Страница 15 из 42
Обжигающей температуры руки бродили по моему телу, исследуя каждый изгиб, каждый бугорок, пересчитывая все ребрышки и позвонки. Он делал мне больно, не замечая, как краснеет моя кожа, под его ладонями, смотрел в мои глаза, не выпуская из этого дикого транса. Я как кролик двигалась навстречу своей гибели в лице этого огромного змея.
— Знаешь, что самое сладкое в этой истории, Банши? — Он, рокоча, шептал мне, облизывая ухо раскаленным дыханием. — Мне не нужен ошейник, что бы брать тебя. Это чудесно, правда?
Сжав мою ягодицу, он заставил меня зашипеть от боли и выгнуться вверх. Соски тут же опалило раскаленной лавой его рук и рта, что втягивал их поочередно, окуная, будто в горячее масло.
— Как же ты вкусно пахнешь, ведьма. Просто голову сносит от желания.
После пары глотков, что я сделала неосознанно, руки уже не казались уже такими горячими, и каждое прикосновение перекрасилось из цветов боли, в еще более обжигающее возбуждение.
Схватив меня за волосы, он резко, словно ветер, поднял на ноги, встал сам и бросил меня на кресло, животом вниз, прижимаясь сзади. Немалых размеров эрекция упиралась в оголенные бедра, давая понять к чему все ведет.
— Я не хочу… — Со стонов выдохнула я, когда сильные пальцы по-хозяйски раздвинули мне ноги. — Прошу… Не нужно…
— Я же уже говорил тебе — я все решения принимаю сам. — Он склонился на мою спину, оказавшись очень близко к лицу. — И здесь мне не нужна твоя правда.
Железная, подрагивающая от нетерпения эрекция пронзила меня, с силой раздвигая стеночки влагалища, устраиваясь удобнее. Над ухом раздался звериный рык и, вогнав член насколько это было возможно, Великий впился пальцами в мои бедра, заставив меня с немым криком выдавить воздух из легких. Мне казалось, это невозможно и он порвет меня, если двинется еще раз, но мужчина и не думал останавливаться, сделав широкое движение назад и вновь с силой толкаясь вперед. Я шарила руками пытаясь найти хоть что-нибудь рядом, что бы хотя бы попытаться прекратить это, но Великий ловко поймал их, выворачивая мне за спину.
Он брал дико, как звери. Просто поддаваясь инстинктам, он вгонял в меня раскаленный член, пытаясь достать до самого дна, и громко хлопал по голым бедрам, вырывая из меня болезненный вскрики. Я сбилась со счета болезненных секунд, молясь всем богам, что бы это закончилось как можно скорее, но и тут Великий не оправдал моих ожиданий. Он резко вышел, и я облегченно вздохнула, почувствовав, как легкий ветерок коснулся горящих складок, и уже хотела попробовать убежать, как он развернул меня к себе лицом, вновь сажая на свои колени, зажимая между собой и креслом.
Великий опускал меня на себя, с полным похоти взглядом наслаждаясь моим лицом, что выражало боль и безысходность. Вновь эти дикие, неоправданные объятия, и вот его лицо снова слишком близко, не позволяя спрятаться от его глаз, увернуться или хотя бы просто зажмуриться.
Он укусил меня за губу, опуская и поднимая мое тело, доставляя себе удовольствие.
— Ты ненавидишь меня, я это кожей чувствую. Глупая. — Выдыхал он мне в губы, наращивая темп. — Это только сильнее заводит. Ведь ты все равно кончишь. — Я не хотела подтверждать его слова, но тугая пружина удовольствия давно закручена внизу живота и я пыталась отвлечься, но сильные, вырывающие стоны толчки, не позволяли, подталкивая к оргазму, как самоубийцу к обрыву. — Ну же, Морена, докажи мне, что я не ошибся.
Раз. О, боги. Глаза закатываются, и я поднимаю лицо к потолку.
Два. Пальцы Великого наполняют тело мурашками, заставляя мышцы под кожей пульсировать.
Три. Я затряслась в его руках, проклиная за правоту и жестокость. Губы мужчины накрывают мои и, набрав темп, он доводит до исступления, заставляя безвольной куклой дрожать в его лапах. Резкие толчки и пульсация подсказывают, что мужчина на грани, но я не могу, у меня нет сил бороться с ним и я, упав на его грудь, чувствую, как раскаленная жидкость растекается внутри меня, заполняя собой все пространство. Великий медленно движется, проталкивая сперму внутрь, при этом нежно и несвойственно поглаживая меня по спине, перебирая пальцами влажные от пота волосы и легко касаясь губами всего до чего достает.
Мне вновь стало невыносимо больно. Вот чего он добивался, потроша меня словно рыбу. Очистить от всего, что было и наполнить своей болью и чернотой, оплавляя меня внутри, покрывая стены едкой копотью. Он вынуждал меня разделить с ним страдания, что он веками, возможно, тащит с собой как неподъемный груз. Потому что он так хочет, потому что мое мнение здесь не важно.
Он подхватил меня на руки и встал, потянувшись за каким-то пледом и укрыв им мою наготу, направился к выходу.
Я закрыла глаза, пытаясь привести мысли в порядок, но прогулка оказалась не долгой и спустя пару, как мне казалось, ужасно быстрых минут мы уже входили в его покои. Точнее он входил и вносил меня.
Опустив на постель, он лизнул глазами мой вымученный вид и, отойдя к столику, наполнил пустой бокал вином. Сделав пару глотков, он развернулся лицом ко мне и, обнаружив, что я не смотрю на него, а распиливаю взглядом ковер, сказал:
— Не расслабляйся. Нам еще нужно несколько раз повторить.
— Что? — Я едва не зашипела, представив, что он вновь прикоснется ко мне.
— Ты должна забеременеть. И я намерен исправно над этим работать. — Отставив бокал на стол, он сделал шаг ко мне, не замечая моего отступления.
Глава 16
Это сводило с ума. Он брал меня грубо, примитивно вдалбливаясь раз за разом, и пару минут спустя менялся на глазах, превращаясь в самого заботливого любовника в мире. Покрывал тело поцелуями-бабочками, что все равно обжигали кожу, прикасался так, словно пытался запомнить путь от впадинки между ключицами до ямочки под коленкой. После резко разворачивал, укладывая на живот и вдавливая лицом в белизну подушек, со страстным рыком доказывал свое право на тело.
Я металась, ускользая, но он хватал, рвал, дергал, приковывая меня к себе, приколачивая взглядом, обматывая шею удавкой рычащим голосом, полным похоти и власти.
Ненависть кипела вокруг, раскаливая воздух добела. Не акт любви и даже не страсти, а пламенной ярости, что словно тягучая лава перекатывалась внутри нас. И я все еще была жива. Сейчас я ненавидела богов, за то, что продолжала дышать. Мне было бы проще задохнуться своей ненавистью и умирать с улыбкой на губах, наслаждаясь последними минутами гнева и разочарованием Великого. Но я продолжала втягивать опаляющий воздух. А значит, он получит то, чего хочет.
Мне стало до зубного скрежета грустно от того, скольких моих сестер он брал вот так. Не спрашивая, не ища взаимности или хотя бы принятия. Он желал посадить свое семя и сейчас, осознавая, что я пережила его огонь, он, придавливая своим телом, сминал меня в руках.
Тело болело, кожа горела огнем, и я мечтала о душе, что делал для меня Август, вспоминая его добрым словом. Волосы влажные от пота разметались по подушке, затягивая в усталую дрему, но я через силу открывала глаза, с каждым морганием заставляя себя выждать время.
Великий откинулся на спину, раскинув руки и тяжело дышал, отодвинувшись от меня на расстояние.
— Можешь принять ванну. После возвращайся в постель, и продолжим.
— Мы не продолжим, пока ты не объяснишь, зачем ты сделал, то, что сделал.
Он в секунду оказался сверху, нависая на вытянутых руках:
— Ты ставишь мне условия? — Голос не сулил ничего хорошего, но теперь я точно знала — у меня есть то, что он хочет.
— Да. Можешь считать так.
Сильные пальцы опустились на мою шею и легонько сжали.
— Я раздавлю тебя как мошку.
— И останешься не с чем. Столько времени зря из-за одного порыва ярости? Уверен?
Он думал, рассматривая мое лицо, и видимо взвесив все за и против, продолжил:
— Мне нужен наследник. Это очевидно. — Он переместил ладонь с моей шеи на грудь и по-хозяйски начал мять сосок, растирая его между пальцами.