Вектор-Прайм

Они принялись расшвыривать с кровли обломки — один при помощи мускулов, второй ментальными усилиями. Наконец Чуи извлек наружу ребенка — совсем кроху. Все трое повернулись к «Соколу», а тем временем буря только усилилась. Земля пучилась у них под ногами, ревел шквалистый ветер, и мощные двигатели с трудом удерживали «Сокол» на весу.

Хан уже почти дотянулся до руки сына, когда мимо пронеслась груда обломков. Чуи заслонил всем телом карапуза и удержался на ногах, но Энакину повезло меньше: ему в голову угодил камень, нарушив концентрацию и отшвырнув в сторону.

Хан выпучил глаза от ужаса; Чуи кинул ему в руки ребенка прежде, чем тот успел что-либо сообразить, а сам, подгоняемый ветром, вприпрыжку понесся к тому месту, где упал Энакин.

Соло-старший передал кроху пассажирам и бросился в кабину, осознавая, что в такую бурю его сыну и Чуи ни за что не добраться до трапа. Крепкой рукой он повел «Сокол» туда, где вуки держал мальчика в своих огромных лапах.

Зафиксировав положение корабля, Хан снова метнулся к трапу, отталкивая тех, кто тоже спустился сюда с желанием помочь. Но «Сокол» больше не мог удержаться на месте: его сносило вверх и в сторону — а может, это просто земля уходила из-под ног. Двигатели протестующе ревели.

— Чуи! — закричал капитан, свесившись с трапа. Вокруг сгрудились еще несколько пассажиров, удерживая его за ноги, чтобы не упал. Хан в отчаянии потянулся к вуки, но «Сокол» был слишком высоко над землей.

Чубакка устремил на своего друга отрешенный взгляд и высоко подбросил Энакина — прямо в руки отца.

Земля содрогнулась и вздыбилась. Чуи унесло куда-то далеко, и он потерялся из виду.

Хан бережно уложил сына на палубу. Мальчишка быстро пришел в сознание и вскочил на ноги, а его отец снова бросился в кабину.

Яростно задвигав рычагами, он заложил вираж, и «Сокол» вознесся над еще не обрушившимися зданиями. На открытом канале наперебой взывали голоса с других кораблей: кто-то уносился прочь, другие не понимали, куда им податься.

Хан не слушал, сосредоточив все внимание на поисках друга.

Сзади подошел Энакин и рухнул в кресло Чубакки.

— Где он? — рявкнул капитан.

Мальчик сделал глубокий вдох, постаравшись успокоить мысли. Он знал Чуи с рождения — конечно, он найдет друга в Силе.

И он нашел.

— Налево, — закричал он. Хан вывернул штурвал. — За тем углом! — подсказал Энакин.

— Прими управление! — велел ему отец, а сам понесся к трапу. — Летим туда!

Энакин изо всех сил вцепился в рычаги. Корабль жестко вибрировал, и мальчик испугался, что «Сокол» в любую минуту развалится на части. Он положил его на ребро, чтобы пронестись по переулку, после чего облетел еще одно готовое вот-вот рухнуть строение.

— О нет, — выдохнул он. Чуи стоял спиной к «Соколу», а навстречу ему неслась Добидо с пламенеющим хвостом.

— Ближе! — послышался голос Хана.

Чуи повернулся и сделал шаг в направлении Хана и «Сокола», но тут неистовый порыв горячего ветра, сметающий целые здания, швырнул его наземь. На «Сокол» обрушилась груда обломков; щиты протестующе застонали, а нос задрался вверх.

Энакину стоило больших трудов выровнять курс, после чего он начал разворачивать корабль, чтобы отыскать вуки, но вместо этого увидел лишь Добидо, нисходящую на город во всем своем разрушительном великолепии — подобно самой Тоси-кару, к которой продолжали взывать верующие аборигены на превращенных в руины улицах.

Энакин осознал, что времени не осталось. Если он вернется за Чуи, если сию секунду не умчится в космос, то взрыв от столкновения с луной разорвет «Сокол» на куски.

Он услышал, как отец умоляет его спуститься к Чуи. Но он устремил нос корабля в небо и пошел на разгон.

***

Хан все видел.

Чуи, весь в ссадинах и крови, поднялся на ноги и забрался на высокую груду камня. Там он устремил взор на падающую луну, взметнул вверх лапы и вызывающе взревел.

Его силуэт быстро уменьшался вдали, но Хан не сводил глаз с маленькой точки, стараясь, чтобы последние мгновения жизни друга навеки отложились в его памяти. А потом заиграл последний аккорд катаклизма, и Добидо обрушилась на город.

Трап внезапно поднялся, и запоры встали в пазы — это Энакин герметизировал корабль перед неизбежным напором ударной волны.

Хан не мог думать об опасности, которой подвергается он сам, его сын и все остальные. Все его мысли были с Чуи. Перед глазами застыл последний трагический образ: могучий вуки грозит кулаком несокрушимому врагу.

Чубакка бросил вызов смерти, но едва ли от этого могла пройти боль в сердце Хана Соло.

Глава 18

Надвигается буря

— Держись на высокой орбите, — попросил Люк жену, усаживаясь в кабину Х-истребителя, стоявшего на приколе в кормовом отсеке «Меча Джейд». — Если нарвусь на неприятности, то сразу уйду в гиперпространство, и, надеюсь, ты сделаешь то же самое.

— Сразу же после тебя, — заверила его Мара. Ее голос все еще выдавал некоторое напряжение. От событий на Белкадане оказалось отойти не так просто.

— Сразу же передо мной, — поправил ее Люк. Он представил, как ехидно усмехается жена, услышав это распоряжение в десятый раз за последний час. 

Они вошли в систему Хелска и направились к четвертой планете, стараясь держаться так, чтобы солнце заслоняло обзор любым наблюдателям. Они понятия не имели, что их здесь ждет и связан ли хоть как-то убитый Марой воин с тем неизвестным объектом, который проник через край Галактики и столкнулся с четвертой планетой. Да и происходит ли с этой планеты экологическая катастрофа, погубившая Белкадан, тоже было неясно. Возможно, это совпадение и именно гибель Белкадана послужила катализатором всего, а Йомин Карр просто повредился умом из-за той же клеточной метаморфозы, которая поразила деревья на обреченной планете.

Но Люк так не думал. Он ощущал какую-то глубинную опасность, что-то затрагивающее саму ткань существования. Сначала в жизнь Мары пришла эта странная и смертоносная болезнь, а теперь он боялся, что схожая болезнь охватит всю Галактику. И был только один способ выяснить, есть ли между всем этим связь. 

И не стоило забывать про эти кожистые мячики, которые он забрал с Белкадана. Кто-то или что-то пыталось выйти на связь с этим воином в доспехах на языке, который ни Люк, ни Мара не слышали прежде и дажеАр-Два был не в состоянии перевести.

Трипио, вероятно, сможет это сделать, поскольку протокольный дроид запрограммирован на перевод со всех известных языков, включая архаичные и давно забытые. От этой мысли Люка пробрала дрожь: учитывая все, что они узнали на Белкадане, можно ли быть уверенным, что этот язык вообще из их галактики?

Даже если нет, Люк был уверен, что дотошный Трипио во всем разберется.

— Стартуем, R2, — обратился Люк к астромеху, сидевшему в гнезде за его спиной.Ар-Два ввел коды запуска, тут же переданные на «Меч Джейд», и хвостовой «плавник» яхты раскрылся, точно лезвия ножниц. Мгновением позже Х-истребитель выскользнул в вакуум космоса и завис позади «Меча Джейд», а как только яхта отлетела на достаточное расстояние, джедай набрал ход и помахал жене, пролетая мимо. Они решили, что именно Люк отправится в разведку к четвертой планете на более юрком истребителе, а Мара при необходимости прикроет.

Корабль Люка летел со сложенной парой крыльев, напоминая обычный двукрылый истребитель. Пилот провел быструю проверку всех систем, после чего отрапортовал Маре, сообщив координаты своего захода, и отправился прямиком к солнцу Хелски, как они и условились.

— Ты держишь планету на радаре? — спросил он Ар-Два.

Дроид в ответ засвистел — сколь утвердительно, настолько же и раздраженно, и Люк, несмотря на все свои страхи, не смог сдержать усмешки.

— Дай знать, если станет слишком жарко, — сказал он и подбавил газу. Скорость нарастала, как, впрочем, и гравитационное притяжение пылающего светила.