Чёрная смородина

— Я тоже, — оборотень бережно прижал женщину к себе, но быстро отпустил. — Берт с вами?

— Да, уснул по дороге.

— Хорошо.

А потом вспомнили и обо мне. Стах поманил меня и представил:

— Моя пара — Люция Карнеро.

Я встретила внимательный взгляд карих глаз. Женщина улыбнулась и протянула руку:

— Полина Виттур. Очень рада с вами познакомиться.

— Мне тоже очень приятно. Я много слышала о вас.

Женщина на несколько мгновений задумалась:

— Надеюсь, не только плохое?!

Рядом засмеялся Карнеро. Ее муж лишь улыбнулся и отрекомендовался:

— Рейнгольд Виттур — альфа Белой стаи. Рад знакомству.

— Взаимно, — я протянула ладонь, не сводя глаз с волка. Должна сказать, улыбка волшебным образом преобразила мужчину: его можно было назвать даже симпатичным, несмотря на кривой рот. А еще приятный, бархатистый голос. И руки у оборотня теплые, сильные… надежные.

Перехватила ревнивый взгляд своей пары.

— Хватит в реверансах расшаркиваться, Белый! — Стах обнял меня за плечи и привлек к себе.

Рейнгольд ничего не сказал в ответ, но его взгляд, адресованный Карнеро, прямо сочился насмешкой. Я мысленно пожалела, что здесь Виттуры, а не Грис. С Серым волком лично мне было куда комфортнее. Виттур улыбнулся мне:

— Если нет возражений, то мы можем перейти на "ты", Полина, Люция?

Женщина быстро кивнула, отвлекшись на возню около автолета.

— Только "за".

— Буду рада, — я улыбнулась, наблюдая за Полиной.

Та, а следом за ней и Стах, быстрым шагом направились к автолету, из которого вышел молодой мужчина с ребенком на руках. Мальчик зевнул, сонно оглядываясь по сторонам. Бертольд Виттур был очень похож на отца. Такие же платиновые волосы, голубые глаза, только черты лица мягче. Волчонок неуверенно посмотрел на мужчину, протягивающего к нему руки.

— Берт, иди к дяде Стаху!

И малыш легко перекочевал с одних рук на другие.

Честно говоря, меня немного задело, с какой радостью все обитатели поместья бросились навстречу Полине. И Пенка, и Нилс, и Маюров с Санторо, и даже Галич. А волчица уже раздавала подарки и немыслимым образом смогла угодить всем… даже мне.

— "Мемуары Азариса Мученика"? — я недоверчиво рассматривала книгу. — Откуда? Их всего несколько экземпляров!

— Это подарок от нас с Рейном, — женщина переминалась с ноги на ногу, то и дело поглядывая на свою пару, словно ища поддержку. — Мы знаем, что ты увлекаешься проклятийной магией, пусть сейчас только теоретически. А этот… Мученик был известным волшебником-проклятийником.

Я с интересом посмотрела на Полину. Мелькнула мысль, что моя "свекровь" сама трусит и хочет понравиться мне. Улыбнулась гостье:

— Спасибо, это очень редкая вещь, — не удержавшись, присела на кресло, листая страницы.

Рядом вздохнул Стах:

— Ну, удружили! Люц, сейчас читать засядет, а потом еще и Эрки Сетсоме явится: у него нюх на редкие книги, хоть библиотеку запирай.

А Полина тем временем протянула подарок ему, и волк ненадолго замолчал.

Поместье никогда не было таким оживленным и шумным. С громким смехом и писком бегали Берт и Ральф, о чем-то переговариваясь, расхаживали мужчины. К вечеру из Танри прибыл Зареслав. Пока они в кабинете обсуждали завтрашний ритуал, я осталась с детьми. Малила едва справлялась с двумя непоседами. Ральф и Берт, если и забыли друг друга за год, то быстро вспомнили и с удовольствием вместе играли. Вскоре мальчишки увлеклись мультфильмами, и мы с няней смогли перевести дух.

Подхватив книгу, я уселась у окна.

— …Можно?

Рядом стояла Полина, вернувшаяся из кабинета. Я кивнула:

— Конечно. Вы уже все обговорили?

— Да, — волчица села рядом. — Этот обряд мне знаком: я сама через него проходила. Есть, конечно, отличия, но, думаю, справлюсь.

Я заметила, с какой осторожностью она рассматривает меня, не удержалась и хмыкнула:

— Не нравлюсь?

Оборотница вздрогнула:

— Отчего же, нравишься. Я просто смотрю на тебя и не могу поверить, что ты некромантка-отступница. Я их представляла такими страшными: худыми, с вытянутыми бледными лицами, с длинными острыми носами и скрюченными пальцами, в руках посох с черепом, а вокруг — зомби.

Мое воображение живо нарисовало предложенную картинку. Ничего себе! А Полина не унималась:

— И тут ты… Девочка-припевочка! Глазки наивные, волосы кудрявенькие в косичку заплела. Еще осталось надеть юбочку в складочку и гольфики беленькие — и все! Ни дать ни взять мечта педофила!

Я опешила… даже не так. Я офигела! Волчица запоздало дернулась:

— Ой, прости, если обидела.

— Я пока не успела обидеться: еще перевариваю услышанное, — не удержалась от сардонического смешка. — Внешность обманчива, Полина. Глупо по ней судить о человеке и его возможностях.

Женщина повернулась ко мне:

— Я живу здесь пять лет, но многие вещи мне до сих пор непонятны. Мой друг говорил, что отступники продают душу Тьме.

— Продают? Забавно. И какова цена души? Сколько шелетов? — я усмехнулась. — Это не так. Некроманты сами по себе особенные. Многие могут прожить жизнь, балансируя на границе Жизни и Смерти, Света и Тьмы. А некоторые растворяются в этой Тьме. Все зависит от силы мага. Кто-то в состоянии контролировать Тьму в себе, кто-то нет. Отступники ни те и ни другие. Они сами впускают Тьму в себя. Ведь она приносит невероятное ощущение всесилия, всемогущества, ты уверен, что победишь любого, потому что Тьма вечна. Но ее надо кормить… жертвами, их кровью, страхом, болью.

— Я вижу на твоем лице отвращение. Тогда почему ты стала отступницей?

— Полина, я из древнего известного рода. Все наивно полагают, что наша жизнь — Мейдикрас. Да, у нас есть дорогие шмотки, куча драгоценностей, слуги и внимание прессы. Но у нас нет главного: свободы и права выбора. За нас все давно решено. Я еще не родилась, а уже была подобрана пара для замужества. Едва определился мой дар, была выбрана школа и Академия. Я вошла в общественные организации, которые до меня посещали родители. Я дружила с девочками, которых мне выбрали в подруги. Я встречалась с мальчиками, если родителей устраивало их происхождение. Как ты думаешь, кем я могла стать с отцом-некромантом?

— Взбунтовалась бы! — как-то отчаянно предложила Черная. — Привлекла бы общественное внимание!

Я стала смеяться, только не весело, а горько:

— Есть такое понятие — родовая честь. И нам вколачивают его с детства. Я могу быть тысячу раз не согласна со своим отцом, но на людях буду следовать за ним, — посмотрела на притихшую волчицу. — Одно компенсирует другое: у меня нет личной свободы, зато есть стабильность в завтрашнем дне, есть защита рода…

— Но ведь от тебя отказались!

— Потому что я стала зверем.

Я зверь! Волк! Очень хорошо это почувствовала на следующий день, когда бежала по лесу к древнему капищу. Вспомнила свой свадебный обряд и тут же услышала теплый отклик от Стаха: он послал мне образ обнаженной женщины среди цветущего луга. Приятно, когда на тебя так реагирует твой мужчина. Осторожно перепрыгнула поваленное дерево, стараясь не упустить из вида волков впереди, машинально ориентируясь на белую шерсть Виттура. А потом стало не до веселья: еле продралась через заросли сехлы — жутко колючего кустарника. Не одной мне пришлось туго, позади расслышала ругань Полины.

Ничего себе фири-гахум (главная волчица стаи — Прим. авт.) перлы выдает! Кто ее научил троличьим ругательствам? Надо запомнить!

"Я тебе запомню!" — пригрозил Стах, бегущий впереди.

Наконец, впереди появился небольшой просвет. Мы выбежали на небольшую поляну. Волхв, беты, наши и Виттура, уже ждали нас. Ральф спокойно сидел на руках у Владека Маюрова. Мы перекинулись и быстро оделись. Я с интересом разглядывала церемониальные одежды на Стахе и Полине. Рейнгольд Виттур стал рядом:

— Это лен.

— Льняная ткань имеет самую сильную энергетику. А руны… тингог?