Страница 9 из 42
Вместо того, что бы дать мне ответы, он, отпустив ошейник, медленно повел пальцами вниз, наслаждаясь подрагивающей и горячей кожей под ними. Остановившись около пупка, Великий вернул руку на мою шею, подхватив ее снизу и резко выпрямился, заставляя меня встать на носочки что бы не упасть. Моя голова была в районе его бедра, спина выгнута до предела, но судя по его глазам, ему нравился мой беззащитный, зависимый от него вид.
Такая игра пришлась бы ему по вкусу, но, как и в жизни, я не собиралась уступать ему, раз за разом доказывая свою правоту, убеждая его, что моя честность жизненно важная необходимость.
Распрямившись, я рывком встала и прижалась к спине мужчины, обхватив его руками, выказывая жестами свою необходимость для него. Секунда и я сделала шаг назад, ожидая, когда зверь повернет ко мне свою пасть.
Его движения были резки и отточены, словно управлять чужим телом в его крови, инстинкт.
Резкий выпад, и он крепко ухватив меня за талию, отбрасывает назад, вновь заставляя довериться его рукам, повиснув в воздухе.
— Не играй со мной.
— Танец для двоих, разве нет? — Я вновь обняла его за шею, но теперь более откровенно, запустив пальцы в волосы, позволив себе вольность.
Музыка была ужасная. Она выворачивала всю чувственность изнутри, вызывая желание прямо сейчас слиться душой и телом хоть с кем-нибудь. Так как моим единственным партнером был Великий, это было похоже на взрыв внутри себя, необходимость ломающая мораль.
Рывки, захваты, удержания. Он хватал меня словно зверь добычу, угрожая оставить синяки на коже. Совершенно забыв о поводке, я пыталась хоть как то извернуться в его руках, ускользая от откровенных прикосновений, делая уверенный вид, что так и задумано.
Под конец я тяжело дышала, выкрутившись из еще одних объятий и сделав пару быстрых шагов, запнулась, будучи схваченной за тонкую цепочку поводка. Он сразу же намотал его на кулак и в ту секунду, когда музыканты затихли, Великий развернул меня к себе, сжимая побелевшие пальцы на ошейнике, и притянул к своему лицу, оказавшись в паре сантиметром от моих губ.
От него пахло дубовыми листьями, соленостью моря и чуточкой вина. Захлебнувшись неожиданно приятными ассоциациями, и не сразу обратила внимание на то, что все в зале молчат. Вокруг была гробовая тишина, и все взгляды были обращены к нам.
Я, не поднимая глаз, смотрела на трещинки его губ, из которых вырывался горячий воздух, не зная как закончить эту странную сцену.
Великий все сделал за нас. Он отступил на шаг, заставив меня растерянно заморгать и легонько наклонился, благодаря за танец. Мне ничего не оставалось, как поклонится в ответ.
Зал взорвался аплодисментами. Не в нашу честь, нет, только для Великого. Я, как и все вокруг, была просто временным реквизитом в театре Его Величества. И он доказал мне это, сказав, опускаясь в свое кресло:
— Август проводит тебя в твои покои. — Щелкнул замок поводка, оставаясь в руке повелителя.
Задумчивость поселилась на его лице. На меня он больше не смотрел, теряясь где-то внутри своих мыслей, упрямо уставившись в ворох танцующих вновь людей.
Август уже материализовался рядом, ожидая, когда я прекращу ждать еще хоть что-нибудь от короля и последую за ним.
— Доброй ночи, мой господин. — Сказала я и, не дожидаясь ответа, последовала за Августом.
Глава 10
На удивление он не повел меня обратно в темницу, свернув другой коридор, вывел к дверям покоев.
— Спасибо Август. — Тихо сказала я, заходя в спальню.
Просторная комната, обставленная минимумом мебели, продуманная и отвечающая всем женским запросам. Здесь был и шкаф, и небольшой комод с большим и чистым зеркалом и как украшение спальни — широкая кровать с воздушным балдахином алого цвета и черной кружевной каймой.
На постели лежала ночная сорочка в пол, из тонкой словно газ, ткани. Опустившись в кресло, я устало сняла с головы венец и убрала его в сторону.
Великий в который раз продемонстрировал свое великодушие, давая понять, что его милость не вечна и задумай я подлость буду лишена всех благ, что он дал мне с широкой руки.
В комнату без стука вошла служанка и, поклонившись, сказала:
— Меня прислал Его Величество. Помочь вам с вечерним туалетом.
Как предусмотрительно с его стороны, ведь снять платье-кожу самостоятельно я бы не смогла и, поднявшись, я вверила себя в руки прислуги.
Она оставила меня так же быстро, как и весь персонал в этом замке, стараясь скрыться с глаз как можно быстрее, не давая возможности разговорить и узнать хоть что-то, что позволило бы утолить любопытство. Что удивительного? Отлично выдрессированные годами люди, ценились на вес золота, а потеряй ты хоть каплю доверия — избавятся, даже икнуть не успеешь. И никто разумно не спешил рисковать своим местом ради пары вопросов незнакомой гостьи.
Оставшись в уже привычном одиночестве, я только хмыкнула когда услышала щелчок замка, запирающий меня снаружи.
На других надейся, да сам не плошай.
Опустившись в мягкую постель, я блаженно застонала, с удовольствием растягиваясь на перине. Теплая, свежая постель уже казалась мне чем-то не достижимым, и сейчас я впитывала комфорт как губка воду.
Усталость копилась с каждым днем, а голод становился все более и более очевидным, напоминая мне о себе сильной головной болью, которая сейчас пробралась ко мне под одеяло.
Потушив все свечи кроме одной, я неожиданно даже для себя провалилась в крепкий сон без сновидений.
Разбудило меня чье-то присутствие. Назойливый как комар взгляд мешал провалиться в дрему, вытягивая меня из нее вновь и вновь.
Открыв глаза, я не была удивлена застав Великого прямо у своей постели. Он сидел в кресле, что предусмотрительно передвинул к моей кровати, с видом бойца ступившего на долгий ночной караул. Не смутившись, он продолжал разглядывать меня испод темных ресниц, задумчиво хмуря тяжелые брови.
— Вы пришли пожелать мне спокойной ночи? — Спросила я, не шевелясь.
Он не ответил, только переместил взгляд с моего лица на обнаженную ногу, что торчала испод одеяла.
— Скажи мне, банши, — Великий говорил тихо, заставляя прислушиваться к его голосу, что бархатом нежил уши, но резал кожу своей сталью. — Чего ты боишься больше всего?
— Это сложный вопрос. Сегодня я боялась плохо станцевать с вами, вчера меня убивало одиночество.
— А сейчас?
— Сейчас я не испуганна.
Вместо ответа Великий схватил меня за лодыжку и резко дернув, вытянул из постели, придавливая собой к кровати.
— Уверена? — На губах поселилась та злая усмешка, с которой он говорил мне о том, как быстро ломаются чужие кости и судьбы, та с которой он обещал мне часы страданий и боли.
Я кивнула.
Соврала. Сейчас я больше всего в жизни боялась, того что он был слишком близок. Его бедра раздавливали мой таз, вжимая в постель, живот ритмично сокращал мышцы при тяжелом дыхании, что горячим потоком выплескивалось на мою практически голую кожу. Он не отрывал взгляда, заставляя меня увидеть, даже в этом полумраке как полыхает огонь в его зрачках.
Мужчина наклонился чуть вперед, опускаясь к моему лицу еще ближе, вдавливаясь бедрами еще сильнее, буквально принуждая меня шире развести ноги, что бы немного сбавить давление.
Неожиданная вспышка боли прожгла мое сознание, вынуждая закричать, выгнувшись в его руках. Горло горело диким огнем, вызывая темень в глазах. Жажда. Дикая жажда разрывала меня изнутри пожаром.
Я долгое время не получала должного питания и если в случае с кровью, голода я так и не ощущала как и ранее, то хотя бы в обмороки не падала, связав это с тем что в дали от Марка мутация проходила медленней требуя меньшее количество ресурсов. Но моя родная стихия напротив, стучала молоточками, каждый раз напоминая мне, что пора поесть. Найти в темных коридорах совокупляющуюся парочку и выпить их досуха. Хотя бы. Как закуску.
Я предчувствовала этот момент, но была уверена, что придумаю, что-либо на ходу. Оказалось, что думать в этот момент практически невозможно.