Космос

Саша открывала рот и не знала, что сказать, хотелось одного — убежать. Спрятаться. Больше никогда не встречаться с Антоном, забыть всё что было, отформатировать кластер в головном мозге, отвечающий за память о Стрелецком Антоне Геннадьевиче. В то же самое время, совсем не хотелось уходить. Абсолютно. И даже хотелось раздеться, будь что будет. Хуже стать не могло.

— Для начала, я расскажу тебе кое-что о себе, — продолжил Антон. — Может, это поможет. Меня зовут Антон. Мне тридцать лет. У меня есть глаза, руки, всё это мне помогает определить формы женщины, даже если она прячется за вещами неопределённых фасонов. Я провёл с тобой две ночи и знаю особенности твоего телосложения. Поэтому мне интересно, чего конкретно ты стесняешься, есть ли что-то, что я не заметил.

— А…

— Раздевайся, Саня, — в тоне его голоса, в интонации, не было и толики юмора или намёка на лёгкость.

Приказ.

Саша переминалась с ноги на ногу и не могла заставить себя уйти. Руки сами собой потянулись к футболке и сняли её, оставив бюстгальтер. Лицо Антона мало что выражало, смотрел, не отрываясь, велел Саше прокрутиться вокруг себя, что она покорно сделала.

— Ты сказал, что расскажешь.

— Сказал, расскажу, — обошёл вокруг Саши, огладил взглядом и уселся в кресло, не заботясь о распахнутом халате. Мелькнуло бельё белого цвета и то, что совсем не скрывало это бельё… ткань прятала аккуратно остриженную дорожку волос и плотно облегала стоявший во всей красе член.

Саша стояла, не двигаясь, ничего сексуального не говорила, не делала, вряд ли выглядела привлекательно, а то, что под халатом, красноречиво говорило о том, что Антону всё нравится. Очень нравится.

— Итак, я учился в Швейцарии, в закрытой школе для мальчиков. Круглогодичное пребывание, полный пансион, привилегированное образование… когда тебе пятнадцать лет, а из доступных объектов вожделения — пара педагогов-женщин пенсионного возраста, тогда даже шкаф кажется приемлемым объектом сексуального удовлетворения…

— Тебя изнасиловали? — вырвалось даже раньше, чем подумала. Прикрыла рот ладонями и мотала в отчаянии головой, явно коря себя за слова.

— Нет, конечно, нет. Оставь эти слезливые истории доморощенным диванным психологам. Однако закончил я школу с чуть более широкими взглядами, чем, вероятно, этого хотелось моему отцу. Раздевайся, если хочешь знать дальше.

Саша потянулась к молнии на джинсах, попыталась изящно их потянуть вниз, они сползли вместе с трусами, пришлось подтягивать их на место, а стаскивая штанины, облокотиться на стул, иначе бы упала.

Стриптиз — не сильная сторона Саши… Антон улыбнулся, промолчав. Саша была признательна, что он обошёлся без комментариев. И без того, хоть проваливайся от жгучего стыда. Если бы Антон начал комментировать, Сашка бы умерла. А потом убежала к себе в номер и ещё раз умерла!

— А ты был за девочку или за мальчика? — неудобный вопрос, но стаскивать скини, пытаясь устоять на одной ноге, когда тебя откровенно разглядывает красивый мужчина, тоже не верх удобства!

— Никогда не перестану удивляться, почему именно это интересует наших людей. Многие гетеросексуалы охотно отдают это место в сексуальных играх с женщинами, а геи не имеют половых контактов подобным образом, но важно, важно, кто кого.

— Сравнил…

— Хорошо, снимай лифчик, Саня. Снимай, и я отвечу.

Саша расстегнула, как шагнула в ледяную воду, отбросила ткань в сторону. Антон набрал полные лёгкие воздуха и не дышал. Молочного цвета, тяжёлая, налитая, при этом упругая, с дерзко торчащими сосками, небольшими ареолами, грудь покачнулась и отозвалась ноющей болью в паху.

Сашина грудь была совершенством. Антон Стрелецкий официально был готов присягнуть верности этой груди, открыть трастовый фонд на её имя и выплачивать проценты с прибыли, как основному держателю пакета акций.

— Отвечай, — прикрыла руками грудь. Попыталась. Подобную красоту не так-то просто прикрыть ладошками, но и это вызвало раздражение в Антоне. Раздражение, которое странным образом возбуждало.

— Мой задний проход не пострадал, — проговорил быстро и раздражённо. — Убери руки, Саня!

— А дальше?

— Дальше? Дальше у меня была бурная молодость, я практически не жил в России, а там нравы… свободней, но не в этом дело, дело в действительно бурной молодости. У тебя бывало такое, когда ты просыпалась в постели и не знала имени того, с кем проснулась?

— А то! — Саша снова прикрыла рот ладонями. Кто же в таком признаётся?!

Антон улыбнулся одними глазами, не было похоже, что он удивился или осудил.

— Иногда я просыпался, не зная даже пол человека, с которым… заснул. Чаще мне везло, это оказывалась симпатичная девочка, в тех местах, где я отрывался, не встречалось несимпатичных девочек. Чаще, но не всегда. А один раз мне не повезло особенно сильно, надеюсь, я никогда не вспомню того, что было той ночью. С тех пор я не пью, избегаю случайных половых контактов, и мои партнёры сексуальном плане чаще всего женщины. Круг общения слишком тесный, скрыть похождения молодости не удалось бы, и, честно говоря, я не чувствую потребности оправдываться перед кем бы то не было. Я ответил на твой вопрос?

— Даааа.

— Раздевайся дальше.

— На мне только… — глянула на трусы. Прикрывающие попу шортики, удобные, хорошо хоть, без цветочков или какие-нибудь сердечек.

— На тебе бельё, снимай.

Саша посмотрела внимательно на Антона. Он сидел как всегда, абсолютно расслабленно, полы халата распахнулись, и он не собирался скрывать этого. Сквозь тонкую белую ткань были отчётливо видны очертания полной эрекции, капелька влаги осталась на трикотаже под широкой резинкой с нечитаемой надписью.

Почему-то не хотелось спорить. Не хотелось противоречить себе. Она сняла трусы, целомудренно свернув их, как на приёме у врача, отложив в сторону, и встала перед Антоном.

— Повернись.

Саша повернулась, даже не пыталась сделать это изящно или добавить сексуальности в движения. Обернулась вокруг своей оси, переступая с ноги на ноги, стараясь не упасть.

— Подойди.

Подошла.

— Тебе не помешают физические упражнения, подтянуть ноги, ягодицы, но главное — мышцы спины. Если не займёшься своей спиной, то уже через пару лет, при твоей сидячей работе и увлечении, у тебя будут серьёзные проблемы. Это всё. Тебе незачем стыдиться своего тела. У тебя на редкость женственная фигура, шикарная грудь и в меру широкие бёдра.

Пока Антон говорил это, Саша чувствовала его дыхание у себя на животе, потому что она продолжала стоять, а он сидеть, и говорил, иногда задевая языком пупок. Саша вздрагивала и сосредоточилась на том, чтобы не упасть. Переступила с ноги на ногу, чтобы почувствовать нужное трение.

Губы Антона уже бесцеремонно пробегались по телу Саши, куда могли достать в таком положении, пока не остановились на клиторе, сразу, без предупреждения или намёка. Язык раздвинул половые губы и огладил клитор. Саша попыталась вырваться, к такому она точно не готова! Но Антон удержал, не давая вырваться, даже пошевелиться.

— Антон!

— Что? — пробубнил в тёплую влажную слизистую.

— Перестань. Там же…

— Что там?

— Волосы! — вскрикнула в отчаянии.

— Не может быть! У Антона Стрелецкого нет глаз, рук, он не знает, что у тебя волосы!

— Да…

— Саня, перестань, ради всех святых, не заставляй меня быть грубым. Знаешь, кого я вижу перед собой? Женщину! Женщину, у которой есть грудь, задница, лобковые волосы. Она не похожа на мальчика, на девочку-нимфетку, она похожа на женщину, которая не развалится подо мной и не заноет, что это слишком быстро или долго! Вот, что я вижу. И я хочу эту женщину. Сейчас.

Он резко встал, Саша покачнулась, едва не упала, спас Антон. Быстро подхватив и перевернув к себе спиной, стал осыпать поцелуями шею, лопатки, спину, поясницу и ягодицы. Всё время мужские пальцы нещадно сжимали соски, крутили их до сладкой боли, с грудью же обращались деликатно, сдавливая совсем немного, больше поглаживая, лаская. О том, как это удавалось одновременно, Саша думать не могла. Она ни о чём не могла думать, только извивалась, стонала и иногда ловила себя на том, что оседает, а её подхватывает Антон.