Чёрная смородина

— Что это?

— Ножницы.

Стах прищурился:

— Магию я чую. И что дальше?

Лилея внимательно смотрела на волка.

— Я должна что-то сказать тебе. В Пекле я говорила с богом Нияном и он рассказал кое-что интересное про тебя и Люц, — женщина выдохнула. — Стах, у вас с Люцией одна жизнь на двоих. Она должна была умереть от твоих рук при Миаду. Но ради возвращения девятой сантии бог привязал обрезанную нить ее жизни к твоей. Понимаешь?

— Когда разрушился Маяк…она умерла. Так ведь? У меня было чувство, что я сбросил со спины тяжелый груз.

Верховная кивнула:

— Да, вы больше не были связаны, — и добавила: — Ты проживешь половину отмеренного тебе, отдав другую половину Люции. Подумай, Стах! Если ты хочешь прожить свою жизнь целиком — тебе достаточно чикнуть этими ножницами между собой и Люц.

Карнеро отшатнулся:

— Никогда!

Ведьма улыбнулась, по-доброму, даже с гордостью.

— Я так и думала.

Стах пристально посмотрел на нее и шагнул к выходу. Потом вернулся:

— Ты Люц говорила что-нибудь об этом?

— Нет.

— И не говори!

В автолете по пути домой я не удержалась от любопытства:

— Что хотела Лилея?

— Вытинанкой решила заняться.

— Чем?

— Узоры из бумаги вырезать хочет.

— А ты ей зачем?

Стах пожал плечами:

— Да так… Советовалась, какие ножницы выбрать.

…

В поместье мы прилетели под утро. Как же хорошо вернуться домой! И больше никаких контрактов, никаких долгов! Все! Уже давно я не испытывала такой легкости и свободы. Пенка выбежала навстречу и обняла меня. Ральф повис на Стахе. Герв привлек к себе свою встревоженную пару.

— …Ну? А меня кто обнимет?

Мы вздрогнули и ошарашенно посмотрели на Верховную ведьму, появившуюся из воздуха. Нам мило улыбнулись:

— Как долетели? Не устали?

Она еще и издевается, в отличие от нас прекрасно выспавшись в собственной постели! А ведьма все еще стояла, раскинув руки для объятий. Маюров и Галич переглянулись. Эмерик продемонстрировал свежую брачную метку:

— У меня, как это?.. медовый месяц!

Владек с обреченным вздохом шагнул к женщине. Дамаскинская отмахнулась от него:

— Ну, тебя… одну уже обрюхатил. Еще и меня, не приведи Жива.

Я посмотрела на Маюрова. Значит, Эмира беременна?..

Волки поржали над обескураженным бетой и стали обмениваться новостями. А мы с ведьмой пошли в сад: Дамаскинская убирала следы магии. Она долго смотрела на разрушенные статуи. Я присела рядом с кучей песка:

— Что с ними случилось?

— Ну, мы же выбрались из Пекла? Вот они и рухнули.

— Почему я не помню?

Лилея пожала плечами:

— Откуда я знаю.

— Я помню все-все, даже само затмение, как бы плохо мне ни было, но…потом словно обрезано.

Ведьма вздрогнула и хихикнула, как мне показалось, фальшиво:

— Да какая разница? Не помнишь и не помнишь. Я тебе говорю, ничего особенного не было: подошли к мосту и вышли.

— А разве Калинов мост еще был?

— Был.

— Ты же говорила, что его так просто не увидишь?

— А вот увидела, — упрямо гнула свое Лилея.

Мы уселись на скамейке. Погода была прекрасная! Солнце, тепло — весна, одним словом. Рядом присел Стах. Беты с Натали уселись напротив.

— А разве так бывает? — я все еще расспрашивала ведьму. — Разве Калинов мост виден в солнечном свете?

— Отстань, зануда!

А у меня только крепли подозрения, что ведьма что-то скрывает. Но входящий звонок помешал задать следующий вопрос. Я посмотрела на незнакомый номер:

— Слушаю?

— Здравствуй, моя ненаглядная!

В первый момент я решила, что обозналась.

— Наур?.. Откуда у тебя этот номер?

Лилея рядом просияла. Понятно! Как же мне захотелось удавить Верховную. А та, словно издеваясь, щелкнула пальцами — и гилайон переключился на громкую связь. Волки рядом навострили уши.

— Наур, мы вчера все выяснили и попрощались навсегда!

— Я соскучился без тебя, без твоего голоса, без родинки на твоей груди…

Рядом хмыкнул Стах:

— Очень интересно… Особенно про родинку.

Поморщилась от насмешки в его голосе и отвернулась, чтобы поговорить без свидетелей:

— Я оборотень, а ты светлый страж!

— Я все решу. Возвращайся!

Беты на соседней скамейке переглянулись:

— Мужик подписал себе смертный приговор.

Я нажимала сброс, но гилайон завис или… Посмотрела на ведьму. Та сияла, словно начищенная золотая монета.

— Наур, я не свободна. Я встречаюсь с другим мужчиной.

— Ну и что?!

— Действительно! — хохотнул Галич. — Тоже мне проблема!

От хихиканья оборотней мне стало еще хуже. А Гелаев не унимался:

— Помнишь, тебе понравились стихи, которые я читал вчера ночью?..

Стах выгнул бровь и разглядывал меня с насмешливым недоверием.

— …Слушай, услада моего сердца! Это для тебя!

Мое вино искрится в чаше, как солнце утром рано.

Лицо твое нежней и краше расцветшего тюльпана.

Резвится ветер, беспокоя твои густые кудри.

Примятая твоей стопою трава — благоуханна…

А я чуть не плакала, не зная, что делать.

Меня сластями не кормило безжалостное время.

Изведавшему горечь мира, мне только ты желанна…

Я вскочила, подбежала к чаше и бросила гилайон в воду, но связь осталась. Вот ведь ведьма! И я заплакала. Стах тут же обнял меня:

— Ты мое чудо! Что ж, я могу понять этого ненормального стража. Сам влюбился в тебя, как переярок! Но больше чтобы я о нем не слышал! … Пойдем домой?

Я кивнула, протягивая руку.

…Натали Санторо спустя минуту после того, как звонок все-таки завершился, высказалась:

— Да-а-а, назвал бы кто меня "моя жемчужина живая" или "услада моего сердца" — я за ним пошла бы на край света.

— Не понял! — Герв прекратил ржать.

— …А то все "пушистик-пушистик". Двадцать лет одно и то же.

Маюров переглянулся с Галичем:

— Бедный страж уже два раза труп.

А Лилея Дамаскинская молча следила за черной точкой в синем безоблачном небе. Над поместьем летел ворон. Черная птица, раскинув крылья, парила над землей. И натужный пронзительный вороний крик. Ведьма прищурилась:

— Недобрый знак.

Глава 14

Весть о том, что мы со Стахом вновь живем вместе, быстро разлетелась среди волков. Да альфа и не скрывал наши отношения: часто брал меня с собою, когда отправлялся в город по делам. Поначалу оборотни скептически косились на меня, но некоторые, увидев, как непринужденно мы общаемся с бетами, и сами стали менять свое отношение ко мне. А вот в глазах свободных волчиц я видела неприкрытую зависть и ненависть. Еще бы! Ведь я отобрала у них альфу! Лишила, пусть и призрачной, надежды стать его парой!.. Но теперь я могла дать им отпор. Статус гаммы позволял это. Вот только он не защитил меня от очередной мести отступников.

В цветене Стах предложил слетать в Ласангу на фестиваль поющих ангов. Я много слышала про эти необычные водные растения, которые росли только в лесных озерах соседнего королевства. В период цветения анги выпускали на поверхность воды соцветие в форме коробочки и, раскрываясь, эти коробочки в течение нескольких минут издавали мелодичный звук, который народ назвал песней. Многие прилетали, чтобы полюбоваться таким редким и красивым зрелищем. Со временем это событие обросло всевозможными традициями, и каждую весну в городке Тлас’а проходил фестиваль поющих ангов, на который собирались не только местные, но и жители соседних королевств.

…Мы сидели в небольшой роще на берегу озера и слушали ту самую неповторимую песню. Я, не отрываясь, смотрела на зеленую водную гладь и ждала. Наконец показалась темная маковка, влажно блеснув в лучах теплого солнца. Обсохнув, заостренная вершинка с тихим щелчком лопнула, и коробочка стала открываться, а воздух наполнился нежными звуками, похожими на детский голосок. Новые маковки, вынырнув из воды, с охотой присоединялись к этой песне.