мне… мне переодеться надо? — для чего-то выпалила Роза с вопросительной интонацией.

— Лягушонок, — ее снова прижали к крепкому телу, захват рук не позволял двинуться, при этом не давил до боли. — Зачем тебе одеваться, если все равно раздеваться?