Страница 36 из 46
― Ловлю на слове, ― он широко улыбается ей, выходя через дверь.
Джордан ставит его грязную тарелку на серый поднос и пробивает его счет на кассе, убирая в карман сдачу, что он оставил «на чай». Потом кладет наш заказ на крутящееся колесо в углу кухонного окна и возвращается, чтобы убрать стойку там, где сидел Коди.
Когда она бросает столовые приборы в его пустой стакан и начинает протирать стойку, я тихо говорю ей:
― Джордан, думаю, Коди на самом деле тобой увлечен.
Стараюсь говорить заговорщическим тоном. Просто хочу выяснить ее мнение о ситуации. Делать что-то большее будет не слишком уместно.
Она не смотрит на меня, улыбка ее печальна.
― Он просто так думает. Что может милому парню вроде него понадобиться от кого-то вроде меня?
― Что ты имеешь в виду? Что с тобой не так? Ты красивая, милая, умная. И из тебя вышла классная миссис Клаус, ― добавляю я, оглядывая ее наряд.
― Во мне нет ничего такого, что достойный мужчина захочет привести домой. Разве что на одну ночь.
Это не похоже на Джордан. Обычно она так напориста, так самоуверенна. Тяжело видеть ее такой… павшей духом.
Я тянусь, накрываю ее руку своей, успокаивая, и встречаюсь с ней взглядом. Ее глаза блестят, и я понимаю, что слезы рядом. Мое сердце тревожится за нее. И я могу только придушить ее брата и ее бывшего за то, что превратили ее в развалину.
― Джордан, не недооценивай себя. Ты стоишь больше, чем одна ночь, и не можешь позволить кому-либо убедить себя в обратном. Я знаю это. Коди знает. И Джейсон тоже. Просто он слишком большая задница, чтобы это признать. ― Мне бы хотелось назвать его намного более неприлично, но маленькие ушки этому препятствуют.
― Ты на самом деле так думаешь? ― спрашивает она, ее голос дрожит.
― Я это знаю. Почему бы тебе не позвонить Коди? Просто чтобы увидеться. Чему это может повредить?
― Ранит мою гордость, ― отвечает она. ― И сердце.
― И то, и другое уже не в порядке, так ведь? ― Она пожимает плечами. ― Но если я права… Вдруг он сможет сделать тебя по-настоящему счастливой. Может, стоит рискнуть?
Долгое мгновение она смотрит мне в глаза, потом неохотно кивает.
― Полагаю.
― Я знаю, ― повторяю я, сжимая ее руку.
Когда я отворачиваюсь, то полна надежды, что у моего друга все сложится. И едва замечаю красивый южный голос, раздающийся из-за моего плеча. Пока не слышу произносимое имя.
― Простите, вы не знаете, где я могу найти Коула Дэнзера? Я заезжала к нему домой, но там его нет.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, кому принадлежит голос, и потрясенно замираю. Позади меня стоит великолепная брюнетка, нерешительно, но мило улыбаясь Джордан. Ее волосы такие же черные, как мои, только волнистые, а лицо выглядит так, словно должно украшать обложку журнала. Судя по одежде ― белой зимней лыжной куртке и молескиновых9 штанах в тон ― она могла только что покинуть склоны Аспена10.
― Иден, ты знаешь, где он? ― спрашивает Джордан, привлекая мое внимание.
Несколько секунд я молчу. Пронзающая боль в области сердца говорит мне, что в этом нет ничего хорошего. Эта женщина собирается изменить правила той игры, что я уже рисковала проиграть.
Я не смотрю на женщину. Не хочу встречаться с ней взглядом. Не хочу отвечать на вопросы, кружащие в моем мозгу, например, откуда она знает Коула и кто она ему. Кроме того, полагаю, что уже знаю это.
― Думаю, сегодня он работал в коттедже через дорогу от моего, ― объясняю я, откидывая волосы с лица Эмми, просто чтобы занять себя чем-то спокойным. Она склоняет голову к моей груди, так что может посмотреть назад, на незнакомку, спрашивающую о Коуле. Я же не могу. И не хочу на нее смотреть.
Хотя, вздох, что я слышу, все равно притягивает мой взгляд. Женщина даже бледнее, чем была, когда вошла, и смотрит на Эмми так, будто увидела призрака.
Как и Коул, когда встретил ее впервые.
Глядя на мою дочь, она прижимает кончики дрожащих пальцев к губам. После нескольких напряженных секунд, что тянутся медленно, словно часы, она переводит шокированный взгляд на меня. Слезы выступают в уголках ее глаз.
― Вы знаете Коула?
Я киваю. Да, я его знаю. Знаю его прикосновения, его поцелуи, его страдания.
Она тоже кивает. И, судя по боли, что я вижу в ее глазах, она тоже понимает, насколько хорошо я его знаю.
― Тогда ладно. ― Я смотрю, как она берет себя в руки. Выпрямляет спину, поднимает подбородок, стирает упрямую слезинку со щеки. ― Спасибо.
И с этими словами поворачивается и грациозно направляется туда, откуда пришла.
⌘⌘⌘⌘
Оцепенев, я достаю продукты с заднего сиденья машины, чтобы отнести их внутрь. Все чувства, что еще остались в моем сердце, замерзают в то же мгновение, когда я вижу, как гладкий черный внедорожник останавливается на подъездной дорожке. Мои глаза встречаются взглядом с женщиной, той самой, что заходила в «Бэйли». Той самой, что знает Коула. С женщиной, которая, несомненно, была его женой. Но почему она здесь? Чего она хочет от меня?
Я улыбаюсь, останавливаюсь; в руках сумки с продуктами, холодный ветер ерошит волосы. Я смотрю, как она выбирается из машины и медленно направляется ко мне, осторожно ступая по очищенной от снега тропе.
― Иден, верно? ― спрашивает она, явно заметив, что Джордан ранее произносила мое имя.
Я киваю.
― Я Брук Дэнзер, жена Коула. Мы можем поговорить?
«Жена Коула».
«Коула».
«Жена».
Жена. Не бывшая жена. Жена. Настоящее время.
Я хочу спросить почему, зачем нам нужно говорить. Сказать, что не желаю с ней беседовать. Потребовать, чтобы перестала надоедать. Сообщить, что Коул мой, и что ей здесь нечего делать.
Но я так не поступаю.
Потому что не могу.
Он не мой, и я не знаю, что у нее здесь за дела. Я была так захвачена историей Коула о потерянной дочери, что никогда даже не спрашивала, что случилось с его женой. Просто предположила. Кучу всего, но ничего из этого не подтвердила. Просто заметила, что он был один. Одинок. Что не носил обручального кольца и не имел связей. А остальное отбросила в сторону.
Как глупый ребенок.
Я хотела слепо верить. И верила.
― Мы можем войти в дом? ― спрашивает она, ощутимо поежившись. Ее одежда, может, и выглядит красиво, и, вероятно, стоит целое состояние, но, очевидно, она не слишком соответствует погоде. Я хочу притворно усмехнуться. И сказать ей идти туда, откуда пришла.
Но нет, я так не поступаю.
Опять же, потому что не могу. Я должна знать. Неважно, сколько боли это причинит.
― Конечно.
Я веду ее внутрь, отношу остатки продуктов в кухню.
― Садитесь, ― предлагаю ей, пока устраиваю Эмми в комнате с новеньким альбомом для рисунков и набором цветных карандашей.
Когда я возвращаюсь, Брук не сидит; она стоит, глядя в кухонное окно. В направлении дома, где работает Коул.
Мое сердце обрывается.
Я прочищаю горло и начинаю разбирать сумку, вытаскивая продукты и убирая их в холодильник. Я не собираюсь разводить светских бесед. Подожду, пока она перейдет к делу.
― Как давно вы знаете Коула? ― наконец, спрашивает она, повернувшись ко мне. Я могу сказать это по тому, как четко звучит ее голос. Кроме того, волоски на моих руках встают дыбом. Словно реагируют на ее взгляд.
― Всего несколько месяцев.
― Какой он?
Я пожимаю плечами, вынимая из сумки молоко и осторожно убирая в холодильник.
― Полагаю, милый. Я не знала его прежде, так что…
― Хорошо, ― вот и все, что она говорит. После пары минут, в течение которых нервы мои напряжены до предела, она продолжает: ― Он рассказал вам обо… всем?
― Что означает это «все»?
― Черити, несчастный случай. Все, что случилось.
― Он рассказал мне, что она погибла в автомобильной аварии. И что он был за рулем.
― Он рассказал вам, что был пьян?
Я поворачиваюсь и встречаюсь с ней взглядом. Они красивого цвета зеленого лайма. Ошеломляющие, как и вся она.