Космос

— Я… я… — начала оправдываться. — Я могу сделать минет! — выпалила и в ужасе зажала рот ладонями.

Всё! Она лишилась не только заказа, но и подруги, она лишилась самоуважения, она… Подскочила и попыталась убежать.

— Вам настолько нужен этот заказ? — услышала сверху, запястье крепко держали, в любом случае, беги-не беги, а слово не воробей, вылетело.

— Нужен, — призналась Сашка. — И только что я его потеряла, — горько вздохнула.

— Разве? — голос звучал размеренно.

— Не думаю, что для вас сексуальное домогательство — пустой звук, Антон Геннадьевич, я прошу прощения за своё поведение, — сжалась ещё сильнее. — Мне стыдно.

— Скорей всего, — Антон внимательно посмотрел на Сашу.

Стоило тщательней разглядеть ту, что поставила его в столь неприглядное положение, заставила испытывать настолько острое вожделение и, главное, понять — почему, откуда такая реакция именно на неё? Он видел Александру не один раз. Она не отличалась яркой внешностью, особой живостью ума. Пожалуй, подкупала искренними эмоциями, но это не причина реагировать подобным образом. Это не оправдание тому, что он собирается сказать и сделать.

— Хотите сделать минет? — произнёс, контролируя интонацию.

Сашин растерянный взгляд, паника, которую выдавали мимика и жесты, поднимали в душе Антона что-то недоброе. Агрессию, к которой он никогда не был склонен.

— Дааа…

— Пойдёмте, — с силой потянул за собой, довёл до своей палатки, распахнул вход, подтолкнул Сашу, закрыл собой проём, предварительно дёрнув молнию.

— Раздевайся.

Сашка качнула головой, отказываясь. Что она наделала?! Да, она хотела сделать это, заняться оральным сексом, у неё даже язык заныл, она укусила себя за нижнюю губу, облизнулась, провела языком по нёбу… она хотела этого!

Но раздеваться? Перед Стрелецким? Это ещё больший стыд, чем запах детского шампуня от женщины… как она может сделать это?

Она. Толстая. Несуразная. С короткими ногами. Большой попой. Про грудь Саша старалась не думать. У Стрелецкого большие ладони, но не настолько же.

— Раздеваться не станешь? — что или кто вселился в Антона, что он так разговаривал с женщиной, он и сам не понимал.

С перепуганной маленькой женщиной, источающей мягкий, знакомый аромат. Готовой заплакать. Кто дал ему право унижать её? Происхождение? Финансы? Нет… у Антона не было лицензии на унижение людей, слабых женщин… не было.

Он понимал это. Он продолжил.

— Хорошо. Считай, что заказа у тебя нет. Ты выбрала минет, — медленно расстегнул брюки, спустил их вместе с бельём. — Можешь приступать.

Для того чтобы приступить, Саше пришлось бы сесть на корточки или встать на колени, Антон понимал это. Понимал всю чудовищность происходящего, но пододвинулся к застывшей в ужасе Саше и надавил ей на плечи, вынуждая опуститься вниз, опалив горячим влажным дыханием сначала живот, а потом и член.

— Ты этого хотела, Александра, я не стану долго ждать.

Ждать не пришлось.

Саша сглотнула, лизнула снизу вверх, обратно, по кругу, насадилась ртом на головку и чуть глубже, приноровилась, потом взяла ещё глубже. Старалась изо всех сил, пока не вцепилась руками в мужские ягодицы, не дав ему вырваться на кульминации. Захотела узнать на вкус отказ от заказа и увольнение.

Как только картина мира стала собираться в обратном порядке, взгляд сфокусировался, ноги окончательно ослабли, и Антон осел, успев подтянуть трусы, понимая, как, должно быть, нелепо сейчас выглядит, он увидел Сашу.

Александру. Саню, как мысленно её назвал.

Она пятилась, как рак-отшельник, полубоком, к выходу и в каком-то, едва ли не суеверном ужасе, смотрела на него. Он так перепугал её?

Стоит посмотреть правде в глаза, он и себя испугал, настолько неестественно себя повёл. Как герой третьесортного порнофильма. Вот только Саша никак не тянула на героиню оного.

— Стоять! — быстро проговорил и схватил за ногу Сашу, когда она уже почти выскочила из палатки. Заграбастал под себя, прижал.

Запах не почудился, как и мягкость. Всё остальное тоже, включая реакцию собственного тела на близость Саши. Благо, не такую очевидную, но противоречащую всем законам физиологии. Впрочем, почему же противоречащую? Сколько у него не было секса? Здоровых отношений? Антона передёрнуло.

Попытался рукой проникнуть под серую толстовку Саши, грудь под ним ощущалась… божественно. Налитая, немаленькая, упругая. Без бюстгальтера. Её хотелось сжать до боли, ущипнуть, хотелось снять эту нелепую тряпку и целовать, лизать, играть языком с сосками. Сжать груди и уткнуться в них лицом… Не тут-то было.

Саша замерла, уставилась тёмными глазами в испуге, натянула толстовку и вцепилась в неё до побелевших костяшек. Дышит часто-часто, поверхностно, губы прикусывает, в глазах слёзы стоят, шею подставляет, интуитивно, а лицо отворачивает, не даёт целовать себя в губы.

— Я неприятен тебе? Испугал? — резонный вопрос.

Конечно, испугал. В ней веса-то… пусть не мышиный вес, но она маленькая, женственная, заведомо слабее по всем параметрам, физически, морально. Надо извиниться, отпустить, может, компенсировать моральный и физический ущерб… не сейчас, сейчас это будет выглядеть оплатой услуг, а настолько оскорбить Саню он не хотел, не мог. Да и, судя по хаотичному и жадному блеску Сашиных глаз при взгляде на член, когда Антон снял брюки, а с ними и трусы — вопрос, кто кому оказал услугу, открытый.

— Нет, — качнула головой.

— Отпусти эту штуку, — потянул её руку в безуспешной попытке оторвать от спортивного костюма.

От поцелуев вывернулась.

Так и лежала рядом. Ни жива, ни мертва. Вжимаясь, иногда хватая за шею или плечи, но ревниво следя, чтобы руки Антона не коснулись голого тела, и он не увидел, что скрывается под застиранной кофтой и штанами.

— Так и не дашь себя поцеловать? — прошептал в шею, втянув воздух вперемешку с ароматом чего-то родного.

Захотелось закутаться в этот запах с головой, в аромат женщины и детства, ромашки… Наплевать на всё, не вспоминать ни о чём, не отпускать её. Без поцелуя минимум, максимум — без оргазма.

Сашка в религиозном ужасе следила за Антоном Стрелецким. Сначала он буквально поставил её на колени, и она даже не почувствовала себя униженной, наоборот, счастливой… не от того, что на коленях, а от того, что обзор лучше. И ближе. Она видела всё. Всё!

Каждую венку рассмотрела, форму, размер, на вкус узнала, а Стрелецкий только глаза закрывал и стонал. Сашка чуть с ума не сошла от восторга. До самого конца. А в конце поняла, что это и есть — конец.

Она предложила. Он позволил. Она сделала. Даже старалась. А дальше, что? Она не знала правила этой сексуальной игры, да и Стрелецкий не очень-то похож на игрока.

Надо было убегать… срочно. Не удалось.

Целовать в ответ она не могла точно. У неё не было силы воли, не было ума, не было смелости противопоставить хоть что-нибудь Стрелецкому. Не было отваги показать себя, хотя и безумно хотелось… не показать, нет. Она же не самоубийца…

Хотелось ласки, хотелось его рук на голом теле. Голом! Если от поглаживания по кофте с начёсом грудь начинала болезненно ныть, если пальцы Антона безошибочно давили на те самые точки и места, гладили эрогенные зоны, самые неожиданные, именно с той амплитудой и давлением, которое нужно Саше, то, что же будет, если позволить снять с себя одежду?

Но Саша слишком хорошо видела натренированное тело Антона. Бесподобное. С рельефом мышц, мускулами, которые перекатывались под гладкой загорелой кожей.

Кожа Саши не была гладкой, она не шлифовала её часами перед сном, эпиляцию делала от случая к случаю, а бритва оставляла раздражение или щетину. Не была загорелой, скорей наоборот, кипенно-белой и оттого казалась ещё более рыхлой, как домашняя сметана. Не было целюлита, но никакой подтянутости, спортивности не наблюдалось и в помине. Как она покажет это Стрелецкому? Да она лучше умрёт от стыда на месте.