Страница 30 из 45
Кубарем скатившись по черной лестнице, бандит изо всех сил бежал к конюшне, он мог ускользнуть, только успев туда раньше Бона. За спиной раздавался грохот сапогов его преследователя. Ну, еще немного! И вдруг в ушах его зазвенел колокольный звон - его вороного не было в стойле!
Как попавшая в капкан лиса, он затравленно озирался по сторонам, надеясь найти хоть какое-то оружие. Две огненные вспышки, почти мгновенно озарившие суровые черты Бона Кэддо, оказались последним, что увидел Джон в своей непутевой жизни. Он скорее почувствовал, чем услышал грохот выстрелов, и что-то с неимоверной силой ударило его в грудь, отбросив далеко назад. Он уже не увидел, как винтовка снова изрыгнула язычок огня, потому что был мертв и падал, падал, ломая ветки мансаниты.
В Тонто-Бейсин по-прежнему стоит одинокий большой фермерский дом, окна которого смотрят на долину. Тополя шелестят над ним, как будто нашептывают обитателям свои секреты, а на веранде часто стоит немолодая, по-прежнему красивая женщина и с улыбкой смотрит вслед мужу, идущему по полю вместе с двумя долговязыми пареньками. А в доме весело напевает дочка, и мать узнает песенку, которую сама когда-то пела, будучи молодой. Она погружается в воспоминания и ничего не замечает вокруг, пока тяжелая рука ласково не ляжет ей на плечо, и ее муж, чьи волосы уже тоже поседели, не обнимет ее за плечи.
Перед ними далеко расстилается мирная долина, и сыновья весело плещутся в ручье, перед тем как собраться за ужином; в доме щебечет дочь.
- Да, мать, у нас с тобой вышла неплохая жизнь, - вздыхает мужчина.
К северу от их ранчо еще виден остов дома, в стене которого, если знать, где искать, можно обнаружить глубоко застрявшую пулю. Эту пулю никто никогда не видел, как и простреленный навылет череп в яме, бывшей некогда домом несчастного старателя, и побелевшие от ветра и времени кости в зарослях мансаниты. А если бы какому-нибудь случайному путнику пришла охота разглядеть их получше, он смог бы заметить в них две аккуратные дырочки всего в полудюйме друг от друга.
ЧЕЛОВЕК ДАФФИ
DUFFY'S MAN
Ковбой нанялся к Даффи дней за шесть до того, как все случилось.
Даффи, много чего повидавший за свою долгую жизнь и похожий на старый, кряжистый дуб с узловатой корой, сразу догадался, что добром это не кончится, как только увидел направлявшегося к его конюшне Клипа Харта. Память пока его не подводила: он не забывал ни человека, ни животного ничего из того, что увидел или узнал, достаточно поколесив по свету.
Семь лет назад в Эль-Пасо Клип Харт пристрелил человека, и Даффи случайно оказался свидетелем этого. С тех пор в разных городах происходило много схожих убийств, а три года назад в тюрьме штата в упор застрелили парня, осужденного за угон скота. Харт иногда попадал под подозрение, но чаще всего в связи с грабежами, и ему всегда удавалось благополучно вывернуться.
Теперь, через семь лет после их последней встречи, Даффи показалось, что Харт немного постарел, обрюзг и выглядел угрюмым и озлобленным. Он обвел все вокруг холодным подозрительным взглядом человека, знающего, что за ним идет охота. С ним прибыли еще двое, их Даффи не знал. Один из них проехал дальше, затем, остановившись у дверей салуна и укрывшись за лошадью, стал внимательно наблюдать за всем, что происходит на улице.
Харт бросил взгляд на вывеску над входом в платную конюшню, а затем подозрительно поглядел на сидевшего в большом кресле рыхлого толстяка.
- Это вы Даффи? - Его глаза впились в лицо старика.
- Да, я самый и есть. - Старик поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. - Чем я могу вам помочь, мистер?
- Мне нужно воспользоваться вашей конюшней. Моих лошадей пригонят сюда вечером, в табуне семь голов. На какое-то время они останутся у вас, но пусть стоят оседланные, чтобы я мог забрать их в любую минуту.
Даффи уселся поплотнее и, собравшись с духом, помотал головой.
- Нет, мистер, не пойдет. Свои дела обделывайте где-нибудь еще, а мне и собственных забот хватает. Я не хочу связываться с вашими.
- Мне нужно, чтобы вы просто подержали их у себя. Я доверяю вам, Даффи, ведь вы далеко от этого места не уйдете. - Чиркнув спичкой о подошву и самодовольно усмехнувшись, Харт прикрыл пламя от ветра и прикурил сигарету. - А уж ваша конюшня и подавно никуда не денется, так что я могу не беспокоиться о своих лошадях. Где же ваш конюх, я бы хотел перекинуться с ним парой слов.
Даффи, кряхтя и отдуваясь, обернулся. Чем-чем, а уж глупостью он никогда не страдал и сейчас отлично понимал, что Харт не блефует. Он уже открыл было рот, чтобы кликнуть нового конюха, как вдруг увидел его самого, стоявшего подбоченившись в дверях конюшни.
Долговязый, широкоплечий парень, с лицом бесстрастным, как у индейца, казался еще выше благодаря своей худобе. Пару раз Даффи видел, как он улыбался одними глазами, но губы его при этом оставались все так же плотно сжаты в узкую полоску. Давно не бритая щетина, густо покрывавшая щеки в тот день, когда он в первый раз появился в конюшне Даффи, сейчас исчезла, но голова по-прежнему была непокрыта, и он все так же носил потертые туфли, что выглядело довольно странно, поскольку в тех местах обычной обувью считались сапоги или грубые башмаки. На скуле у конюха белел небольшой шрам, и внимательный глаз заметил бы, что когда-то давно ему сломали нос. Парню, наверное, исполнилось лет двадцать пять, но выглядел он старше, видно, жизнь не баловала его.
Угрюмый взгляд Харта остановился на нем.
- Сегодня вечером к тебе пригонят семь лошадей. Ты должен держать их оседланными и готовыми к отъезду в любое время дня и ночи, понял?
Ковбой коротко кивнул в сторону Даффи.
- Я служу у него.
Харт вспыхнул от гнева: он принадлежал к числу тех тяжелых людей, которые не принимают никаких возражений. Даффи давно знал, что любое противодействие его желаниям, действительное или мнимое, способно повлечь за собой вспышку дикой ярости, и сердце у него екнуло.
- Ты теперь будешь делать то, что я говорю, слышал?! А сейчас ступай!
Ковбой многозначительно взглянул на Даффи, и старик торопливо закивал. Круто повернувшись на каблуках, парень вернулся в конюшню.