Страница 4 из 46
— Домовладелец? — спрашиваю я в замешательстве. — Я думала, Джейсон был домовладельцем.
— Нет, он просто лакей.
— Я менеджер по недвижимости, не лакей, — резко отвечает Джейсон. Затем он
поворачивается ко мне. — Владелец собирался заменить несколько вещей прежде, чем вы въедете, но не было времени. Хотя лучше поздно, чем никогда, верно?
Я киваю, немного стесненная тем, что в мое пространство так резко и неожиданно вторглись.
— О каких вещах мы говорим?
— Новая микроволновка, — говорит он, указывая на самую тяжелую коробку, которую принес, — новые жалюзи для кухни и новая кофеварка.
Я оживляюсь при упоминании о кофеварке.
— Это мило. Я кипятила воду каждое утро.
— Ну, больше не будешь, — заявляет Джейсон с улыбкой.
Джордан поднимается и прохаживается по кухне, останавливаясь, чтобы выглянуть в окно, как часто делала я. Я размышляю, видит ли она парня, создателя песочного замка. Потом размышляю, знает ли она его.
— Проклятие, — произносит она со вздохом. — Стыдно закрывать этот вид новыми жалюзи. — Таким образом, я знаю, что она его видит. В окрестностях нет ничего впечатляющего, кроме него. Она поворачивается ко мне с широкой улыбкой. — Разве что именно поэтому он прислал новые жалюзи.
— Поэтому кто прислал мне новые жалюзи?
— Владелец, — многозначительно отвечает она. — Коул Дэнзер. — Он, должно быть, заметил их отсутствие.
Я присоединяюсь к ней в кухне, глядя туда, где великолепный мастер измеряет кусок дерева.
— Как он мог узнать?
— Ну, полагаю, Коул не слепой и может видеть за сто шагов, — объявляет она с улыбкой, склоняя голову к окну.
— Подожди, так это он владелец? — спрашиваю я, восхищаясь движением мускулов на его плечах во время работы.
— Да. Коул Дэнзер. — Мечтательный вздох в ее голосе соответствует выражению ее лица.
— Чокнутый Коул, — так мы зовем его, — говорит Джейсон, протискиваясь между нами, чтобы положить жалюзи на раковину.
Джордан задыхается.
— Мы?
— Да, мы, — хмуро подтверждает Джейсон. — Ты сама начала это.
— Нет, я зову его «чокнутый горячий Коул». Но ты никогда не называл его чокнутым.
— Это потому что я работаю на него.
— А что, сегодня ты на него не работаешь? — На это Джейсон ничего не говорит, но я вижу, как его ноздри раздуваются. — О, или это потому, что тебе нравится наша милая маленькая мисс Иден? И ты не хочешь, чтобы она имела виды на прекрасного «лакомого» мужчину через улицу?
— Джордан, просто заткнись. Это даже не имеет никакого смысла, — возмущается ее брат.
Когда Джейсон слегка наклоняется, чтобы вытащить жалюзи из коробки, Джордан указывает на него и беззвучно шевелит губами за его спиной:
— Ты ему нравишься!
— Джордан, иди открывай магазин. Вернешься за мной через час, — резко говорит Джейсон.
— Хорошо, — раздражается она. — Проводи меня, Идди.
«Идди? Это что-то новое», — думаю я.
Джордан тянется к моей руке и хватается за нее, практически уволакивая меня к двери. Выталкивает меня на маленькое изогнутое крыльцо, но и там не останавливается.
Когда она продолжает идти, я начинаю сопротивляться.
— Это достаточно далеко, Джордан. Я не в том виде!
Я думаю о своих прямых черных волосах, собранных в хвост, овальном лице и орехово-серых глазах, лишенных косметики, об облитой кофе футболке и розовых шортах с надписью «Сочная штучка» на заднице. Я чувствую, что мое лицо горит от смущения.
Она останавливается и смотрит на меня.
— Ты превосходно выглядишь. Теперь пойдем со мной.
Прежде чем я начинаю спорить, она тащит меня во двор. Автоматически мои глаза находят путь к Коулу в то мгновение, когда он попадает в поле зрения. Он все еще во дворе, но теперь двигает лестницу.
— Привет, Коул, — вопит Джордан, заставляя мой желудок скатиться к голым пальцам ног. Трава покрыта холодной росой ранней осени, которая покрывает мои ноги. Я сдерживаю дыхание, когда Коул смотрит на нас, его брови немедленно сходятся на переносице. Он не отвечает. Просто держится совершенно неподвижно, его длинные пальцы обвиваются вокруг лестницы, предплечья напряжены, бицепсы увеличились в размере. — Ты уже встречал Иден?
Поскольку Джордан тащит меня, словно мешок, я ощущаю на себе его глаза, поразительно-голубые, полностью проникающие сквозь одежду к скрытой под ней коже. Руки и ноги покрываются мурашками, и, к моему полному унижению, напрягаются соски. Жар его взгляда и прохлада утра — слишком сильный контраст для моего тела, чтобы это осталось незаметным.
Когда мы останавливаемся в футе от него, я вижу, как он прикрытыми глазами окидывает меня с головы до пят. Мои соски натягивают футболку, привлекая его внимание по пути обратно. Я скрещиваю руки на груди, молясь, чтобы это закончилось.
Долгое время он молчит. Достаточно долго, чтобы показаться грубым, но у меня не создается впечатления, что он такой. Такое ощущение, что он просто задумался. Он хмурится еще сильней, и на секунду кажется, будто он намерен отвернуться, чего все же не делает. Вместо этого прислоняет лестницу к одному плечу и протягивает свою руку.
— Коул Дэнзер.
Его голос. Боже! Он вызывает у меня желание застонать. Он похож на шелковую ткань, наброшенную поверх зубчатого гравия. Он принадлежит спальне. Темной, теплой спальне. Где удовольствие и боль мирно сосуществуют, усиливая ощущения и скручивая пальцы ног. Он мог бы быть сексуальным в любых обстоятельствах, даже если бы вслух читал энциклопедию или объяснял план страхования.
Неохотно я протягиваю свою правую руку, и моя ладонь скользит в его. Его рука мозолистая, пальцы грубые; так и знала, что они будут такими. Как увидела его почти две недели назад, умело возводящего замок из песка, так с тех пор и подозревала, что они будут такими. Они царапают мою чувствительную кожу, заставляя стенки желудка пульсировать от шквала ощущений.
— Иден Тейлор, — отвечаю я.
Несмотря на его внешнюю холодность и более чем недружелюбное выражение, его прикосновение теплое и каким-то образом убеждающее, что он мог бы исправить, исцелить, вернуть обратно к жизни все, за что бы он ни взялся этими руками.
Это смешно; первый признак того, что я, вероятно, теряю рассудок.
Я не такая. Не из тех женщин, что тают от мужчины. Любого мужчины. Но этот делает что-то со мной. У меня ощущение, что, если бы обстоятельства были подходящими, я бы растаяла для него. Или с ним.
Он кивает один раз и быстро отпускает меня. Я размышляю, почувствовал ли он тоже что-либо.
— Джордан, — выпаливает он резко, кивая, прежде чем схватиться за лестницу и продолжить свою работу, будто мы не стояли во дворе.
Джордан, еще улыбаясь, снова берет меня за руку и ведет обратно туда, откуда мы
пришли, словно для этого загадочного мужчины это было совершенно нормальное приветствие. Когда мы выходим из зоны слышимости, Джордан избавляет меня от необходимости завести разговор о Коуле.
— Почему все горячие парни должны быть такими чертовски чокнутыми? — спрашивает она раздраженно.
— Почему ты так говоришь? Я имею в виду, что он — чокнутый.
Не глядя на меня, она отвечает:
— Потому что он определенно чокнутый. Похоже, из тех, что говорят с мертвецами. Чокнутый из «Пролетая над гнездом кукушки».1 Чокнутый из «Двенадцати обезьян».2 — Она останавливается посередине дороги и смотрит мне в глаза. — Что не делает его менее привлекательным. Я имею в виду, боже, что бы я ни отдала, чтобы раздеть этого мужчину. Шестью разными способами, начиная с воскресенья.
Она задумчиво улыбается, продолжая идти, наполовину таща меня за собой. В голове вращается миллион вопросов.
— Он на самом деле говорит с мертвыми?
— Да, — отвечает она. — Ну, предположительно. Я этого никогда не слышала, но это общеизвестный факт.
«Черт! Это довольно безумно!».
— С кем он разговаривает?
Она не отвечает, пока мы не возвращаемся в мой двор, и даже тогда понижает голос.