Толмач

Когда вынесут саркофаг генералиссимуса и вынесут ли, – неизвестно, но уже два-три андалусских городка тут же предложили свои кладбища для погребения праха каудильо. Нет, совсем не из-за симпатии к бывшему вождю. Городские власти надеются, что у них появится еще один притягательный туристический объект.

21. Прелесть морских круизов

Итак, пока был жив Франко, испанские туристы не прилетали в СССР, а приплывали. Да, приплывали на круизных лайнерах в наши южные порты Одессу, Ялту или Сочи. Теплоходы шли по Средиземноморью, но часто в программе посещения стран и городов были предусмотрены и однодневные стоянки в наших черноморских портах Одессе, Ялте или Сочи. Туристам ставили транзитную визу, и они могли законно вступить на советскую землю. В этих городах для них проводилась автобусная экскурсия. Интурист посылал нас, гидов из Москвы, в качестве переводчиков местного русскоговорящего экскурсовода на итальянский, испанский, французский или английский. Мне, как и моим коллегам, очень нравилась эта работа, и дело было не только и не столько в экскурсиях. Самое интересное начиналось потом, к вечеру, когда после экскурсий и прогулок по городу, к вечеру мы тоже поднимались по трапу и входили на борт пяти, а то и шести палубного зарубежного чуда. К сожалению, я не застала те времена в Интуристе, когда наших россиян, ставших активными участниками круизов, наши гиды сопровождали уже и по Средиземноморью и Северным морям. Вместе с туристами гиды выходили в каждом портовом городе в разных странах, имели полное право пользоваться всеми услугами на корабле, а в кошельках приятно хрустели две-три купюры свободно конвертируемой валюты, купленной на законных основаниях. Знаю по рассказам бывших коллег, что работа на круизах была для многих самой привлекательной.

Но, в начале 70-ых для большинства из нас, гидов, никогда прежде не выезжающих за границу, ночь на средиземноморском лайнере превращалась в маленький праздник. Мы шатались вверх-вниз по всем палубам. На одной был бассейн с голубой водой, подсвеченной фонариками по кругу, на другой и третьей – рестораны и бары с огромным набором совершенно незнакомых напитков. Где-то звучала классическая музыка. Мы бросались туда и находили небольшой концертный зал. Мягкий приглушенный свет, удобные кресла у небольших столиков и тихая публика, наслаждающаяся как шампанским в бокалах перед ними, так и квартетом музыкантов, исполняющих что-то ноктюрно-шопеновское. Мы мчались дальше, привлеченные совсем другими звуками, музыкой, почти запрещенной у нас: твист, рок и джаз. Это был ночной клуб, танцпол, дискотека, заведения, тогда совершенно незнакомые в СССР. Мы бродили дальше и останавливались, открыв рты от изумления, разглядывая перчатки, сумки, шляпки, немыслимой красоты туфли, флакончики с французскими духами, ряды коробочек с тенями, тушью, губной помадой и прочим «импортом», как тогда говорили, за блестящими витринами магазинчиков. Гидам разрешалось вкусить вечернюю трапезу в ресторане, в любом баре можно было пить кофе, сколько хочешь, но, Боже упаси, заказать какой-нибудь спиртной напиток. Принять личное приглашение от иностранца тоже категорически не рекомендовалось. Корабль направлялся из Одессы в Сочи, Ялту или, наоборот, в зависимости от первого пункта прибытия. Рано утром, после почти бессонной ночи, мы выходили из своих четырехместных кают, расположенных чуть ли не у машинного отделения, спускались на землю, чтобы снова, рассадив группы в автобусы «по языкам» провести экскурсию по городу. Перед отъездом в аэропорт на рейс до Москвы, мы всегда стояли в порту у причала и с энтузиазмом махали вслед отходящему от наших берегов лайнеру. Обычно на всех палубах скапливалась уйма народа, они тоже непрерывно махали нам, что-то кричали, но бравурный марш духового оркестра в полном составе стоявший рядом с капитанским мостиком, перекрывал все остальные звуки. Правильно поется «… и провожают пароходы совсем не так, как поезда». После коротких черноморских круизов мы возвращались к московским будням, к обычной работе гидов-переводчиков.

22. Мексика – страна мечты. Долгий путь к исполнению

Из испаноговорящих туристов мексиканцы оставались у нас самыми частыми гостями следом за кубинцами и аргентинскими группами. Особая ментальность мексиканцев наверняка связана с их историческим и даже доисторическим прошлым. Их уникальный генофонд уходит в глубину цивилизаций, когда-то проживавших на Юкатане. Совершенно оригинальное у них, к примеру, отношение к смерти. Как-то мексиканцы угостили меня привезенным с собой сахарным черепом. Тогда, несколько десятилетий назад, я и узнала известную сейчас многим странноватую народную традицию. В праздник Дня всех святых (первое воскресенье ноября) изготавливать весьма специфическое кондитерское изделие: черепа своих родных и друзей, живых еще, и им же дарить эти сладости с добродушным смехом, шуткой и пожеланием долгой жизни.

Обычный состав мексиканских групп – одинокие женщины за шестьдесят и такие же пожилые супружеские пары. Люди солидные, с достатком, которые, вырастив детей, уйдя на пенсию, заработав на приличную старость, могли, наконец, посвятить время себе и отправиться в давно задуманное путешествие по Европе. В программу почти всегда включалось и посещение загадочной страны – Советского союза. К нам они приезжали, побывав уже в Париже, Вене, Лондоне, Стокгольме. Иногда делались короткие визиты в Прагу, Будапешт или Берлин (как в Западный, так и в «наш», социалистический). Потом на неделю, а то и на две, они останавливались в Ленинграде и Москве. Большой европейский тур завершался обычно в Испании. Латиноамериканцы, не исключая, естественно и мексиканцев, испытывают неистребимую привязанность к этой стране, любовь и нежность, как дети к матери, не важно, отвечает ли она им взаимностью. И это, несмотря на роль Испании как исторического завоевателя, в общем, разрушителя тамошних цивилизаций, великих империй ацтеков, инков майя и стольких других. Туристы возвращались к себе на родину обычно с вылетом из Мадрида. Перемахнув океан, они потом долго не выезжали никуда, дальше Акапулько, Канкуна, других местных курортов, но часто вспоминали и рассказывали друзьям и знакомым о своем потрясающем, почти кругосветном, путешествии. Увлекшись рассказами, ехали их друзья, родственники и знакомые, а мы в Москве получали новую группу мексиканских туристов.

Мексиканцы очень гордятся, что у них революция произошла намного раньше нашей, еще в 1910 году, а закончилась в один год с Великой Октябрьской 1917 года. К слову сказать, когда однажды мексиканцы в автобусе на дальнем переезде в связи с каким-то национальным праздником исполнили свой революционный гимн начала века, мелодия очень напомнила мне марш Дунаевского: «Легко на сердце от песни веселой…». Схожесть мелодий была поразительной.

Была у мексиканцев, особенно у людей, относящихся к прошлому поколению, еще одна своеобразная гордость. Они помнили, что «русский революционер Троцкий», основатель однофамильного политического течения и до сих пор весьма популярного в Латинской Америке, проживал в их стране, на вилле недалеко от столицы – Мехико. Там он и был убит ледорубом как бы по заданию НКВД. Эту историю я впервые узнала от мексиканских туристов, слышала еще в те годы, когда документы об убийстве Троцкого лежали под пудовыми секретными замками в партийных архивах. Признаюсь, я не верила этим рассказам, во-первых, потому, что вообще не интересовалась историей троцкизма, а во-вторых, как и полагалось, «пионеру-ленинцу», до поры до времени была определенным адептом советского строя. И уж тем более, не поверила в байки о неблаговидной роли художника Давида Сикейроса, коммуниста и патриарха мексиканской монументальной живописи, в одном из многочисленных покушений на Троцкого. Но мексиканцы знали, кажется, все по этой теме, включая сложные личные взаимоотношения самого Сикейроса с художницей Фридой Кало, женой его друга и учителя Диего Ривера и, как говорили, любовницей основателя троцкизма. Я, родом из Страны Советов, выросшая в семье верных коммунистов-ленинцев, живущая, как и мои сограждане, за железным занавесом в определенной информационной изоляции, терпеливо выслушивала от мексиканских граждан про козни КГБ, и не верила этим россказням. Типичный «совок», я делала логичный, естественный для моего воспитания вывод: близость Мексики к США с его антисоветской пропагандой, губительным образом сказывается на простом хорошем мексиканском народе.